Страница 82 из 177
Вместе с тем они довольно далеки по духу от стерильных статистических измерений неравенства, которым слишком часто отдавалось предпочтение в XX веке и которые были склонны представлять вопрос о распределении богатств как естественный, вневременной и не вызывающий конфликтов, как это делали, например, Джини или Парето. Наш метод измерения неравенства далеко не нейтрален. Мы вернемся к этим спорам в следующих главах, когда поведем разговор о Парето и его знаменитых коэффициентах.
Глава 8. Два мира
Теперь, когда мы точно определили используемые нами понятия и составили представление о размерах, которых на практике достигает неравенство в труде и в капитале в различных обществах, пора вернуться к хронологии и исследовать историческую эволюцию неравенства в разных странах. Как и почему структура неравенства изменилась с XIX века? Мы увидим, что потрясения 1914–1945 годов сыграли ключевую роль в сокращении неравенства в двадцатом столетии и что этот феномен мало походил на гармоничную и самопроизвольную эволюцию. Мы также увидим, что рост неравенства, начавшийся в 1970-1980-е годы, очень сильно различается по странам, а это наталкивает на мысль, что центральную роль в этом процессе играют институциональные и политические факторы.
Простой пример: сокращение неравенства во Франции в XX веке. Мы начнем с довольно подробного изучения примера Франции, достоинства которого состоят в том, что он хорошо задокументирован (благодаря богатству имеющихся исторических источников), относительно прост и линеен (насколько история неравенства может быть таковой) и очень представителен, поскольку отражает общую эволюцию во многих европейских странах, по крайней мере в континентальной Европе (в некоторых аспектах Великобритания является промежуточным примером между Европой и Америкой), а также в Японии. Затем мы перейдем к Соединенным Штатам, после чего расширим охват анализа на все развитые и развивающиеся страны, по которым имеются удовлетворительные исторические данные.
На графике 8.1 мы показали две эволюции: во-первых, изменение доли в национальном доходе, которая приходится на верхнюю дециль в иерархии доходов; во-вторых, изменение доли в зарплатном фонде, которая достается верхней децили в иерархии зарплат. Здесь очевидны три факта.
Прежде всего отметим, что неравенство в доходах во Франции сильно уменьшилось по сравнению с Прекрасной эпохой: доля верхней децили сократилась с примерно 45–50 % национального дохода накануне Первой мировой войны до 30–35 % в наши дни.
Речь идет о снижении приблизительно на 15 пунктов национального дохода, что весьма существенно: доля произведенных богатств, которые ежегодно достаются 10 % самых богатых, сократилась на греть, а доля, приходящаяся на остальные 90 %, соответственно на треть увеличилась. Можно также отметить, что в первом приближении это равно трем четвертям того, что получала нижняя половина населения в Прекрасную эпоху, и более чем половине того, что она получает сегодня[242]. Напомним также, что в этой части книги мы изучаем эволюцию неравенства первичных доходов (т. е. до уплаты налогов и трансфертов). В следующей части мы увидим, в какой степени налоги и трансферты позволили еще больше сократить неравенство. Уточним также, что это уменьшение неравенства не означает, что сегодня мы живем в эгалитарном обществе: оно отражает прежде всего тот факт, что общество Прекрасной эпохи было чрезвычайно неэгалитарным, одним из самых неэгалитарных в истории, и неравенство в нем принимало такие формы, с которыми население вряд ли согласилось бы мириться сегодня.
График 8.1
Неравенство доходов во Франции в 1910–2010 годах.
ордината: Доля верхней децили (в доходах и зарплатах).
Примечание, Во Франции в XX вене неравенство в общем доходе (трудовом доходе и доходе с напитала) снизилось, тогда как неравенство в зарплатах осталось прежним.
Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21с.
