Небо цвета индиго

От удара он на секунду потерял сознание, но даже не осознавая, что произошло и где он находится, поднялся на колени, упираясь руками, и попытался ползти, подстёгиваемый сознанием того, что нужно срочно сообщить японцу о нападении. Через пару метров, преодолённых на коленях, силы его оставили, и Мугаби завалился на бок.

Окончательно он пришёл в себя только через несколько минут. Долго смотрел на разбитую машину, потом ощупал ноги, сильно надавил себе на ребра. Поняв, что ничего серьёзно не повредил и отделался только ушибами, Мугаби встал на ноги и побрёл по дороге, пошатываясь и теряя равновесие. Иногда он спотыкался и падал, стараясь опереться на ладони.

Профессор преодолел вершину холма и уже увидел белоснежную виллу японца и надстройку яхты. Оставалось пробежать совсем немного, когда где-то вверху послышался шум реактивного двигателя. Мугаби остановился, озираясь из-под приложенной ко лбу ладони, пытаясь понять, откуда доносится звук. Шум доносился с юга, постепенно приближаясь.

Профессору показалось, что самолёт летит очень низко, чуть ли не над верхушками чахлых деревьев.

Конечно, это было иллюзией. Огромная туша авиалайнера, которая, как показалось Мугаби, закрыла своими крыльями полнеба, возникла из-за холма прямо перед ним, но всё же достаточно высоко, чтобы испугаться. Самолёт летел, как-то нелепо наклонившись, двигатели ревели, словно с трудом удерживая его в воздухе.

Профессор уже понял, что на самом деле самолет пролетит не прямо над островом, а немного восточнее, над тем местом, где вот-вот закипит схватка на берегу. Археолог совсем не разбирался в авиации и принял «С-40» за пассажирский самолёт, удивившись, что могло привести его сюда, в сторону от традиционных маршрутов.

Проводив гигантскую машину взглядом, Мугаби вспомнил, что нужно двигаться дальше и побежал к вилле. Ворвавшись во двор, он пробежал прямо к входной двери и принялся барабанить в неё кулаками.

— Господин Сузуки! Господин Сузуки! На нас напали!

Никто не отозвался, на вилле царила тишина. Профессор ещё несколько раз ударил в дверь, повернулся и побежал к яхте, не по укатанной дороге, а напрямую, увязая по щиколотку в песке. Добежав до пирса, поднялся по сходне, не обратил внимания на окликнувшего его вахтенного матроса, распахнул дверь и ворвался в апартаменты японца.

Путь ему преградил огромный араб-телохранитель, которого Сузуки специально вызвал из Йоханнесбурга. Монолит, конечно, нуждался в охране, но и для самого японца было не в диковинку ограждать себя от излишне тесного контакта с внешним миром.

В грудь профессора упёрлась широченная ладонь, и грубый голос спросил:

— Что надо?

— На нас напали! Четыре катера с вооружёнными людьми сейчас высаживают десант на восточном берегу! Мне нужно срочно сообщить об этом господину Сузуки!

Телохранитель задумался, стоит ли такая мелочь внимания самого хозяина, но, к счастью, японец услышал шум и сам выглянул из своего кабинета-каюты.

— Что тут происходит? Профессор! Что вы здесь делаете? Почему вы в таком виде? Вы ранены?

— Нет, господин Сузуки, со мной всё в порядке. На нас напали. Кто-то хочет завладеть монолитом!

— Не может быть! — отшатнулся японец, но тут же овладел собой. — Вахтенный! Вахтенный! Кто там есть вообще!

В распахнутую дверь заглянули матрос и стюард, который обычно обслуживал апартаменты.

— Немедленно сообщите капитану, что остров атакуют! Пусть начинает действовать! Применяйте любое доступное оружие! Я всё оплачу! — японец отдавал команды, превратившись в того жёсткого «чёрного» археолога каким его запомнили немногие оставшиеся в живых грабители, рискнувшие позариться на найденные им древности. — Вот, возьмите эти гранатомёты и немедленно отнесите их на мостик, пусть держат наготове.

Стюард принял из рук археолога два длинных цилиндра и умчался с ними на мостик. Японец же продолжил командовать:

— Рахим! Достань из сейфа…

В кабинете Сузуки зазвонил спутниковый телефон.

— Боже мой! Это наверняка Артур! — японец шагнул к двери, наклонив второпях голову.

