Наши космические пути

Мы перечислили здесь лишь некоторые из числа жгучих научных тем, ради разработки которых предпринимаются столь грандиозные, невиданные в мире эксперименты.

♦ ЗЕМНЫЕ НАУКИ И КОСМОС

И. ЗАБЕЛИН, писатель, кандидат географических наук

Есть глубокая закономерность в том, что каждый новый крупный шаг в освоении космоса делается страной, строящей коммунизм, что дорогу во Вселенную прорубают советские люди. Они великолепно понимают, что находятся в самом начале труднейшего из всех путей, когда-либо пройденных человечеством. И самое трудное ждет их в будущем, когда первые звездные корабли с экипажами опустятся на поверхность иных планет.

Есть глубокая закономерность и в том, что наступление на космос началось в те годы, когда впервые в истории человечества миллионы людей объединились в едином стремлении к миру, когда в самых отдаленных уголках земного шара нашел отклик призыв о всеобщем и полном разоружении. Не случайно, наконец, и то, что все новые и новые успехи в изучении космического пространства заставляют ученых самых различных специальностей все напряженнее думать о завтрашнем дне науки, о том уже близком будущем, когда в ее распоряжении окажутся интереснейшие материалы, добытые на Луне, Марсе или Венере. Но, мечтая о будущем, небесполезно иной раз оглянуться на прошлое.

Всем памятна осень 1957 года, когда первый советский искусственный спутник начал свой триумфальный полет вокруг Земли, демонстрируя всему миру блистательные достижения нашей техники...

А в каком положении находились в это время естественные науки? Не застал ли их врасплох начавшийся штурм космоса?.. Итак, постараемся вернуться на несколько лет назад.

Вне «подозрений», разумеется, находится астрономия — наука, всегда стремившаяся как можно дальше и глубже проникнуть в космос. Ее интересовали и звезды, и кратеры вулканов на Луне, и бесконечно далекие туманности. Чем больше фактов накапливали астрономы, тем труднее становилось им ориентироваться в бесконечном многообразии природы. И в 1949 году в книге «Современные представления о Вселенной» академик В. Г. Фесенков, отмечая это обстоятельство, весьма категорично писал, что судить о структуре и происхождении лунных форм должен геолог, а о движении атмосферных масс на Юпитере — геофизик, что нужны новые науки — астрогеология («если так можно выразиться», — добавил в скобках В. Г. Фесенков) и даже астробиология.

Мысли ценные. Но для того, чтобы та или иная наука возникала, мало осознать ее возможность. Лишь возникновение встречных, устремленных в космос поисков в «земном» естествознании могло привести к созданию новых, пограничных с астрономией наук.

Впервые союз астрономии с земной наукой был осуществлен в Алма-Ате более чем за десять лет до запуска первого искусственного спутника. Ученые во главе с Г. А.Тиховым занялись изучением оптических свойств земных растений, обитающих высоко в горах, в суровых, близких к марсианским, климатических условиях. Так возникла новая наука — астроботаника, занявшаяся сравнительным изучением оптических свойств марсианской растительности и земной.

Довольно долго астроботаника оставалась одинокой. Если, скажем, геологи могли бы отправиться на Луну, астрогеология возникла бы самым естественным образом... Но в те годы полеты в космос казались еще фантастикой. И все-таки творческая мысль советских геологов сумела проложить себе дорогу во Вселенную. В январе 1955 года в Ленинграде состоялась первая конференция, посвященная проблемам астрогеологии, в числе главных инициаторов которой были Б. Л. Личков и Г. Н. Каттерфельд.

Интересно, что первоначально астрогеологи не включали в сферу своих интересов другие планеты, — они были заняты проблемами земной тектоники, стремились понять причины изменения лика Земли. До сих пор наука не располагает общепринятой теорией горообразования. Это объясняется тем, что авторы многочисленных гипотез не учитывали влияния астрономических факторов на тектоническую жизнь Земли. Между тем наша планета вращается вокруг своей оси, вокруг Солнца, взаимодействует с Луной и Солнцем, и все это не может не сказываться на положении материков, океанов, горных систем. В привнесении астрономических факторов в геологию и видели первое время свою задачу астрогеологи.

Но вращается вокруг своей оси, испытывает влияние космоса не только Земля. Марс вращается вокруг своей оси почти с такою же скоростью, как и наша планета. Луна — значительно медленнее, но раньше она вращалась быстрее. Если, например, вращение планеты действительно влияет на тектонику, то в устройстве поверхности, допустим Земли и Марса, должны быть какие-то общие черты. На Земле материки сосредоточены в северном полушарии, океаны — в южном. А на Марсе? Океанов на Марсе нет, но впадины тоже сосредоточены в южном полушарии. Эта же закономерность прослеживается и на Меркурии.

Стало быть, учет астрономических факторов уже сейчас позволяет начать геологическое изучение соседних планет. Так геология подобрала «ключ» к космосу, не дожидаясь межпланетных перелетов.

Вскоре союз с астрономией заключила еще одна, казалось бы, сугубо земная дисциплина — физическая география, и возникла новая наука — астрогеография. Современная физическая география — наука преимущественно теоретическая, и изучает она своеобразное природное явление — биогеносферу, «сферу возникновения жизни». Биогеносфера — это тонкий слой на поверхности земного шара, включающий земную кору, океаны, нижние слои атмосферы, слой, в котором сосредоточена жизнь. Перерасти в астрогеографию физическая география могла лишь в том случае, если бы аналогичные образования имелись и на других планетах. И они имеются на Марсе и Венере. Так, над твердой, сложенной горными породами поверхностью Марса существует атмосфера. «Полярные шапки», то расширяющиеся, то почти исчезающие, свидетельствуют о наличии воды, а темные «моря» — о растительности. О Венере нам известно меньше, но бесспорно, что она имеет мощную атмосферу, а возможно, и воду.

Все процессы, протекающие вокруг нас на Земле, объясняются взаимодействием составных частей биогеносферы — горных пород, воздуха, воды, жизни, солнечных лучей. Аналогичные процессы должны протекать на Марсе и на Венере. Следовательно, возможно их сравнительное изучение, возможна новая наука — астрогеография.

Итак, естествознание оказалось теоретически вполне подготовленным к штурму космоса, начавшемуся в 1957 году. Показательно, что все три «звездно-земные» науки возникли в Советском Союзе, и в течение последнего десятилетия, предшествовавшего запуску искусственных спутников Земли. Не оставалось сомнений в том, что постепенное «перерастание» земных наук в космические будет продолжаться. Бесспорно, например, что со временем геохимия, изучающая миграции химических элементов на земном шаре, использует свои достижения при изучении планет, и геохимия перерастает в астрогеохимию.

Когда советские космические ракеты одна за другой устремились к Луне, общие эти соображения получили дополнительное практическое подтверждение. Как известно, было установлено, что Луна лишена сколько-нибудь значительного магнитного поля, и это сразу же было увязано с теориями земного магнетизма. В печати замелькали высказывания о соединении геофизики с астрономией — и это совершенно правильно, речь идет о новом астрогеофизическом направлении в науке. Оно приобретает большое значение, в частности, в связи с тем, что открытые недавно вокруг Земли пояса радиации должны быть и у других планет, имеющих магнитные поля.

Оценивая сдвиги, происходящие в современном естествознании, приходится признать, что естествознание вступает в новый, высший этап своего развития. Перерастание земных наук в космические вовсе не означает, что первые из них автоматически исчезнут, — мы еще плохо знаем свою планету, и дел у земных наук непочатый край. Но общая теория земных наук едва ли сможет успешно развиваться без использования материалов, полученных на других планетах.