Страница 7 из 11
– Никогда бы не подумала, что в один прекрасный день мне так захочется видеть Слоана, – заметила Присцилла, когда они пересекали двор колледжа. – Я бы в полном экстазе заглянула в его выпученные глаза. По крайней мере, в его-то глаза я смотрела уже не раз!
– О, – вздохнула Энни, – не могу передать, какой потерянной я себя ощущала, стоя в очереди, чтобы записаться в колледж. Наверное, малюсенькая капелька в огромном море чувствует себя куда лучше… Не слишком приятно считать себя полным ничтожеством, и совершенно невыносимо понимать, что так может продолжаться всегда. Но именно так я и думаю. Уже начинает казаться, что меня невозможно разглядеть невооруженным глазом, и кто-нибудь из высокомерных второкурсников не ровен час раздавит меня. И окажусь я на кладбище, не отпетая и не оплаканная, лишенная даже последних почестей…
– Вам стоит дождаться следующего года, – возразила на это Присцилла. – Тогда и мы станем такими же чопорными второкурсницами. Пожалуй, еще заткнем их всех за пояс! Конечно, не очень-то приятно осознавать, что ты маленькая. Но, поверьте, ничуть не лучше чувствовать себя слишком большой и неуклюжей! Вот мне, например, кажется, что я возвышаюсь над всем Редмондом. Наверное, я ощущаю себя эдакой каланчей из-за того, что на пару дюймов выше любого из этой толпы! Уж мне-то не надо бояться быть раздавленной второкурсниками. Они попросту примут меня за слониху или перезрелую островитянку, питающуюся одним картофелем…
– Полагаю, проблема в том, что мы не можем простить большому редмондскому колледжу то, что он совсем не похож на нашу маленькую Королевскую Академию, – сказала Энни, собирая в кулачок всю свою волю, чтобы не казаться такой уж беззащитной. – Покидая Академию, мы всех там знали, к тому же у нас был определенный статус. Думаю, что бессознательно мы чувствовали, что судьба забросит нас в Редмонд, и спешили не упустить свое. А теперь кажется, будто мы теряем почву под ногами! Какое счастье, что ни миссис Линд, ни миссис Элиша Райт не знают и никогда не узнают мое теперешнее состояние! Каждая из них непременно заметила бы с явным удовлетворением: «А что я вам говорила!» И, будьте уверены, это стало бы началом конца! А мы, похоже, в самом начале пришли к концу!
– Уж это точно! Ну, наконец-то в вас снова заговорила Энни-философ! Ничего, очень скоро мы адаптируемся и перезнакомимся, и все пойдет на лад. Энни, а вы заметили девушку, которая все утро простояла возле дверей раздевалки колледжа? Я имею в виду ту, хорошенькую, с карими глазами и чувственным ротиком.
– Да, конечно. Я ее запомнила, потому что она показалась мне такой же одинокой, остро нуждающейся в поддержке друзей, как и я сама. Но у меня есть вы, а у нее, похоже, никого!
– Думаю, она тоже почувствовала, что предоставлена самой себе. Я заметила, как несколько раз она порывалась подойти к нам, но так и не сделала этого, – должно быть постеснялась. А жаль! Если б я не выглядела, как вышеупомянутая слониха, можно было бы и самой подойти к ней. Но не так-то просто пройти «слоновьей походкой» через зал, когда все эти мальчишки улюлюкают на лестнице! Она показалась мне самой хорошенькой из всех зарегистрировавшихся девушек, но, видно, даже красота бессильна сегодня что-либо изменить!» – с усмешкой заключила Присцилла.
– После ланча я намерена посетить Сейнтджонское кладбище, – сказала Энни. – Не уверена, что это действительно то место, где можно отвести душу, но больше нигде в округе нет деревьев, а они так нужны мне! Сяду на какую-нибудь старую плиту и представлю, что я – в лесу Эвонли…
Однако ничего подобного Энни не сделала. Сейнтджонское кладбище оказалось настолько достопримечательным, что девушка на все смотрела широко открытыми глазами. Они вместе с Присциллой вошли вовнутрь через ворота и миновали простую, но массивную арку, увенчанную гербом Англии – каменным львом.
