Страница 159 из 177
Главное заключается в том, что такая реальность чаще всего не имеет ничего общего с феноменом уклонения от уплаты налогов или с незадекларированными швейцарскими счетами (по крайней мере, не в первую очередь). Это проистекает из того простого факта, что, даже если вести элегантный образ жизни, непросто тратить 500 миллионов евро в год на покрытие текущего потребления. Как правило, достаточно пускать на эти цели несколько миллионов евро в виде дивидендов (или в другой форме) и накапливать остальную доходность, получаемую с состояния, в семейном холдинге или в созданной для этой цели юридической структуре, задача которой будет заключаться в управлении столь масштабным имуществом такими же методами, как те, что используются в случае университетских целевых капиталов. Это совершенно законно и само по себе проблемы не представляет[609] — при том условии, что будут сделаны выводы, касающиеся налоговой системы. Вполне понятно, что если некоторые люди облагаются на основе налогового дохода, равного одной сотой или даже одной десятой их экономического дохода, то нет никакого смысла применять ставку, равную 50 % или даже 98 %, по отношению к столь незначительной налоговой базе. Проблема в том, что так налоговая система функционирует во всех развитых странах. В результате реальные ставки налогообложения (выраженные в процентах к экономическому доходу) на вершине иерархии доходов очень низки, а это чревато проблемами, поскольку лишь усугубляет взрывоопасный характер динамики имущественного неравенства по мере того, как доходность растет вместе с начальным капиталом, тогда как налоговая система должна была бы, напротив, эту логику смягчать.
Есть много способов решить эту проблему. Один из них заключается в том, чтобы включить в личный налоговый доход все доходы, которые размещаются в холдингах, траст-фондах или компаниях, где у каждого есть своя доля, соразмерная его участию. Другой, более простой способ состоит в том, чтобы отталкиваться от стоимости данного имущества при расчете суммы налога. Можно применять фиксированную норму доходности (например, 5 % в год) для расчета теоретического дохода, который должен приносит этот капитал, и включать этот теоретический доход в совокупный доход, облагаемый прогрессивным подоходным налогом. Некоторые страны, например Голландия, попытались пойти по этому пути, однако столкнулись со множеством трудностей, касавшихся прежде всего охвата активов и того, какую ставку доходности использовать[610]. Еще одно решение заключается в том, чтобы непосредственно применять прогрессивную шкалу к совокупному личному имуществу: речь идет о прогрессивном налоге на совокупное имущество. Важным преимуществом этого решения является то, что оно позволяет варьировать ставку налогообложения в зависимости от размера состояния на основе нормы доходности, наблюдаемой на практике для состояния такого масштаба.
Учитывая взлет доходности на вершине иерархии имущества, логика содействия является самым значимым аргументом в пользу прогрессивного налога на капитал. Согласно этой логике, капитал просто отражает налогоспособность самых состоятельный людей лучше, чем их ежегодный доход, который зачастую трудно измерить. Налог на капитал позволяет дополнить подоходный налог для всех тех людей, чем налоговый доход явно не соответствует размерам их состояния[611].
Логика содействия, логика стимула. Тем не менее не стоит пренебрегать и другим классическим аргументом в пользу налога на капитал, основанным на логике стимула. Эта мысль, также выдвигаемая во всех общественных дебатах по данным вопросам, исходит из того, что налог на капитал может побудить владельцев капитала добиваться наилучшей возможной доходности. Так, налог, составляющий 1 или 2 % от стоимости состояния, относительно мал для создателя высокодоходных компаний, который смог бы добиться ежегодной доходности капитала, равной 10 %. Напротив, он очень велик для тех, кто ничего со своим состоянием не делает и имеет ежегодную доходность, равную 2–3 %, а то и вовсе равную нулю. С точки зрения логики стимула цель налога на капитал как раз и состоит в том, чтобы заставить владельца, плохо использующего свое состояние, постепенно от него избавиться для уплаты налогов и уступить свои активы более динамичным собственникам.
В этом доводе есть своя доля истины, но преувеличивать его значение не стоит[612]. На самом деле доходность капитала отражает не только усилия и талант владельца имущества. С одной стороны, средняя доходность колеблется в зависимости от размера начального капитала; с другой — личная доходность носит непредсказуемый и хаотический характер, на который влияют самые разные экономические потрясения, обрушивающиеся на людей. Например, есть много причин, которые могут объяснить, почему в определенный момент компания несет потери. Система налогообложения, полностью основанная на стоимости капитала (а не на размере реально получаемой прибыли), оказывала бы на такие компании непропорциональное давление, поскольку они платили бы одинаковый объем налогов и в период убытков, и в период повышенной прибыли, что может их довести до окончательного банкротства[613]. Идеальная налоговая система — это компромисс между логикой стимула (которая больше нацелена на налог с объема капитала) и страховой логикой (которая ведет скорее к налогу с оборота доходов, получаемых с капитала)[614].
Кроме того, непредсказуемость доходности капитала объясняет, почему наследников эффективнее облагать налогом не один-единственный раз в момент передачи (посредством налога на наследство), а в течение всей жизни в виде налогов, которые взимаются с доходов, получаемых с наследственного капитала и со стоимости капитала[615]. Из этого следует, что эти три налога — подоходный, на наследство и на капитал — выполняют полезные и взаимодополняющие функции (в том числе и тогда, когда можно проследить доход всех налогоплательщиков, вне зависимости от размеров их состояний)[616].