Второй ключевой факт, который вытекает из графика 8.1, заключается в том, что сильное сокращение неравенства в доходах в течение минувшего столетия было полностью обусловлено падением высоких доходов с капитала. Если исключить доходы с капитала и сосредоточиться на неравенстве в зарплатах, мы обнаружим, что в долгосрочном плане распределение остается очень стабильным. В 1900–1910 годы, как и в 2010-е годы, доля верхней децили в иерархии зарплат составляла примерно 25 % от зарплатного фонда. Имеющиеся в нашем распоряжении источники также указывают на стабильность неравенства в зарплате в долгосрочном плане в нижней части иерархии распределения. Например, 50 % хуже всего оплачиваемых работников всегда получали около 25–30 % от общего объема зарплат (т. е. средняя зарплата в данной группе составляла порядка 50–60 % от средней зарплаты наемных работников), и в долгосрочном плане никакой ясной тенденции к изменению не прослеживалось[243]. Уровень зарплат, разумеется, сильно изменился за столетие, а структура профессий и квалификации полностью преобразилась. Однако иерархия зарплат осталась приблизительно той же. Без падения высоких доходов с капитала неравенство доходов в XX веке не уменьшилось бы.
Этот факт становится еще более очевидным, когда мы поднимаемся выше по ступеням социальной иерархии. Исследуем, как изменилось положение верхней центили (см. график 8.2[244]). По сравнению с пиком неравенства, достигнутым в Прекрасную эпоху, доля верхней центили в иерархии доходов во Франции буквально обрушилась в течение XX века, сократившись с более чем 20 % национального дохода в 1900-1910-е годы до примерно 8–9 % в 2000-2010-е годы. То есть доля верхней центили уменьшилась более чем вдвое за столетие и даже в три раза, если сравнивать с нижней точкой в 7 % национального дохода, достигнутой во Франции в начале 1980-х годов.
График 8.2
Крах рантье в 1910–2010 годах.
ордината: Доля верхней децили (в доходах и зарплатах).
Примечание. Снижение доли верхней центили (1 % самых высоких доходов) с 1914 по 1945 год было обусловлено падением высоких доходов с капитала.
Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21с.
Такой обвал был вызван исключительно падением очень высоких доходов с капитала (крахом рантье, проще говоря): если сосредоточиться на зарплатах, то можно констатировать, что доля верхней центили оставалась стабильной практически в течение всего этого периода, составляя около 6–7 % от общего объема зарплаты. Накануне Первой мировой войны неравенство в доходах — если оценивать его исходя из доли верхней центили — было в три раза выше, чем неравенство в зарплатах. Сегодня оно больше всего на треть и сливается с неравенством в зарплатах настолько, что может показаться — хотя это и неверно, — что доходы с капитала почти исчезли (см. график 8.2).
Подытожим: уменьшение неравенства во Франции в XX веке в значительной мере было обусловлено крахом рантье и обрушением очень высоких доходов с капитала. Вопреки оптимистичным предсказаниям теории Кузнеца в долгосрочной перспективе не обнаруживается никакого структурного процесса общего сжатия неравенства, особенно неравенства в труде.
Этот фундаментальный вывод, касающийся исторической динамики распределения богатства, бесспорно, является самым важным уроком двадцатого столетия, тем более что мы можем обнаружить те же факты, пусть и с небольшими вариациями, во всех развитых странах.
История неравенства: история, полная политики и хаоса. Третий ключевой факт, который следует из графиков 8.1–8.2, состоит в том, что история неравенства не похожа на длинную спокойную реку. Она полна бесчисленных скачков и, конечно, не проявляет неистребимой и постоянной тенденции к «естественному» равновесию. Во Франции, как, впрочем, и во всех странах, история неравенства всегда была тесно связана с политикой и носила хаотичный характер; в каждом конкретном обществе она сопровождалась потрясениями, многочисленными социальными, политическими, военными и культурными движениями — помимо чисто экономических, — которыми отмечена история данной страны в данный период. Социально-экономическое неравенство и диспропорции в доходах и состояниях между социальными группами всегда являются причинами и следствиями других фактов и связаны с другими сферами: все эти аспекты теснейшим образом переплетены друг с другом. Именно поэтому история распределения богатства во все эпохи представляет собой ключ к пониманию истории страны в целом.
242
См. седьмую главу, графин 7.3.
243
См. седьмую главу, график 7.1 и техническое приложение.
244
Полные данные, касающиеся различных центилей и доходящие даже до верхней десяти тысячной, а также подробный анализ всех этих процессов см.: Piketty Т. Les Hauts Revenus en France au XX siecle… Здесь мы излагаем основной сюжет этой истории в обобщенном виде и с учетом последних исследований. Обновленные данные также доступны онлайн в World Top Incomes Database.