Страница 85 из 98
Князь Алексей Григорьевич попробовал было заявить присутствующим о завещании государя, но встретил самый единодушный отпор. Верховный совет удалился во внутренние покои, чтобы обсудить положение дел.
Верховный тайный совет состоял из шести членов, обыкновенно называвшихся верховниками. Это были: канцлер Головкин, вице-канцлер Остерман, князь Дмитрий Голицын и три Долгорукова — Василий Лукич, князь Алексей Григорьевич, отец фаворита, и князь Михаил Владимирович, сибирский губернатор, брат фельдмаршала. Остерман остался у тела государя, присутствовал при омовении и облачении его, сам распорядился уложить в гроб и выставить в торжественном зале дворца. Члены Верховного совета собрались на заседание. Решено было послать ещё за фельдмаршалом Голицыным; — ни он, ни князь Василий Владимирович Долгоруков не были членами Верховного совета, но оба фельдмаршала были подполковники, один — Преображенского, другой — Семёновского полка, и их содействие было необходимо новому правительству.
Пошли просить и Остермана, но тот пришёл только на минуту и со своей обычной тонкостью заявил, что он как иностранец не считает себя вправе принимать участие в совещании, в котором будут располагать короной Российской империи, прибавив, что подчинится мнению большинства. Сказав это, он опять ушёл к телу императора.
Верховники разместились вокруг большого стола под председательством старого канцлера Головкина, кашлявшего, дрожавшего и боящегося остановиться на каком бы то ни было решении. Правитель дел Верховного совета, Степанов, готовился писать протокол. Я опишу это историческое заседание согласно записке, найденной мною в бумагах моего деда и составленной им по сведениям, полученным от князя Василия Михайловича Долгорукова (Крымского), племянника фельдмаршала.
Заседание вёл князь Дмитрий Михайлович Голицын. Смысл его речи был следующий: несколько часов перед тем угасла мужская линия императорской династии; законных наследников у императора Петра I больше нет; считаться с его незаконными детьми нечего; завещание Екатерины недействительно; Екатерина сама, как женщина низкого происхождения (выражения его были крайне резки), не имела права занимать престола и тем менее располагать Российской короной. Завещание покойного императора, только что предъявленное, — фальшиво.
Здесь Василий Лукич хотел его перебить, но фельдмаршал Долгоруков остановил его, заявив, что завещание это действительно фальшиво, что справедливее всего было бы возвести на престол царицу Евдокию (фельдмаршал был личный друг царицы и предан ей всецело).
Голицын продолжал. Довод в пользу царицы Евдокии он отклонил, заявив, что, отдавая должное достоинствам царицы, не может не признать, что она только вдова государя, тогда как есть три дочери царя Ивана, за коими все законные права. Выбор Екатерины Иоанновны — затруднителен; за ней он признавал все достоинства, но супруга её герцога Мекленбургского[40] считал злым и опасным глупцом. Кандидатура герцогини курляндской Анны Иоанновны, по его мнению, была наиболее желательна.
Князь Василий Лукич поспешил согласиться. Он был одно время резидентом в Митаве, был в течение нескольких недель очень близок с герцогиней и надеялся возобновить дружбу, подчинить её своему влиянию.
Совет согласился на избрание Анны Иоанновны. Тогда Голицын заявил, что на ком бы выбор ни остановился, «надобно себе полегчить — чтобы воли себе прибавить». Осторожный Василий Лукич усомнился: «Хоть и зачнём это, но не удержим». — «Неправда, удержим!» — воскликнул Голицын.
Постановлено было избрать герцогиню курляндскую, ограничив императорскую власть. Заседание кончилось, и члены Верховного совета отправились в зал объявить всем присутствующим великую весть. Большинство встретило с сочувствием проект ограничения самодержавной власти; иностранцы и немцы хмурились; архиепископ Феофан напомнил верховникам о завещании Екатерины в пользу малолетнего герцога Голштинского и его тётки в. к. Елизаветы Петровны — и вызвал резкое замечание Дмитрия Голицына, сказанное им в непередаваемых выражениях, по адресу «незаконных детей Петра I».
В тот же день в 9 часов утра, все члены генералитета, бывшие в Москве, высшее духовенство, двор и вся московская знать — были собраны, по приглашению, в Лефортовском дворце.
Дмитрий Голицын произнёс речь, достойную и не лишённую красноречия. Он объявил решение Верховного совета избрать герцогиню курляндскую на условиях ограничения самодержавия. Это не встретило сочувствия членов немецкой партии и «новых людей», но молчаливое недовольство их прошло незамеченным, при бурной радости большинства людей старой русской партии. Из них приверженцами неограниченной власти оказался только небольшой кружок лиц, лично преданных герцогине курляндской: Салтыковы[41], Трубецкие, Головкины, старый князь Ромодановский; все остальные жаждали свободы, и нам теперь совершенно непонятны неосторожность и ослепление членов Верховного совета, задумавших заменить самодержавную власть одного лица властью ещё более тяжёлой и беззаконной — властью двух княжеских фамилий: Голицыных и Долгоруковых: на восемь членов Верховного совета (включая двух фельдмаршалов, приглашённых на заседание 19 января) было четыре Долгоруковых и два Голицына.
В то же утро Верховный совет собрался вновь и составил конституционный акт, подлинник которого утерян[42], или во всяком случае, о существовании его ничего не известно. Несколько текстов его были извлечены из донесений иностранных резидентов и напечатаны. В примечании я привожу эти варианты[43].