Дверь распахнулась от сильного толчка и, как молот, ударила Мито Сузуки в лицо. Он откинулся назад, вскрикнув и схватившись рукой за разбитый нос. Другой рукой он попытался достать телохранителя, чтобы опереться на него, но не успел. Из раскрытой теперь двери выскользнул человек в чёрном гидрокостюме и коротким взмахом водолазного ножа распорол японцу горло.

Телохранитель выхватил из-за пояса короткоствольный револьвер и выстрелил, не целясь. Человек в чёрном легко отклонился от линии прицела, шагнул вперёд и всадил Рахиму нож по рукоятку в самое сердце.

Мугаби не стал дожидаться, пока наступит его очередь. Оттолкнув растерявшегося вахтенного матроса, он выбежал обратно на палубу, шарахнулся в сторону, когда прямо над головой полетели щепки от выпущенной кем-то очереди из автоматического оружия, врезался в леер, протянутый вдоль борта, перевалился через него и ухнул в воду, подняв тучу брызг. Сразу же вынырнул и начал барахтаться, ослеплённый от неожиданности. Только сейчас он услышал частые выстрелы. Бой шёл во всех помещениях яхты.

Точнее, бой заканчивался. Застигнутые врасплох матросы и несколько наёмников не смогли оказать достойного сопротивления, а капитан и его помощник были застрелены прямо на ходовом мостике, так и не сообразив, что произошло. Всё было кончено очень быстро. Нападавшие не оставили в живых никого.

Профессор, работая руками, подплыл к борту яхты и ухватился за свисавшую до самой воды верёвку. Он сделал это совершенно инстинктивно, понимая, что, даже сумей он подняться по канату обратно на палубу, жизнь его оказалась бы очень короткой, хотя и насыщенной событиями.

Стрельба стихла, но прямо над профессором через борт яхты свесилась чья-то голова. Человек посмотрел вниз, увидел вцепившегося в верёвку археолога, ухмыльнулся и прицелился в него из автомата.

— Ну что, хитрая обезьяна, думал уплыть от нас? Передавай привет рыбам! — и потянул спусковой крючок.

Но что-то отвлекло его внимание от несчастного профессора. Человек поднял голову и выпучил глаза, в диком изумлении рассматривая что-то в открытом океане. Мугаби тоже повернулся в сторону и увидел тот же самолёт, что несколько минут назад пролетел над островом.

Теперь лайнер снижался, он нёсся, задрав нос и почти касаясь воды, прямо на яхту, как показалось в первую секунду. На мгновение самолёт завис над водой, похожий на крупного шмеля, а потом всё произошло очень быстро. Сначала в воду прямо перед лицом профессора упала граната, потом взорвались топливные баки терпящего бедствие самолёта, а потом Мугаби осознал себя гребущим изо всех сил к пирсу. Тут-то его и настигла взрывная волна от гранаты, которую кто-то сбросил с палубы. Словно широкая ладонь схватила профессора за загривок и с размаху ударила в обшитый досками причал.

Последнее, что он запомнил — это выползающий на берег самолёт.

6 часов до перехода

Кейптаун, Южная Африка.

Артур попросил владельца быстроходного катера немного подождать, присел на кнехт на причале и ещё раз набрал номер Мито Сузуки. Ожидая ответа, он любовался заливом. Задувал лёгкий ветерок, от чего поверхность воды подёрнулась серебристой рябью, как будто миллионы мелких рыбок резвились у самой поверхности, посвёркивая чешуёй. Рассматривая море, Артур не сразу понял, что слышит уже десятый гудок без ответа.

Нахмурившись, он отключился, и тут же позвонил заново, решив, что, возможно, дело в небольшом сбое связи. Но и в этот раз он отсчитал два десятка гудков, пока не понял, что никто не ответит на звонок.

Что-то было не так.

Артур вдруг ощутил пластину, лежавшую в кармане и тут же по спине пробежал холодок. Что-то не так. Сузуки не стал бы отмалчиваться без причин. Тем более, когда он ожидал прибытие Артура. Более того, они же условились, что Артур ему перезвонит.

Если японец не отвечает, если не отвечает даже тот мужчина, что брал трубку в последний раз, значит случилась беда. Кто-то опередил Артура, в этом не могло быть никаких сомнений. Ехать на Дассенайленд прямо сейчас было бы безумием.