Только между нами (ЛП)

Кстати, о красивеньком личике, он был здесь.

Брэйди сидел за столом в ряду напротив, на другом конце комнаты, и они оказались лицом друг к другу. Он соответствовал своему отцу в смокинге, и они выглядели вместе превосходно. Ее сердце ускорилось. Лиз было интересно, знал ли он, что она была здесь. Хотя, это было маловероятным, но она почувствовала, как будто это дало ей какое-то превосходство.

Спустя мгновение был подан ужин, и банкетный зал погрузился в приглушенные разговоры, смешивающиеся со звуками вилок постукивающих о тарелки, бокалы наполнялись вновь и вновь, а официанты быстрее перебирали ногами. Лиз пыталась завязать разговоры за своим столом, но ни одна из женщин не работала в тех предвыборных компаниях, в которые она собиралась вступить, поэтому оставшееся время Лиз провела, пристально вглядываясь в превосходного мужчину через банкетный зал и наслаждаясь жареным цыпленком.

Тарелки были убраны, и основной докладчик, Джеффри Баккер, основатель двухпартийной организации «Люди за процветание Северной Каролины», вышел на сцену и сделал заключительное выступление вечера. Лиз была удивлена, что он был таким хорошим оратором и сумел так легко увлечь аудиторию. Она не ожидала, что такое мероприятие, может быть интересным. Когда он закончил свое выступление и ушел со сцены, на несколько мгновений свет погас, и началась вечеринка. Это было именно то, чего она ждала, части, где все, наконец, могли неформально общаться.

Большинство в помещении сдвинулись в сторону танцпола, как только послышалась музыка из динамиков. Она прочитала программу мероприятия, и из той немногой информации, смогла почерпнуть, что вечер начинался с традиционного вальса. Вот уже как пятьдесят три года проводится этот гала-вечер, а они все еще устраивают бальные номера.

Лиз, в то же время, метнулась прямо в противоположном направлении. Она ни за что не будет танцевать. Не то чтобы у нее не было две левых ноги, но в последний раз она охотно танцевала, когда ее мать записала на уроки балета в возрасте пяти лет. Два года этой ерунды и она быстро поменяла спортивное трико на теннисную ракетку. По крайней мере, она могла ударить хоть что-то.

Вместо этого, она нашла стол с десертами. Ее любимые. Она осмотрела длинный стол с все возможными пирожными и чизкеками. Но там было что-то еще более привлекательное, чем просто чизкейк. Она не могла отказать себе в этом — и это было Орэо. Удар по бедрам, но оно того стоило. Ее не волновало, что придется провести все выходные в тренажерном зале Рамн Хеад и на теннисных кортах.

Лиз проглотила кусочек и начал продвигаться к группе людей, стоявших в стороне. Она узнала одну из женщин, пресс-директора кампании по выборам губернатора. Полезное знакомство.

Как раз когда она собиралась встрянуть в разговор, она почувствовала, что кто-то коснулся ее плеча. Она замерла с открытым ртом и в удивлении обернулась.

— Лиз Доугерти, — сказал Брейди с ухмылкой, его большие карие глаза уставилась на нее.

Лиз старалась не пропустить удар, но что-то в нем заставило ее внутренности превратиться в кашу. Она не ожидала, что он публично обратиться к ней.

— Вы, кажется, успеваете всюду, не так ли? — спросил он, когда она ничего не ответила.

— Я стараюсь, — сказала она, пытаясь казаться невозмутимой. — А вы следуете по стопам отца, мистер Джефферсон.

— Для вас сенатор Джефферсон, — ответил он.

Лиз рассмеялась.

— Я не знала, что вы принадлежите к семье Джефферсон, сенатор.

— Кто-то не сделал домашнюю работу, — сказал он, спрашивая ее, как будто она была школьницей. — Если хотите, мы сделаем ее вместе?

— Я уверена, мы что-нибудь придумаем, — сказала Лиз, подыгрывая ему.

Ее тело откликалось, слегка вибрируя, на его подшучивание.

— Не сомневаюсь, что придумаем, — предложение повисло в воздухе.

Лиз задержала дыхание. Его взгляд был слишком напряженным. Такой же, как той ночью в клубе, когда он пригвоздил ее к месту.

— Я прочел вашу статью, — сказал он, прерывая молчание.

