Страница 107 из 115
— Поскольку у него ракет очень мало, я думаю, он будет ждать, когда мы сблизимся настолько, что они смогут принести максимальный урон. Но наш защитный экран движется впереди, и его противнику не пробить.
Время для этого подтверждения было выбрано самое неудачное. Едва эти слова сорвались с уст Онегина, зазвенел сигнал тревоги.
ОБЪЕКТЫ НА ВСТРЕЧНОМ КУРСЕ, — загорелись огненные буквы, и тут же кто-то выкрикнул это во весь голос. Почти тот час же с кораблей стали поступать сигналы о повреждениях. Адмирал с ужасом уставился на видеоэкран, который показывал, как от его кораблей откалываются куски. Один из участков обшивки взорвался пламенным облаком.
— Что такое? Что происходит? — закричал он.
— Метеоритное поле, — сказал Онегин, хотя знал, что это не так.
Адмирал казался парализованным; он сидел в кресле с отвисшей челюстью. Онегин затребовал на дисплее причину повреждения. Хотя весь обстрел занял менее секунды, компьютер сделал запись и теперь прокрутил ее в замедленном темпе. Первым признаком приближающейся беды была стена, или барьер, который мчался на них из космоса. Он был по крайней мере два километра в длину и двигался наперехват с большой точностью. Затем — удар. Это была враждебная акция. Когда изображение увеличилось, он увидел, что сплошной барьер состоит из дискретных единиц материи. В нем возникли бреши при взрыве защитных ракет, но они не оказали заметного воздействия на весь поток.
— Похоже, у них секретное оружие, — сказал Онегин.
— Какое?
— Секретное, — чуть было не вырвалось у Онегина, но не вырвалось, поскольку он весьма дорожил своей жизнью. — Инертный материал, выброшенный нам навстречу. Какой именно материал и как именно выброшенный, пока неизвестно.
— А будет еще?
— Можно предположить, хотя знать определенно, разумеется, мы не можем. Возможно, они истратили весь свой запас за одну попытку…
— Отправьте защитные ракеты, немедленно!
— Похоже, они на этот раз оказались бесполезны, адмирал. Если мы растратим их сейчас, нам нечем будет стрелять, когда…
Он рухнул, сбитый с ног затрещиной Капустина.
— Неповиновение приказу? Вмешиваешься в мое командование флотом?
— Ни в коем случае! Я извиняюсь… Это всего лишь совет… Никогда не повторится, — Онегин с трудом поднялся на ноги, кривая струйка крови текла по его лицу. — Немедленно поставить зонтик из противоракет…
— Все до единой! Это оружие надо остановить!
Тут же ракеты были высланы. Онегин вытер рукавом рот, испачкав форму кровью, но не заметив этого. Что ему еще оставалось делать? Он и так предпринял все, что мог. Хотя адмирал и был некомпетентным дураком, офицеры слишком боялись его, чтобы делать предложения, которые могли бы привлечь к ним его внимание.
— Позвольте предложить сделать заодно маневр, адмирал. Возможно, это будет эффективней, чем защита ракетами. Оружие мятежников наверняка неуправляемое, перед ударами мы не зарегистрировали никакого излучения. Если мы изменим скорость, появится большой шанс, что они промахнутся.
— Что? Тормозить? Ты что, считаешь меня трусом?
— Нет, сэр. Разумеется, нет. Ускорение может дать тот же эффект. Спешим в битву?
— Пожалуй. В любом случае, отдай приказ. Это не помешает.
— Прекратить огонь главному калибру, — приказал адмирал Скугаард. — Они нарастили скорость, так что последний обстрел неудачен, им удалось проскочить. Но мы все же их потрепали. Поглядите на экран. Мы истребили добрую четверть из них. Следующий обстрел покончит с ними. Мы еще не достигли дистанции поражения для мелкого калибра?
— Через тридцать две секунды, сэр, — сказал оператор-наводчик.
— Подготовьтесь к стрельбе. Нужно, чтобы они столкнулись со стеной железа.
Орудийные башни находились в постоянном и точно рассчитанном движении, нацеливая стволы орудий на определенные точки в пространстве. Орудия представляли собой обычные перекладины, на которых были установлены направляющие трубы ракет. От каждой ракеты к кораблю вели эластичные пластиковые трубки, по которым из корабля в большом количестве переправлялись маленькие стальные ракеты. Это было грубое, но быстрое и смертоносное оружие.
