Чужие игры

«Господа! Вопрос жизни и смерти, мне, очень нужна ваша помощь в одном крайне деликатном деле!».

Домик был ладным и крепким, как и все дома с восточной стороны столицы в пригороде, принадлежавшие знатным семьям Финора, его окружал непреступный забор, а хорошим черносливом, или если желаете изюминкой данного дома было то, что родовое гнездышко Ол`Роков охраняли десятки верных и проверенных не одной битвой отставных солдат.

Правда, этим утром в доме было не спокойно. Хмурился сэр Гарич, а его жена, урожденная баронесса фон Пиксквар не спала второй день, заливаясь безутешно слезами. Обстановка в доме был что называется хуже некуда, люди чувствовали горе охватившее сердца этой красивой пары, дом чувствовал беду и отчаянье своих хозяев встревожено поскрипывая стропилами и печально вздыхая старыми дубовыми досками крученных меж этажных лестниц.

— Это моя вина. — Высокий крепкий мужчина тискал эфес меча так, что белели костяшки на его кулаке.

— Не кори себя. — Качала головой баронесса. — Ульрих сказал, что посмотрит, что можно сделать.

Желваки заиграли на скулах мужчины при напоминании имени его бывшего сюзерена. Он печально покачал головой, сам от себя не ожидая такой дикой смеси эмоций из ненависти и в тоже время какой-то потаенной надежды на успех.

— Он ничего не обещал. — Сквозь зубы процедил бывший капитан. — Впрочем, даже пообещай он, веры подлецу у меня ни на грош!

— Прекрати милый! — Умоляюще протянула баронесса, вновь заливаясь слезами.

Они сидели друг напротив друга в общем зале, когда четко раздался стук распахнувшихся ставен в их совместной спальне.

— Что это? — Испуганно подобралась баронесса.

В комнату вбежали охранники дома, на миг лишь опоздав момента, когда выскочил из ножен меч рыцаря.

— За мной! — Хозяин дома без церемоний высадил дверь ногой, первым врываясь в спальню и успевая краем взора уловить мохнатый хвост, исчезающий в окне.

— Ой! — Раздался удивленный голос баронессы с испугом выглядывающей из-за могучих спин вояк. — Посмотрите, на столе ежик!

Народ, недоуменно оглядываясь по сторонам, и друг на дружку взирал на испуганный комок иголок, смотрящий маленькими бусинками глаз на целую толпу вооруженных людей. Игольчатый шар пару раз «фыркнул» после чего окончательно скрылся за защитной стеной своей шкурки, а подошедшая вплотную к бедному созданию баронесса отлепила от его спинки маленькую прикрепленную записочку, развернув ее и впервые за эти дни улыбнувшись.

— Что там? — Подошедший сзади Ол`Рок нежно обнял жену за плечи.

— Это Ульрих. — Она ответила на объятья мужа. — Он говорит, что все устроил, он говорит, что бы мы не переживали, помощь девочкам уже в пути!

Меня мутило и при всем при этом, жутко раскалывалась голова. Последствия управления енотами на таком удалении сильнейшим ментальным откатом ударили по мне, так что поднялся с постели я не то что с трудом, а со скрипом и такой-то матерью. Ухудшало ситуацию еще и отсутствие сан узла как отводящего продукты жизнедеятельности, так и подводящего живительную воду, дабы омыть свою измятую физиономию и привести ее хоть немного в божеский вид.

Я как завалился вчера под вечер в одежде, так и отрубился в ней не в силах к концу ментального соединения даже пальцем пошевелить. С трудом через голову стянул камзол вместе с рубашкой и с горем пополам стянул штаны с сапогами, прямо с постели сдергивая полотно простыни которое просто и не замысловато накинул на плечо.

Мне нужна ванна! Мне нужна холодная, бодрящая и освежающая ванна!

Пошатываясь и то и дело, хватаясь за стены, я добрался до входной двери, вяло толкнув ее ногой, от чего она скрипнув, слегка приоткрылась, во что-то врезавшись на той стороне по пути.

— Ай! — Выдала мне дверь.

— Эм? — Не придумав ничего, умней, я еще раз пихнул дверь ногой.

— Может, хватит а? — Тут же выдала мне дверь, опять во что-то гулко бухнув.

