Страница 37 из 116
Однако опытный в ратных трудах и наёмной службе «природный» дворянин с гор Шотландии принял эту скромную награду с чувством исполненного долга, сказав боярину Милославскому, из рук которого он принимал золотую медаль:
— Дело, ваше сиятельство, не в червонцах сей медали. Дело в том, что моя верная служба великим государям московским не забыта в сей день. И оценена золотой наградой...
На что боярин Милославский ответил, поняв, к чему клонит служилый иноземец генеральского чина:
— Любезный мой Пётр Иванович! О твоих верноподданных словах будет изложено и царевне-правительнице Софье Алексеевне, и великим государям, младшим братьям её. Да хранит их Господь Бог...
Иноземец, открывший Петру I дверь в Кукуй
В период между первым и вторым Крымскими походами генерал Пётр Иванович Гордон, заслуженный военачальник, пожилой человек, имеющий большую семью, наконец-то вновь поселился в столичной Немецкой слободе, расположенной на Яузе. Служба комендантом заштатного пограничного города Киева осталась позади. Для жены и детей Гордона возвращение на жительство в Первопрестольную стало большой радостью. Они вновь оказались в своей среде.
В это время и состоялось личное, близкое знакомство Патрика Гордона с юным русским царём Петром I Алексеевичем, соправителем другого великого государя — Ивана Алексеевича. Они оказались на одном престоле в силу решения Собора 1682 года, который постановил:
«Дело будет полезно государству, яко единокровные братья два царствуют, — в наступлении на Российское государство коего-либо неприятеля всюду готовая будет оборона, исправление будет чинное, аще убо един царь против неприятеля изыдет, другой царь в царстве своём имать пребывати».
Этот «един царь» и был ещё совсем юный, далёкий от совершеннолетия Пётр Алексеевич Романов, Пётр I, будущий Великий. Его старший брат Иван в силу своей болезненности русской ратью на войне командовать не мог. Равно как и их сестра царевна-правительница Софья Алексеевна. Она воспользовалась своим положением следующим образом, приняв такое решение по распределению ролей в управлении Русским царством:
«Когда же будут из иных государств послы, и к тем-де послам выходить Великому Государю Царю Петру всея Великия и Малыя и Белыя Руси самодержцу, и противу-де неприятелей войной идти можно ему же, Великому Государю».
Таким образом, на малолетнего самодержца возлагалось предводительство войсками царства. Разумеется, до его полного совершеннолетия. А пока главное воеводство вверялось фавориту царевны-правительницы образованному не по московским меркам князю Василию Васильевичу Голицыну. Оно было только временное, как понимали современники из числа российских государственных мужей. И прежде всего сторонники Нарышкиных и недруги Милославских.
Российский монарх-соправитель Пётр Алексеевич впервые посетил кукуйский дом «служилого иноземца» 17 сентября 1688 года и с тех пор стал его частым гостем.
Пётр I тянулся к Патрику Гордону в силу многих причин. В это время он начал самым серьёзным образом формировать собственное войско из потешных, которые в скором времени составили два гвардейских полка — Семёновский и Преображенский. Руководили обучением потешных иноземцы. В числе первых из них был мастер огнестрельного дела капитан выборного Аггея Шепелева полка Симон Зоммер.
Шотландец в чине русского генерала с первой встречи с царём сумел поразить его воображение своими познаниями прежде всего в военном деле, артиллерии, фортификации. С такими образованными в военном отношении людьми и тем более иностранцами юный государь ещё не сталкивался.
Гордон прекрасно знал военную историю Европы и обладал огромной для того времени библиотекой. Шотландец многие годы собирал в неё любые книги на европейских языках, имеющие отношение к военному делу. Пётр Иванович любил поговаривать:
— Знания, добытые личным опытом, — ещё не вершина знаний. А эта вершина лежит в книгах с личным опытом людей великих. Знаменитых в военной истории...
