Гробница Мендорра

— Ди, — позвала я свою шизофрению.

— Заткнись, а? — недовольно попросил мужчина.

— Только один вопрос, — быстро сказала я. — Как возможно, что у него татуировка на груди… двигалась. А потом ушла. Как?

Диррай долго не отвечал. Он рылся в моей магической составляющей, куда даже близких, обычно, не подпускают, и не отвечал. Я даже подумала, что он меня не услышал, но все же прозвучало тихое:

— Спроси у Аста.

— Аста? — прищурилась я, поворачивая голову к своему видению из снов. — Я не говорила как его зовут.

Видение вздрогнуло и посмотрело мне в глаза. Было там что-то… Но я не могла понять что. Жаль, что телепатия мне никогда не давалась, а-то бы залезла порыться в его мозгах.

— А мне и не нужно говорить, — пожал он плечами. — Ну что? Возвращать тебя?

— Погоди, — вскинула я руку и села на диване, чувствуя как боль слабо пульсирует где-то в груди.

Мужчина устало посмотрел на меня. На его лице была испарина, будто он безумно устал. Неужели это я его так? Ну аура моя. Да не может быть. Это же просто сон… или нет?!

— Что это было вообще? — скрестила я руки на груди.

— Некоторые темные могут определенным образом передавать способности, — Ди скрестил руки точно также.

— Это каким образом? — хмыкнула я.

— Тем, каким передали тебе. Еще можно выпить кровь темного. Ну и эилэнэ. Только последнее было всего один раз за всю историю, — пожал он плечами, будто рассказывал мне о чем-то обычном.

Ах ты гад! Лучше бы я кровь его выпила! Хотя… Если быть честной сама с собой, то этот способ мне очень даже подходит… Только вот тогда все его наложницы должны быть наделены способностями. А ему что останется?

— А у него они так и остаются, — отвечал на мои вопросы Диррай. — Да и он контролирует передает ли что-то и сколько.

— Погоди, но тогда, если бы он не захотел, то все равно бы не передал? — не поняла я. — Зачем тогда мне нужно было этого добиваться?

— Потому что тебе бы передал, — ухмыльнулся «глюк». — Не удержался бы. Первый оборотень в его постели — это сильное искушение. Уж я-то знаю.

Я искоса на него посмотрела. Уж ты-то знаешь?! Так. Пожалуй, не буду спрашивать его сон он или нет. Лучше сама постараюсь найти информацию. И если не найду — тогда спрошу. А так буду играть в игру «у меня раздвоение личности».

— Вообще не понимаю ничего, — призналась я.

Хорошо. Допустим он не удержался от частицы своих способностей во мне как отметины. Но тогда зачем отдавать много? Ведь если судить по словам Диррая мне досталась не малая часть. Видимо обычно столько не передают. И откуда он знает мое имя? Хотя имя это мелочи — достаточно слугу спросить. Но вот многое он знать не должен был.

— Ладно, — решилась я. — Буди меня.

Диррай чему-то усмехнулся, подошел ко мне и дотронулся пальцем до лба. Ощущение было, будто я засыпаю, но разве можно заснуть во сне?

Когда я проснулась, то боли не было. Все та же слабая пульсация где-то в груди. Рысь внутри меня так и спала дальше. Я открыла глаза и посмотрела на сидящего рядом темного. Он водил руками над моим телом, что-то приговаривая. Я от этого чувствовала легкое покалывание, но на какой уровень зрения не спускалась бы, не понимала что он делает. Его глаза были закрыты, поэтому он еще не увидел, что я проснулась. Если мысленно нарисовать ему шрам и состарить еще на несколько столетий, то будет вылитый Диррай. Не понимаю.

Я рассматривала его, стараясь запомнить каждую мелочь. Запах, конечно, хорошо помнить, но нужно и что-то представлять в голове. Я знаю, почему он так хорошо со мной обращается. Я первый оборотень в его списке. Вот и все. Не смотря на эту ночь, отношения с этой расой не изменятся. И ничего для меня измениться не должно. Он один из самых опасных, и он им остается. Разница лишь в том, что теперь у него в женщинах опыта прибавилось, а у меня… я почувствовала что-то нереальное.