Таинственно и противно скрипнув, говорящая деревяшка сама отошла в сторону, открыв мне вид на прелестное создание насыщенного белизной золота цвета волос с толстенной косой перекинутой на плечо.

— Ну ты и горазд спать! — Красивая незнакомка смерила меня с ног до головы изучающим взглядом. — Я уже три часа сижу у тебя под дверью в ожидании, когда ты соизволишь наконец-то подняться.

— Ачем? — С трудом разлепил я свои губы.

— Ты вчера довольно опрометчиво вступился за меня перед выскочкой Фердинандом, и я хотела поговорить с тобой перед дуэлью. — Она мило опустила, смутившись головку.

— М-м-м. — Захлопал я ресницами пытаясь собрать разбегающиеся тараканами по углам мысли в голове.

— Спасибо, это было смело. — Поджала она свои губки, решаясь на продолжение. — Только глупо, я понимаю, что это будет выглядеть нелицеприятно, но хочу тебя попросить, извинится перед Фердинандом публично до начала дуэли, иначе он убьет тебя.

— От оно чО… — Почесал я затылок.

— Я прошу тебя, я вижу, что ты хороший мальчик, но ты всего лишь первые дни у нас в академии и еще не знаешь ничего, а Фердинанд уже троих убил и не пересчитать тех, кого покалечил! — Она проникновенно пыталась уцепиться за мой рассеянный взгляд.

— Хорошо. — Я положил ей руки, на плечи, отодвигая с пути. — Раз ты так решила, я извинюсь.

— И все? — Она удивленно раскрыла глаза, следя за тем, как я удаляюсь по коридору к лестнице ведущей на первый этаж, где находились купальни. — То есть ты согласен?

— Угу. — Махнул я рукой ей на прощание, уже спускаясь по лестнице.

— Но как же так, а как же честь? Ты ведь дворянин? — К моему сожалению, белокурая красавица с выпученными от удивления глазами побежала следом за мной.

— Ладно, уговорила, буду дуэлиться. — Попытался я выправить лихо положение и избавиться от приставучки.

— Ой! — Она зажала рот руками испуганно. — Но ты не должен, он же тебя убьет!

— Замечательно, тогда не буду драться. — До спасительных дверей купальни оставались считанные метры.

— А честь?! — Девица была не промах забежала вперед меня, преграждая натурой мне путь к отступлению.

— Такс! — Я уперся головой в стену, что бы хоть чуть-чуть унять внутреннюю болтанку. — Давай уже определяйся быстрей, что тебе от меня надо, а то время уже поджимает, а я между прочим еще даже не позавтракал.

— Что значит определяйся? — Подобного удивления на лице не смог бы даже изобразить Станиславский. — Это ты определяйся, на кону твоя жизнь и твоя честь!

— Что воля…что не воля…все едино… — Попытался я изобразить крылатую фразу старинной сказки. — Послушайте девушка…

— Анабель. — Тут же присела она в реверансе.

— Послушайте девушка Анабель. — С трудом, отлепился я от стенки. — Мне ваш Пердинанд и иже с ним, а так же все ваши политесы по вопросу, как я буду выглядеть в свете данных событий, мягко говоря, до одного места.

— Какого? — Захлопала она ресничками.

— На которое, мне сейчас крайне, подчеркиваю, крайне важно усесться! — Я деликатно потыкал пальчиком ей за спину.

— О-о-о-о! — Она залилась краской, вновь изобразила приседание с расфуфыркой полов юбки, потеребила косу, но меж тем осталась на месте. — Вы не против, если я, вас подожду?

— А есть надежда, что если я скажу «нет», вы не подождете? — Печальным взором окинул я внезапное золотоволосое чудо, особо не удивившись ее отрицательному мотанию головой. — Ну тогда, лишь одна просьба, сделайте это пожалуйста у меня в комнате, а не под дверью туалета, идет?

— Ага! — Расплылась она в улыбке, маленьким торнадо проносясь в обратном направлении на второй этаж.

Ну а я уже вторым торнадо влетел в комнату медитаций, да так что простынь, которую я тащил за собой, взметнулась не хуже плаща супермена за спиной во время его эпического полета над Нью-Йорком.

— Ульрих это ты? — Послышался испуганный голос из соседней загородки.

— Ульрих это я. — Обрадовал я незримого оппонента.