процитировала Энни и ее охватила дрожь… Девушки оказались в тенистом, прохладном, зеленом уголке, где даже ветер дул тихо-тихо. Они бродили то здесь, то там по заросшим травой дорожкам, читая древние, затейливые эпитафии, высеченные на каменных плитах в те незапамятные времена, когда умели жить красиво…
– Здесь Господь упокоитъ тело Альберта Крофорда, эсквайра, – читала Энни полустертую надпись на серой могильной плите, – верой и правдой служившего Его Величеству, будучи главою артиллерийского управления Кингспорта. До 1763 года от Р.Х., то есть до заключения мира, он служилъ в армии и оставилъ ее лишь когда занедужилъ. Он былъ славным офицером, достойнейшим из мужей, лучшим из отцов, преданным другом. Он умеръ 29-го октября 1792 года от Р.Х. в возрасте 84 летъ.» Ну, эта эпитафия и вам подойдет, Присси! Сколько она оставляет простора для воображения! Да, такая жизнь, несомненно, была полна приключений! А что касается личностных качеств мистера Крофорда, то человечество, исходя из того, что здесь сказано, их высоко оценило. Только вот пока он жил на этом свете, говорили ли они ему все это?!
– А вот еще, послушай, – сказала Присцилла. – «Памяти Александра Росса, почившего 22 сентября 1840 года от Р.Х. в возрасте 43-х летъ. Сия могильная плита воздвигнута в знак любви тем, кому оный господинъ прослужилъ верой и правдой 27 летъ и посему удостоился дружбы, полного доверия, и признательности».
– Очень хорошая эпитафия, – задумчиво произнесла Энни. – Я бы лучшей и не пожелала… Мы все в своем роде слуги, и если на могильных плитах пишут со всей ответственностью о нашей честности, – это все, что нам нужно. А вот здесь – очень трогательное маленькое надгробие из серого камня, Присси: от родителей любимому ребенку… А вот еще одна могильная плита. Но тот, для кого она была сооружена, покоится где-то в другом месте. Интересно, где эта безымянная могила? Знаете ли, Прис, все современные кладбища явно уступают этому, старинному. Вы оказались правы, я буду часто сюда приходить. Мне здесь уже нравится! Но, как я погляжу, мы с вами не одни в этом месте: вон там, в конце дорожки, маячит девичья фигурка!
– Да, и, между прочим, это фигурка той самой девушки, которой мы заинтересовались сегодня утром в Редмонде! Я уже минут пять не спускаю с нее глаз. Раз шесть девушка намеревалась подойти ближе по дорожке, и столько же раз она поворачивала обратно. Либо она невероятно стеснительная, либо у нее что-то на уме. Пойдемте, познакомимся с ней! По-моему, здесь, на кладбище, завязывать знакомства куда легче, чем в Редмонде.
И девушки пошли по поросшему травой проходу к незнакомке, усевшейся на серую плиту под развесистой ветлой. Незнакомая девушка и в самом деле была хорошенькой. Ее яркая, необычайная красота сразу очаровывала. Волосы ее, гладкие и блестящие, напоминали по цвету спелый лесной орех, а щеки покрывал нежный румянец. Карие глаза кротко смотрели из-под красиво очерченных, черных бровей, а губки были красными, словно лепестки розы. Под длинной юбкой хорошего коричневого костюма виднелись ножки, обутые в модные туфельки. А над шляпкой из темно-розовой соломки, украшенной желтыми и коричневыми маками, вне всякого сомнения потрудился мастер из модного салона. Глядя на нее, Присцилла даже подумала, что шляпник из их провинциального ателье явно «прошляпил» ту шляпку, которую изготовил для нее. А Энни стало неловко из-за своей блузки, сшитой ею самой и подогнанной после примерки не без помощи миссис Линд. Убогая одежда в сравнении с элегантным нарядом незнакомки! На мгновение девушки даже усомнились в том, правильно ли они поступили, что подошли первыми.
Но они уже остановились и повернулись к серой плите. Ретироваться было поздно, ибо кареглазая девушка, очевидно, решила, что они намереваются с ней заговорить. Она тотчас же поднялась и сделала несколько шагов им навстречу, протягивая руку с веселой, дружеской улыбкой; нет, она отнюдь не стеснялась, и едва ли у нее была какая-нибудь «задняя мысль».