Страница 33 из 177
В действительности инфляция играет ключевую роль в нашем исследовании. Мы уже отмечали, что само понятие «среднего» индекса цен представляет собой проблему, поскольку рост всегда сопровождается появлением новых товаров и услуг и сильными колебаниями относительных цен, в результате чего его трудно выразить одной-единственной цифрой. Из этого следует, что сами понятия инфляции и роста не всегда точно определены: разделение номинального роста (единственного, который мы можем наблюдать невооруженным глазом) на реальную и инфляционную составляющие до некоторой степени произвольно, а значит, порождает множество противоречий.
Например, при номинальном росте на 3 % в год мы будем считать, что реальный рост составляет 1 %, если мы учтем, что цены повысились на 2 %. Однако если мы пересмотрим оценку инфляции в сторону уменьшения, например потому, что мы решим, что реальная цена смартфонов и планшетов снизилась намного больше, чем считалось прежде (учитывая заметные улучшения качества и технических характеристик, которые специалисты в области статистики тщательно отслеживают, хотя это непросто), и если мы сочтем, что цены повысились всего на 1,5 %, то мы придем к выводу, что реальный рост составляет 1,5 %. На самом деле, когда речь идет о столь небольшой разнице, эти цифры трудно различить, тем более что в каждой из них есть доля истины: рост, безусловно, был ближе к 1,5 % для любителей смартфонов и планшетов и ближе к 1 % для всех остальных.
Колебания относительных цен могут играть еще более определяющую роль в рамках теории Рикардо и его принципа редкости: если некоторые цены, например на землю, недвижимость или на нефть, держатся на крайне высоком уровне на протяжении длительных периодов, это может оказать долговременное воздействие на распределение богатств и принести пользу изначальным владельцам этих редких ресурсов.
Помимо этих вопросов, связанных с относительными ценами, мы увидим, что инфляция сама по себе, т. е. общее повышение всех цен, также может играть ключевую роль в динамике распространения богатства. Именно инфляция позволила богатым странам избавиться от государственного долга, накопленного за годы Второй мировой войны. Кроме того, в течение XX века инфляция привела к перераспределению богатства в самых разных формах между различными социальными группами, зачастую довольно хаотичному и плохо управляемому. В то же время общество XVIII и XIX веков, основанное на обладании имуществом, неразрывно связано с очень высокой монетарной стабильностью, которая являлась отличительной чертой этого очень продолжительного периода.
Вернемся назад. Первый ключевой факт, который необходимо привести, состоит в том, что инфляция во многом является изобретением двадцатого столетия. В течение предшествующих столетий, вплоть до Первой мировой войны, инфляция была нулевой или почти нулевой. Цены порой могли значительно подниматься или снижаться на протяжении нескольких лет, иногда даже десятилетий, однако эти колебания в конечном итоге уравновешивались. Так было во всех странах, по которым мы располагаем данными о ценах в долгосрочном плане.
Так, если мы определим средние значения повышения цен, с одной стороны, в периоде 1700 по 1820 год, а с другой стороны, между 1820 и 1913 годами, мы обнаружим слабую инфляцию во Франции и в Великобритании, в Соединенных Штатах и в Германии: она поднималась максимум до 0,2–0,3 % в год. Иногда можно обнаружить даже небольшие отрицательные значения, как, например, в Великобритании и Соединенных Штатах в XIX веке (-0,2 % в среднем за год в обоих случаях с 1820 по 1913 год).
Разумеется, у этой монетарной стабильности были и отклонения. Но они всякий раз продолжались недолго, после чего очень быстро происходило возвращение к нормальной ситуации, считавшейся чем-то очевидным. Особенно показательным примером является Французская революция. С конца 1789 года революционные правительства стали выпускать знаменитые «ассигнаты», которые с 1790–1791 годов прочно вошли в обращение и стали служить средством обмена; они же стали причиной сильной инфляции, измеряемой в ассигнатах и продолжавшейся до 1794–1795 годов. Однако важно отметить, что металлические деньги, восстановленные с введением в обращение франка жерминаля, были приравнены к деньгам Старого режима. Закон от 18 жерминаля третьего года (7 апреля 1795 года) переименовал старый турский ливр, слишком напоминавший о королевской власти, во франк, который стал новой официальной монетой страны, но имел то же содержание металла, что и его предшественник. Монета достоинством в один франк должна была содержать ровно 4,5 грамма чистого серебра (как и турский ливр после 1726 года), что было подтверждено законами от 1796 и 1803 годов, которые окончательно установили биметаллическую денежную систему на основе золота и серебра[100].
