Страница 25 из 27
ЗАПИСКА XXXIЭпитафии Быдогощенского погостаЗаброшена церквушка,Былье пустилось в рост,По сумеркам кукушкаСлетает на погост.Кого она считает,Кого она зовет?Пропащих урекаетИль просто так поет?Придут об эту пору,Короче говоря,Сюда, на эту гору,Гуляки-егеря.Немедленно — по двести,И сразу — по второй.Привык ты с ними вместеПоужинать, друг мой.И любишь ты, хоть тресни,Послушать их тогда,Историй интереснейНе слышал никогда.Откинувшись, весь тощий,На безымянный холм,Скажи: о, Быдогоще,Странноприимный дом.И мы, скажи, погостаЗабвения хлебнем,Ну, а покуда — гости,Хозяев помянем.* * *Тут похоронен ПетрПо прозвищу Багор,Его все звали Федор,А он себя — Егор.Он был хороший егерь,Но спорщик был и вор,На краденой на слегеПовесился на спор.Кто спорил с ним — живите,Да с вами благодать,Его к себе не ждите,А он вас будет ждать.* * *Там — перевозчик Павел.Жестокая судьба:Он чаял, что избавитМогила от горба.Пошел и утопился.Никто найти не мог.Сам после объявился — Раздутый, без сапог.Семнадцатого маяПрепроводили в гроб.Могила ты сырая,Твой холм — не краше горб.* * *Иван был стекольщик,Хрусталь не любил,Поэтому большеИз горлышка пил.Любил он толченымСтеклом зажевать,Но вдруг подавился —И вот не узнать.Любовь — это счастье,А счастье — стекло,Стеклянному счастьюРазбиться легко.* * *Жил одиноко — один да один,Шит был, хотя, и не лыком:Дудки вырезывать из брединМастером слыл великим.Дуть ли в сиповку иль в ус не дуть,Байки ли гнуть, подковы ль,Все это, право, не важно суть,Был бы гуляка толковый.Бредит улыбчиво ветра мотивВ горьких губах осокоря,Гурий-Охотник, берданку пропив,Взял да и помер от горя.* * *Здесь лежит рыбак хороший,Рыбу он скупал,А потом себе дорожеПродавал.Позавидовали КолеГоре-рыбаки,Встретили с дрекольемУ реки.Спи, Николка, Волга плещет,Блещет огонек,Пусть тебе приснится лещикИ линек.ЗАПИСКА XXXIIЭклогаИ вот, не отужинав толком,Поношенный пыльник надел,Сорвал со гвоздя одностволкуИ быстро ее осмотрел.И вышел из дому. СобакаЗа мной увязалась одна.Бездомной считалась, однако,Казалась довольно жирна.Но это меня не касалось:Казалась, считалась — все вздор,Мне главное — чтоб не кусалась.Я вышел. Вот это простор.Из дому я вышел. ДорогаПод скрежет вилась дергача,Вилась и пылила. ЭклогаСлагалась сама. Бормоча,Достигнул поленовской риги,К саврасовской роще свернулИ там, как в тургеневской книге,Аксаковских уток вспугнул.Навскидку я выстрелил. ЭхоЛишь стало добычей моей,И дым цвета лешего мехаВитал утешеньем очей.Какой-то листок оторвалсяОт ветки родимой меж тем.Зачем? — я понять все пытался.Все было напрасно. Затем,Домой возвращаясь деревней,Приветствовал группу крестьян,Плясавших под сенью деревьевПод старый и хриплый баян.Но месяц был молод и ясен,Как волка веселого клык.Привет вам, родные свояси,Поклон тебе, русский язык.ЗАПИСКА XXXIIIВозвращениеОхотник выстрелил — ружье дало осечку.Прохаркала ворона невпопад,И граммофон наяривал за речкой,И пахло репами, как жизнь тому назад.Чего спешим, бездумно тратя силы,Торопимся вдоль пашен и крушин.Вернемся ведь — а в доме все, как было,И в зеркале — все тот же гражданин.ЗАПИСКА XXXIVСтрелецкаяЯ пил накануне один до собаки и волка,А после до мрака с матерым я пил вожаком.И плакал о чем-то, шагая тернистой и колкойТропою в деревню, где слыл пропалым мужиком.Мне снилось — я умер. И сверху полуночный кто-то,Чьего я не мог рассмотреть, хоть старался, лица,Направил: Запойный, вставай и ступай на работу:Подымешься в небо, послужишь созвездьем Стрельца.Во Вшивом бору, там где вепри особенно дики,У тех ли полян, где жируют оленьи стада,В купинах седых, осиянных луной, куманикиНашел я начало дороги отсюда — туда.Она была млечной. Не рос подорожник зеленый,Не слышался в клевере сладкий умеренный гуд,Не сыпались, как им положено, желуди с клена,И времени мельники не алкали вино у запруд.Мне было назначено следовать за Скорпионом.Пернатые мальчики выдали лук и колчан,Ягдташ золотой и коробку цветных лампионов,Стрелецкой отборной вручили полведерный жбан.Стреляю и пью. Но заволжской гнилухи бутылкуЯ выдул бы с радостью, тем огурцом закусив.Охотничьи бредни, что жив я и весел, курилка,Питье и охота — веселие лишь на Руси.Оставьте завидовать, зенками звезды бодая,Походке моей, что гагачьему пуху подстать.Тут нет ни одной, что б затмила бобылок Валдая,И так на салазках никто вас не станет катать.Не жив я, но умер. Чисты мои, как Брахмапутра,Лохмотья и помыслы — убыло с ними забот.Скажите, а что, неужели, как прежде, поутруНа тыквах блестит, как на лбах у загонщиков, пот?