Пётр Великий, жадный до знаний, постоянно пользовался библиотекой. Он запросто в любое время дня и даже ночи приезжал за книгами в гордоновский дом, всегда гостеприимный для него. Не часто, но присылал за новыми книгами своих спальников и дворцовых стольников. После прочтения печатные труды с неизменной благодарностью возвращались их владельцу:
— Превелико благодарен, ваша милость. Пётр Иванович, что скажешь прочитать ещё?..
И обладатель книжной сокровищницы добросовестнейшим образом советовал прочитать ещё что-то.
Незаметно Патрик Гордон стал военным наставником российского самодержца. И длительные, обстоятельные беседы с боевым генералом, чьи седины не могли скрыть роскошные парики, послужили для Петра Алексеевича своеобразной военной академией.
Одним из первых древних авторов, с которыми юный Пётр познакомился в гордоновской библиотеке, был знаменитый Плутарх. Хозяин дома читал его по-латыни, а затем переводил содержание на русский для своего венценосного слушателя. Тот узнавал про полководческую славу Александра Македонского, Помпея, Сципиона Африканского, Лукулла, Юлия Цезаря... Вёлся разговор:
— Ваше царское величество, и Александр Великий, и римские императоры готовили себя к воинской славе с детства.
— Как с детства? Ведь они ещё ничем не правили? Не были на царстве?
— Да, они ещё не стали ни царями, ни императорами. Но они закаляли и душу, и тело воинскими упражнениями. Поэтому, когда они стали править, военное дело для них не являлось секретом. Даже в мелочах и тонкостях.
— Однако когда они воцарились в Македонии или Риме, их отцы и предшественники обладали сильными армиями. У них было множество кораблей и моря.
— Ваше величество, большая числом армия ещё не есть сильная. Сильной может быть маленькая армия, но хорошо, на современный лад обученная.
— О том я ведаю. На Москве стараются воевать по старинке. Дворянство поместное садится на коня трудно, не по первому указу. А стрельцы в своих слободах больше занимаются торговлей и огородами, чем обучением воинским. Чуть что — бунтуют, боярам и полковникам бердышами грозятся.
— Стрелецкое войско хорошо было, когда его учреждали, ваше величество. С его помощью и Казань была взята, и Астрахань.
— Значит ты, Пётр Иванович, считаешь, что пешее и конное войско у нас лучше, чем стрельцы и поместные конники? Да?
— Да, ваше величество. Твой светлой памяти царь-батюшка Алексей Михайлович, который и принял меня на царскую службу, великое дело затеял. Составил полки нового строя. Их только обучить европейскому строю надо как следует.
— Как обучать-то новоприборных? Они больше на мужиков деревенских похожи с виду, эти солдаты, рейтары, драгуны. Одни иноземцы новый строй в отцовских полках ведают. Больше никто.
— Надо, чтоб иноземные офицеры из опытных и обучали новоприборных. И московских офицеров тоже. Тогда толк будет.
— Такое дело я уже вижу впереди. Приезжай, ваша милость, ко мне в сельцо Семёновское. Посмотришь на моих потешных.
— Благодарю, мой государь, за столь почётное для меня, генерала, приглашение.
— Те книги, что я у тебя здесь отобрал — по военной истории и фортеции, забираю с собой. Прочту — велю вернуть.
— Ваше величество, я отписал своим друзьям и родственникам в Европу и в Лондон. Через месяц-другой рижские купцы привезут мне новые книги по военному делу.
— Хорошо. Как только привезут — дай мне знать. Обязательно их прочту. Коли не сам, так с твоей помощью, Пётр Иванович.
— Я весь к услугам вашего царского величества...
Командир выборного солдатского Бутырского полка
Генерал Пётр Иванович Гордон, возвратясь в Москву, стал командиром Бутырского выборного солдатского полка, впоследствии получившего его имя. Одновременно он занимался «попечением» в воинском обучении солдат 1-го Московского выборного, или новоприборного, полка. Эти полки вместе со стрелецкими составляли основу столичного гарнизона. Бутырцы часто несли караульную службу в Кремле.