В конечном итоге цены, установленные во франках в 1800–1810 годы, находились приблизительно на том же уровне, что и цены, выраженные в турских ливрах в 1770-1780-е годы, а значит, смена монеты во время революции никак не повлияла на ее покупательную способность. Писатели начала XIX века, начиная с Бальзака, свободно переходили от одной монеты к другой, когда описывали доходы и состояния: для всех читателей того времени франк жерминаль (или золотой франк) и турский ливр были одним и тем же. С точки зрения отца Горио, не было никакой разницы в том, чтобы владеть тысячей двумястами ливрами ренты или двенадцатью сотнями франков, и уточнять это было излишним.
Золотое содержание франка, установленное в 1803 году, официально было изменено лишь денежной реформой, проведенной 25 июня 1928 года.
На самом деле Банк Франции еще в 1914 году был освобожден от обязанности расплачиваться золотом или серебром за свои банкноты, и золотой франк фактически оставался «бумажным» с 1914 года до денежной стабилизации 1926–1928 годов. Как бы то ни было, один и тот же металлический паритет просуществовал с 1726 по 1914 год — внушительный срок.
Ту же монетарную стабильность демонстрировала и Великобритания с ее фунтом стерлингов. Несмотря на небольшие поправки, обменный курс между валютами обеих стран был чрезвычайно устойчивым на протяжении двух столетий: фунт стерлингов всегда стоил около 20–25 турских ливров или франков жерминаль: и в XVIII веке, и в ХIХвеке, вплоть до 1914 года[101]. Британским писателям той эпохи фунт стерлингов и его странное деление на шиллинги и гинеи казались непоколебимыми, как скала, равно как и турский ливр и золотой франк — французским литераторам[102]. Все эти монеты, казалось, измеряли величины, не меняющиеся со временем, и были точками отсчета, которые давали возможность придать вечный смысл денежным величинам и различным социальным статусам.
То же самое касается и других стран: серьезные перемены происходили лишь тогда, когда нужно было определить стоимость новых денежных единиц или когда создавались новые валюты, как, например, американский доллар в 1775 году и золотая марка в 1873 году. Однако после установления металлического паритета больше ничего не менялось: в XIX веке и в начале двадцатого столетия все прекрасно знали, что фунт стерлингов стоил примерно пять долларов, двадцать марок и двадцать пять франков. Стоимость денег оставалась одинаковой на протяжении десятилетий, и не было оснований полагать, что в будущем что-либо изменится.
В романах XVIII и XIX веков деньги присутствуют повсюду — не только как абстрактная сила, но и как вполне конкретная, осязаемая величина: писатели постоянно приводят нам размер доходов различных персонажей во франках или в ливрах и делают это не для того, чтобы завалить нас цифрами, а потому, что эти суммы позволяют читателю составить себе представление о вполне конкретном социальном статусе, об уровне жизни, который был всем известен.
100
Закон от 25 жерминаля четвертого года (14 апреля 1796 года) подтвердил серебряное содержание франка, а закон от 17 жерминаля одиннадцатого года (7 апреля 1803 года) установил двойной паритет: франк стоил 4,5 грамма чистого серебра и 0,29 грамма золота (т. е. соотношение золота к серебру составляло 1 к 15,5). Название «франк жерминаль» новая монета получила в законе 1803 года, который был принят через несколько лет после создания Банка Франции (1800 год). См. техническое приложение.
101
Согласно золотому стандарту, действовавшему с 1816 по 1914 год, фунт стерлингов стоил 7,3 грамма чистого золота, или ровно 25,2 золотых франка. С биметаллизмом, основанным на золоте и серебре, связаны некоторые сложности, которых мы здесь касаться не будем.
102
До 1971 года фунт стерлингов делился на 20 шиллингов, каждый из которые в свою очередь стоил 12 пенсов (т. е. в фунте было 240 пенсов). Гинея стоила 21 шиллинг, или 1,05 фунта. Она иногда использовалась в бытовом общении, особенно когда речь шла о некоторых тарифах на услуги представителей свободных профессий или о ценах дорогих магазинов. Во Франции турский ливр также делился на 20 денье и 240 су до реформы 1795 года, которая ввела десятичную систему. После нее франк стал делиться на 100 сантимов, которые в XIX веке иногда называли «су». В XVIII веке существовал луидор, который стоил 20 турских ливров, т. е. приблизительно соответствовал фунту стерлингов. Использовался также и экю, который стоил три турских ливра до 1795 года, а затем, с 1795 по 1878 год, обозначал серебряную монету стоимостью пять франков. Если учесть, с какой легкостью писатели переходили от одной монеты к другой, то создается впечатление, что люди той эпохи блестяще разбирались в этих тонкостях.