Страница 61 из 87
Брейди отошел от них на пару шагов, положил куру на полку, и сделал несколько глубоких вдохов, до тех пор, пока его руки перестали дрожать.
― Хорошо, ― наконец-то произнес он. ― В любом случае, что вы, ребята, здесь делаете? Посреди ночи.
― Йейтс выбыл, ― сказал ему Элиот.
У Лиз отвисла челюсть. Один из конкурентов в предварительных выборах выбыл из гонки. Это означала, что у Брейди остался только один оппонент, Чарльз Харди. Это значительно усиливало шансы Брейди на победу. Харди был опытным политиком, но у него не было ни финансовой поддержки, ни харизмы, ни имени, которое было у Брейди.
― Он выбыл? ― переспросил Брейди, ошеломленный новым развитием событий.
― Да, мы проехали весь путь сюда, потому что ты не отвечал на телефон. Мы подумали, что тебе было бы интересно узнать, как выглядит твой конкурент, ― сказала ему Хизер. ― Оставшись с одним соперником, это уже совсем другой уровень. Это уже лошадиные гонки. Брейди, мы можем выиграть гонку. Мы можем победить.
Она прошептала последнюю фразу так, будто не была уверена, что он понимал, что это означало. Было ясно, что для нее это тоже многое значило.
― Что думает Алекс? ― спросил Брейди, в его голосе слышалось столько надежды на счет итогов голосования.
Лиз уже раньше слышала, как Брейди упоминал об Алексе, руководителе его предвыборной кампании. Он не любил много говорить о нем, или о кампании в целом, когда они были вдвоем, но ей удалось узнать, что Алекс занимался разработкой стратегий. Он предпочитал оставаться по ту сторону сцены и позволял забирать все внимание публики Брейди и Хизер.
Хэзер посмотрела на Элиота и тот кивнул.
― Он сказал, что это шанс. Ближайшие пару недель тебе придется хорошенько поднажать…действительно хорошенько, Брейди, а не так как ты работал летом. Если ты это сделаешь, считай, что победа у тебя в кармане, Алекс знает, что говорит, ― сказала Хизер.
― Тогда я так и сделаю, ― легко произнес Брейди, будто это было самое простое решение, которое он когда-либо делал. ― Я сделаю все, что понадобится ради победы. Вы оба это знаете.
― Тогда ты избавишься от девчонки, ― прямо заявила Хизер.
― Хизер, ― прорычал Брейди.
― Боюсь, я должен согласиться с ней. Даже, если бы она не писала те статьи про тебя, она бы не была идеальным выбором. Она слишком молода, и она все еще учится. Брейди, тебе нужен кто-то, с кем ты будешь выглядеть как тот, за кого проголосовали, а не как совратитель младенцев, ― прохрипел Элиот.
Лиз почувствовала, будто ее ударили под дых. Ну, хотя это было очевидно. Она была слишком молода, и она не могла сделать так, чтобы он не выглядел, как тот, кому отдали свои голоса, не считая ее взрывных статей.
― Черт возьми, ты что прикалываешься? ― спросил Брейди, тряся головой.
― Брейди, ты хочешь победить. Тогда перестать фигней страдать, ― крикнула Хизер. ― Это важные выборы.
― Думаешь, я не знаю? ― крикнул он ей в ответ. ― Почему все думают, что я забыл? Я все отдавал этой кампании, и я делал это на протяжении долгого времени. Я понимаю, что на кону, ясно?
― Тогда ты избавишься от нее? ― спросил Элиот, без намека на сострадание в голосе.
Лиз казалось, будто она сидит, положив голову под гильотину, ожидая, когда лезвие соскочит вниз. Все кончено. Они оба сказали ему, что это был конец. Ничего не изменишь.
Она даже дышать не могла. Ей нужно было услышать, как он скажет это. Ей нужно было услышать его согласие, даже если это сломает ее.
― Нет, ― тихо сказал он, тщательно контролируя свой гнев.
Лиз сомневалась, что правильно расслышала его слова, биение ее сердца громко отдавалось у нее в ушах.
― Что? ― выпалили одновременно Хизер и Элиот.
― Она никуда не уйдет, ― сказал он, встречая их взгляды с высоко поднятой головой.
Лиз стояла совершенно неподвижно. Он что… Нет, она, неверное, неправильно расслышала…
Хизер закатила глаза к потолку.
― О, я тебя прошу. Ты же не собираешься рисковать всем ради нее.