Дмитрий Голицын предложил послать эти «Кондиции» герцогине курляндской в Митаву, при депутации, состоящей из одного члена Верховного Совета, одного сенатора и одного генерала. Предложение фельдмаршала Долгорукова присоединить к депутации и архиепископа вызвало резкое возражение Голицына, ненавидевшего попов и объявившего, что духовенство опозорило себя участием в возведении на престол Екатерины, не имевшей на то никаких прав. Выражения его при Этом были опять крайние. Он предложил избрать кн. Василия Дукича и сенатора князя Михаила Голицына, своего младшего брата. Канцлер Головкин предложил ещё родственника своего, генерала Леонтьева; оба предложения были приняты. В этом же заседании составлена была и инструкция трём депутатам. Как оригинал, так и копии этой инструкции затеряны, но по сведениям, достойным доверия, известно, что в ней особенно настаивалось на том, чтобы герцогиня курляндская удалила от себя своего фаворита Бирона. Депутация отъехала вечером того же дня, 19 января 1730 года.
О подложном завещании Петра II больше не было и речи. Князь Алексей Григорьевич поторопился сжечь оба экземпляра.
Как только стало известно олигархическое содержание «Кондиций», сосредотачивавших всю власть в руках Верховного совета и дававших ему даже право избирать своих членов, — поднялась целая буря негодования.
По случаю предстоявшего бракосочетания Петра II в январе 1730 года в Москве были собраны все представители высшей администрации и знати. Собралось и дворянство, гвардейское, армейское, и даже отставное.
Москва была переполнена, и волнение поднялось сильное. Приверженцев самодержавия было немного среди русских, но к ним примыкала вся немецкая партия, все иностранцы и, под влиянием Феофана, всё духовенство, за исключением только двух митрополитов (Лопатинского и Дашкова), личных друзей, один — Дмитрия Голицына, другой — семьи Долгоруковых.
Духовенство, пренебрежённое Верховным советом, открыто стало во враждебное к нему отношение. Тайные депутации были отправлены из Москвы в Митаву Феофаном, графом Рейнгольдом Левенвольде, Семёном Салтыковым, Ягужинским.
Посланный последнего Пётр Спиридонович Сумароков, гвардии офицер (позже обершталмейстер при Елизавете и Екатерине II), имел неосторожность показаться на улицах Митавы. Князь Василий Лукич, узнав о его пребывании в Митаве, арестовал его и завладел доверенными Сумарокову письмами.
40
Злой нрав герцога принудил Екатерину Иоанновну покинуть мужа и вернуться в Россию.
41
Мать Анны Иоанновны, царица Прасковья Фёдоровна, была рождённая Салтыкова.
42
Автор ошибается: этот исторический документ, сперва подписанный, а затем разорванный императрицей Анной, находится в Государственном Архиве Министерства иностранных дел.
Приводим пункты «Кондиций».
Без оного Верховного тайного Совета согласия (обещаемся):
1. Ни с кем войны не вчинять. 2. Миру не заключать. 3. Верных наших подданных никакими новыми податями не отягощать. 4. В знатные чины, как статские, так и военные, сухопутные и морские, выше полковничья ранга не жаловать, ниже к знатным делам никого не определять. Гвардии и прочим полкам быть под ведением Верховного тайного Совета. 5. У шляхетства живота и имения без суда не отнимать. 6. Вотчины и деревни не жаловать. 7. В придворные чины, как русских, так и иностранцев без совету Верховного тайного Совета не производить. 8. Государственные доходы в расход не употреблять.
(Вне нумерации). И всех своих подданных к неотменной своей милости содержать. А буде сего по сему обещанию не исполнено, то лишена буду короны.
43
Из донесения французского резидента Маньяна:
1. Императрица должна советоваться с Верховным Советом во всех делах государственного управления.
2. Не должна объявлять войну, ни заключать мир без совета Верховного Совета.
3. Не должна налагать податей без согласия В. С.
4. Не должна назначать на высокие должности, ни производить в чины выше пятого класса, без согласия В. С.
5. Не должна ни ссылать, ни казнить без предварительного суда.
6. Ни конфисковать имущества, без приговора суда.
7. Никакого имущества, принадлежащего казне, не жаловать без согласия В.С.
8. Без согласия В. С. императрица не может выйти замуж, ни назначить наследника престола.
Эти пункты, сообщённые Маньяновым, совершенно совпадают с тем, что было словесно передано моему прадеду князем Долгоруковым Крымским.
Из донесения Рондо, английского резидента:
1. Императрица будет бесконтрольно распоряжаться только своими карманными деньгами (размеры суммы будут определены), она будет начальствовать только над отрядом гвардии, назначенных для её личной охраны и караулов во дворце.
2. Верховный Совет будет состоять из 12 членов. В. С. будет ведать все важнейшие дела иностранной политики: войну, мир, договоры. Для финансов В. С. будет избран государственный казначей, кот. должен будет отдавать Совету самый точный отчёт о государственных расходах.
3. Сенат из 30—36 членов должен будет предварительно рассматривать дела, вносимые в В. С.
4. Будет учреждена палата низшего шляхетства из 200 человек, охраняющая права этого сословия.
Палата городских представителей будет ведать интересы простого народа.