Лиз сглотнула. Отлично. Почему же он все еще разговаривает с ней после прочтения? Статья не была злой, но и доброй ее не назовешь.

— Бьюсь об заклад, вы полюбили ее, — сказала она с ноткой сарказма.

— Любовь не совсем правильное слово. Есть ли что-то сильнее любви?

— Ненависть? — предложила она.

Брейди усмехнулся и покачал головой.

— Мне особенно понравилась часть про меня — как вы сказали? — «стремящийся к власти» и что мои интересы связаны только с деньгами? Как же вы пишете это, не зная, моих других интересов?

Он посмотрел на нее многозначительно, и она с трудом сглотнула. Конечно же, у него были и другие интересы... похоже, выводить ее из равновесия.

— Я говорила с политической точки зрения. Говоря о работе.

— Ну, вы работаете сегодня? Я не вижу у вас диктофона. Ни блокнота...

Лиз покачала головой.

— Нет, не сегодня. — Ну, не совсем.

— Хорошо. Значит наш разговор — не для прессы? — спросил он, приподняв бровь.

Она желала, чтобы он не уточнял, но пока она не собиралась писать еще одну статью о нем.

— Конечно, — сказала она, показывая ему свои руки, что она не прячет микрофон или что-нибудь еще.

— Тогда хотели бы вы потанцевать? — спросил он.

Лиз покачала головой, радуясь, что у нее был чизкейк в руке.

— Нет. Э, нет, Спасибо. Я предпочитаю мой чизкейк вальсу.

— Ой, да ладно. Все любят танцевать, когда у них есть хороший партнер, и я счастлив, что ты нашла одного.

— Вы имеете в виду себя? — спросила она, выгнув бровь.

— Самый лучший.

— Извините, я не танцую,— сказала ему Лиз.

Она воткнула вилку в чизкейк, чтобы особо подчеркнуть свое несогласие.

Он одарил ее взглядом, говорящем, что ее отговорка просто бред, и забрал чизкейк из ее рук.

— Вы сможете съесть это позже. Прямо сейчас, мы собираемся танцевать, — Лиз свирепо смотрела на него. — Не грустите об этом. Я обещаю, вы получите удовольствие. — В его словах слышалось искушение.

Он мягко взял ее за локоть и повел на танцпол. По пути, он положил, аппетитный на вид, чизкейк Oreo на стол.

— Почему вы не можете пригласить кого-нибудь еще? — спросила она.

Но в действительности она не хотела, чтобы он это сделал.

—А в комнате есть другие люди? — он положил руку на ее талию и притянул к себе.

У нее со свистом вырвался вздох, когда их тела оказались так близко друг к другу, свою левую руку она переместила вверх по его плечу, и их руки обнимали друг друга очень нежно.

— Как вы чувствуете себя после перелета? — удосужилась она спросить.

— Намного лучше сейчас, когда я держу вас в своих руках.

Лиз не получила возможность прокомментировать, началась следующая песня, и Брейди увлек ее в толпу. Она знала, что была плохим танцором, но он был восхитительным. Было ли что-нибудь, в чем он не был хорош?

Его рука легко удерживала ее, и она осмелилась взглянуть ему глаза. Они улыбались, глядя вниз на нее, и она почувствовала себя, единственным человеком в этом помещении под его взглядом. Она была здесь и танцевала с действующим сенатором штата.

— Вы сказали, что не танцуете, — заметил он.

— Не танцую — ответила она.

— Хорошо, тогда что мы делаем прямо сейчас?

— В данный момент вы таскаете меня по танцполу. Я не уверена, что я на самом деле принимаю участие во всем этом, — поддразнила его Лиз.

— По крайней мере, вы уступили мне, — сказал он, притянув ее ближе.

Она наклонила голову к нему и напомнила себе, не переставать дышать. Они просто танцевали.

Его рука прижалась к ее спине, и большой палец мягко нажимал на ее тело под платьем. От его пальцев исходило электричество, перетекающее током в ее тело в тех местах, где он дотрагивался до нее. Как он был в состоянии продолжать движения? Она таяла в его руках.

—У меня есть один вопрос, — выдохнул он ей прямо в ухо.

— Эм... — она помедлила, прочищая горло. — Какой? — Куда подевались ее репортерские инстинкты?