Когда выверенная точка пространства была достигнута, включились цепи стрельбы. Электронное зажигание активировало топливные дюзы каждой из ракет. Как только они сорвались и помчались вперед, на их место встали новые ракеты, затем следующие. Поскольку не было нужды каждый раз перезаряжать оружие, поток ракет был постоянным, скорость ограничивалась лишь механизмом магазина. Каждое орудие выпускало в среднем [в секунду] 60 малых ракет, по 480 из каждой башни. Все 197 башен были установлены перед самым вылетом флота, некоторые из них пришлось отлаживать на ходу. Но дело того стоило.
Каждую секунду 94560 ракет срывались с установок. Две и одна треть тонны стали. Когда через минуту стрельбы прекратилась, в сторону земного флота улетело 141 тонна металла. Во время стрельбы постоянно вносились коррективы, включая учет определенного количества уклонных маневров, которые мог предпринять враг, если ему удастся разжечь дюзы.[3]
Все выше и выше скорость, все ближе момент, когда масса становится невидимой, и вот уже на экранах угасает мерцающее облачко. Тот же компьютер, который наводил ракеты, теперь рассчитывал момент столкновения. Вначале минуты, затем секунды, вот они быстро уменьшаются, приближаясь к нулю. Сейчас!
— Боже мой! — судорожно вздохнул Ян, когда экран осветился множеством вспышек. В этот миг все защитные ракеты взорвались от соприкосновения с массой железа. Космос озарился атомными и химическими вспышками, облака плазмы расширялись, словно желая скрыть от них сцену разыгравшейся трагедии.
Пройдя сквозь растущее облако, атакующие смогли увидеть неприятельский флот. Установки Скугаарда были наведены, ракеты наготове. Бросив один-единственный взгляд, он приказал стрелять. Он в молчании отвернулся от экрана. Многих погибших он знал, они были его друзьями.
Там, где недавно находился флот космических кораблей, теперь плавали лишь исковерканные металлические обломки. А вперемежку с ними — растерзанная плоть адмирала Капустина и всех его людей. Флот защитников прекратил существование, обе эскадры были уничтожены с интервалом в какие-то секунды.
Два облака обломков быстро уплывали назад.
20
— Мне пора на самолет, — сказала Двора. — Все уже на борту.
Она начала уставать от сидения в машине и, выбравшись, прислонилась к его борту. Ночь была теплая, звезды ясно блестели в воздушных потоках. Хотя аэропорт был затемнен, темные силуэты самолетов, выстроенных вдоль взлетно-посадочной полосы, можно было различить. Но боку Дворы уже была сумка с боеприпасами, автоматический пистолет и шлем. Рядом с ней стоял Амрай Бен-Хаим, его трубка ярко светилась в темноте.
— Спешить незачем, Двора, — сказал он. — Еще по меньшей мере тридцать минут до взлета. Твои солдаты — люди взрослые, незачем держать их за руку.
— Взрослые! — фыркнула она выразительно. — Фермеры и профессора из университетов. Как они еще поведут себя, когда в них полетят настоящие пули!
— Очень хорошо, могу тебя заверить. Они очень хорошо подготовлены. Как и ты. Просто, ты в отличии от них, обладаешь полевым опытом. Можешь на них положиться…
— Пришло сообщение, — сказал водитель, когда радио подало сигнал.
— Принимай по моему коду, — сказал Бен-Хаим.
Послышалось перешептывание. Водитель выглянул в окно.
— Всего два слова. Бетс доар.
— Почта, — сказал Бен-Хаим. — Они все сделали. Эвакуируют станцию Картоум. Объясни Блонштейну, что ситуация, когда он говорит, пришла в движение. Потом на самолет. Тебе не следует здесь болтаться.
Шлем Дворы уже был на ее голове, микрофон включен. Она сказала:
— Да… да, генерал. Я это сделаю, — она повернулась к Бен-Хаиму. — Генерал Блонштейн обращается к вам. Он просит поглядеть в его отсутствие за Израилем. Он бы хотел по возвращению найти его на месте.
3
Дополнительные подсчеты говорят: Вес малой ракеты 24 грамм. В башне 8 орудий со скорострельностью 60 выстрелов в секунду (!) каждое. ("калашников" и "узи" отдыхают).(прим. корректора)