Все всегда рисуют сильных мира всего этакими… другими. Да такие же они, как и все. Просто умнее, хитрее, сильнее… Но какой-то существенной разницы, бросающейся в глаза нет.

На груди темного вновь застыла ощерившаяся мантикора, будто и не уходила никуда. А может меня проглючило? И спросить теперь стыдно. Хотя и не факт, что после того, как Астархай получил то, что хотел, он будет таким же… добрым со мной. Я слышала, что он убивает без жалости. У темных все с этим строго.

Наконец, мужчина открыл глаза и посмотрел на меня. На его лбу была такая же испарина, как и у Диррая во сне. Это что еще такое? Он удостоверился, что я не корячусь от боли и вообще чувствую себя крайне сносно, после чего улегся рядом со мной, рукой притягивая к себе на плечо. А я и не против вовсе.

Мы молчали, думая каждый о своем. Не знаю, о чем думает он, но меня лично поражает, как много я не знаю о темных. Я вообще хоть что-то кроме их черных глаз о них знаю? Не смотря на то, что их все боятся, темные не рвались господствовать миром. У меня лично с детства такие ассоциации, что самые страшные и опасные хотят заполучить все. Эти же сидят только на своей территории, а вот любого, кто сунется с плохими намерениями ждет что-то во истину темное. Про сгинувших там чокнутых светлых, решивших уничтожить «Ад на Яву», даже слухов толком никаких нет. Ничего.

Еще есть такое… правило. Оно негласное, никакими законами не подкреплено, но абсолютно все принимают его за аксиому. Если дом темного стоит на территории другого государства, то территория, принадлежащая темному, уже не считается территорией этого государства. Нет, если, конечно, темный продаст это кому-то другому, то оно вернется во владение, но если нет, то чтобы там не происходило — никто не вмешивается. Никогда.

— Скоро принесут ужин, — вдруг сказал Астархай, выдернув меня из глубокой задумчивости. — Сейчас пойдем принимать душ.

Так вставать лень… Хочется заныть что-то в стиле «ну неееет» и зарыться с головой под одеяло. Но к моему величайшему удивлению самой мне идти не пришлось. Темный встал и поднял меня на руки, направляясь в ванную. Яркий свет заставил меня зажмуриться и прикрыть рукой глаза. Предупреждать же надо…

Опустив меня в нагретую и очищенную воду, темный начал проводить какие-то манипуляции со стеной. Только я хотела вежливо поинтересоваться, не сошел ли он с ума, как во всю стену появилось зеркало. Теперь вся ванна вместе с нами отражалась в нем.

Е-мае! Это бледное существо я?! Я даже ближе переместилась, рассматривая свое лицо. Синяки под глазами кричали, что мне нужно поспать, а бледные губы, что немедленно. Посмотрев на себя, я вдруг поняла, что хочу жрать так сильно, будто не ела со времен войны оборотней против вампиров. Астархай, устроившийся напротив меня в ванной, отличался не сильно. Он тоже был бледен. Я почувствовала странный укол вины. Это он из-за меня так?

А еще по всему моему телу были такие засосы, что за синяки их уже никак не примешь. А вот мужчина красовался укусами… Эко меня занесло… Одно радует, когда поедим и сил поднаберемся, регенерация сработает и все это вылечит. Сейчас тело не хочет расходовать энергию на лишнее, тем более это все не смертельно.

— Это… я тебя так? — спросила я Астархая.

— Ты, — сказал он, глядя мне в глаза.

— Ой…

Мужчина хмыкнул. Я не знала, что сказать. Да и вообще мне было стыдно. Хотя погодите! Я же типо ничего об этом не знаю!

— Почему было больно? — спросила я, рассматривая свои руки под водой. Наложницы не должны смотреть в глаза хозяина, а это хороший способ скрыть эмоции.

— Это еще один мой подарок, — начал мужчина, притягивая меня к себе на колени. Я положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Такой теплый.

— Подарок? Боль?

— Нет. Ты поймешь все через пару дней, — сказал он. — Больше никаких вопросов.

Никаких так никаких. Бука какая. Интересно сколько времени прошло? Сколько я так спала? И что он делал? То же, что и Диррай? И видел ли он, что делает Диррай? Сколько вопросов… И спросить не у кого, аж бесит.