― Ты иррационален, Брейди, ― сказал Элиот.
― Я, блядь, люблю ее, понял? ― не сдерживаясь, крикнул он в ответ. ― Поэтому, она никуда не уйдет… Я люблю ее.
Лиз отшатнулась от двери, через которую она подсматривала. Ее занесло в гостиную, и, тяжело дыша, она свалилась на диван. У нее закружилась голова, а ее руки дрожали.
«О, Боже! О, Боже! О, Боже!», снова и снова повторяла она в голове.
Он любил ее. Брейди любил ее. Он сказал им «нет». Прямо сейчас ей было сложно это осознать. Она просто не могла.
Он никогда не говорил ей о своих чувствах. Она даже представить не могла, что он испытывал такие чувства к ней. Ее сердце порхало, и ей казалось, она сейчас взлетит.
Что бы она ответила, если бы он признался ей? Что он скажет, когда выйдет из той комнаты? Она должна притвориться, что ничего не слышала. Он не захотел, чтобы она что-нибудь услышала. Она думала, это из-за того, что он собирался отказаться от ее, но на самом деле, это было потому, что он ее любил. Она даже в мыслях не могла спокойно произнести это слово.
Лиз услышала, приближающиеся голоса и звук раздвигающихся дверей. Она попыталась успокоиться, делая медленные равномерные вдохи, но она сомневалась, что это сработает. Поймет ли он, что она слышала его или, подумает, что она просто была испугана? Потому, что она и правда испугалась.
Секундой позже входная дверь открылась и закрылась, а затем Брейди снова появился в гостиной. Гнев исчез с его лица, но она не была уверена, что появилось вместо этого. Как правило, она могла легко распознать его настроение, но сейчас все было иначе. Он любил ее.
― Ты все еще здесь, ― мягко произнес он, подходя и садясь возле нее на диван.
― Я же сказала, что не уйду, ― пробормотала она, ее голос дрожал.
Она не могла успокоиться, и она знала, что из-за этого звучит испуганной.
― Эй, ― произнес он, потянувшись и беря одну из ее дрожащих рук в свою, ― ты никуда не уйдешь.
― Что они сказали? ― ей удалось выдавить из себя.
― Много всякого дерьма, но мы все уладили. Тэд Йейтс выбыл из гонки. У меня будет довольно напряженный месяц перед предварительными выборами, ― сообщил он ей.
― Он выбыл? ― спросила она, надеясь, что звучит удивленной.
― Да, завтра ты услышишь об этом. У меня будет пресс-конференция в восемь часов утра.
Их разговор зашел в тупик, и она надеялась, что он что-нибудь скажет. Она не надеялась, что он расскажет о своих чувствах, но она чего-то ждала…чего угодно.
Она задала неизбежный вопрос:
― Брейди, что мы будем делать теперь, когда они все знают?
Он помедлил, прежде чем взглянуть на нее. Потом она увидела то, чего не замечала раньше. Черт возьми! Он любил ее. На самом деле любил. Она сглотнула и постаралась не заплакать.
― Ничего не изменится, детка, ― сказал он, протянув руку и погладив ее по щеке. ― Они хотят, чтобы я победил, так что они собираются убедиться, что это ничем не грозит.
― О, ― тихо произнесла она, слезы собирались на глазах, несмотря на все ее усилия.
― Ну, ну, ― сказал он, стирая слезинку у нее со щеки. ― Не плачь. С нами все будет в порядке. Мы прорвемся.
Она кивнула и закрыла глаза. Так получается, у них все будет по-старому? Он ее любил, и они будут продолжать скрываться?
― Я не могу поверить, что они это позволят. Я думала, ты всегда говорил, что в первую очередь выберешь кампанию.
Она не смогла сдержаться, чтобы не высказать это ему. Ей хотелось, чтобы он сказал ей, что любил ее. Она хотела, чтобы он признался именно ей, а не Хэзер или Элиоту.
― Я выбираю обоих. Они не заставят меня сделать выбор, ― сказал он ей, опуская губы и нежно целуя ее.
Они оторвались друг от друга, и Лиз посмотрела в его глаза, желая узнать, о чем он думал. Он думал, что они вечно могут прятаться? Она не могла все время оставаться девушкой на стороне. Он любил ее. Ей до боли хотелось быть с ним в открытую. Но она не могла собраться и произнести это вслух. Она не могла разрушить такой момент.