Проект европейского налога на состояния. Учитывая все эти аспекты, какую шкалу налога на капитал можно считать идеальной и какие поступления он мог бы обеспечивать? Нужно уточнить, что нас здесь интересует ежегодный налог на капитал, который применяется на постоянной основе и ставка которого должна быть относительно умеренной. В случае налогов, взимаемых один раз в течение одного поколения, таких как налог на наследство, ставка может быть очень высокой: в Соединенных Штатах и Великобритании с 1930-х по 1980-е годы она достигала трети, половины или даже более двух третей передаваемого имущества для крупнейших наследств[617]. То же касается чрезвычайных налогов на капитал, взимаемых один раз в необычных обстоятельствах. Например, мы уже упоминали о налоге на капитал, собранном во Франции в 1945 году по ставке, доходившей до 25 % и даже до 100 % в случае максимального обогащения в период с 1940 по 1945 год[618]. Очевидно, что такие налоги не могут применяться в течение очень длительного времени: если каждый год забирать четверть имущества, то через несколько лет забирать уже будет нечего. Именно поэтому ставки ежегодных налогов на капитал всегда намного ниже и составляют несколько процентов, что иногда может удивлять, но на самом деле является достаточно существенным, когда речь идет о налоге, ежегодно взимаемом с объема капитала. Например, налог на недвижимость (или property tax) часто составляет от 0,5 до 1 % от стоимости недвижимого имущества, т. е. от десятой части до четверти от стоимости найма (если предположить, что средний арендный платеж равен 4 % в год)[619].
609
В случае крупнейшего состояния во Франции дополнительные трудности обусловлены тем, что семейный холдинг управлялся супругой министра бюджета, который также был казначеем политической партии, получившей значительные пожертвования от данного состояния. Поскольку эта же партия сократила втрое налог на состояние в течение своего пребывания у власти, вполне естественно, что это вызвало определенные эмоции в стране и показывает, что феномен овладения политической властью, о котором говорилось в предыдущей главе, далеко не ограничивается США. Кстати, речь идет о министре бюджета, являвшемся предшественником того, кто скрывал свой счет в Швейцарии. Получается, что во Франции сам факт пребывания у власти имеет большее значение, чем политические взгляды.
Имеется в виду правоцентристская партия «Союз за народное движение», от которой баллотировался Николя Саркози, победивший на президентских выборах в 2007 году и занимавший пост главы государства в 2007–2012 годах. В июне 2010 года во французских СМИ были опубликованы материалы, согласно которым Лилиан Беттанкур уклонялась от уплаты налогов. Затем получили огласку расшифрованные записи телефонных разговоров, которые выявили вероятный конфликт интересов между министром бюджета Эриком Вертом и Лилиан Беттанкур, поскольку Флоранс Верт, супруга министра, управляла частью имущества г-жи Беттанкур. Далее бывший бухгалтер супругов Беттанкур Клер Тибо заявила о том, что в 2007 году Эрик Верт получил от миллиардерши 150 тысяч евро на президентскую кампанию Саркози в нарушение законодательства. Тибо также рассказала о том, что Саркози и Беттанкур связывают давние отношения: будущий президент был частым гостем в доме наследницы компании L'Oreal в период пребывания в должности мэра парижского пригорода Нэйи (1983–2002). Все это послужило поводом для начала длительного судебного разбирательства, главным фигурантом в котором стал Саркози. — Примеч. пер.
610
На практике применяемая в Голландии система не совсем удовлетворительна: в ней имеется множество исключений и категорий активов, освобождаемых от налогов (прежде всего те. что размещены в семейных холдингах и траст-фондах), а доходность считается равной 4 % для всех активов, что может быть слишком много для одних состояний и недостаточно для других.
611
Эту недостаточность логичнее всего будет оценить на основе средней нормы доходности, наблюдаемой для данной категории состояний, что позволяет связать шкалу подоходного налога со шкалой налога на капитал. Также на этой основе можно предложить минимальные и максимальные ставки налога в зависимости от дохода и капитала.
612
Логика стимула лежит в основе книги Мориса Алле «Налог на капитал и денежная реформа» (Allais М. L'lmpot sur le capital et la reforme monetaire. Editions Herma
613
То же происходило бы и с безработным, который продолжал бы платить очень высокий налог на недвижимость (тем более что в этом случае займы, как правило, не вычитаются из стоимости недвижимости, что может приводить к драматическим последствиям для домохозяйств, обремененных долгами).
614
Этот компромисс зависит от соответствующего значения личных побуждений и случайных потрясений в определении доходности капитала. В зависимости от ситуации может быть предпочтительнее облагать доходы с капитала более низкими налогами, чем трудовые доходы (и опираться прежде всего на налоге объема капитала), или, напротив, взимать более высокие налоги с доходов с капитала (как происходило в англосаксонских странах до начала 1980-х годов, бесспорно потому, что доходы с капитала считались намного менее обоснованными). См.: Piketty Т., Saez E. A theory of optimal capital taxation // NBER Working Paper, 2012 (краткая версия опубликована под заглавием «А theory of optimal inheritance taxation» в журнале «Econometrica» за 2013 год).
615
Это обосновано тем фантом, что капитализированная стоимость капитала в течение жизни неизвестна в момент получения наследства. Если в 1972 году человек унаследовал квартиру в Париже стоимостью 100 тысяч франков, никто не думал, что она. возможно, будет стоить один миллион евро в 2013 году и позволит зарабатывать или экономить более 40 тысяч евро в год в виде арендной платы. Эффективнее было бы не облагать наследство очень высоким налогом в 1972 году, а применить более ограниченный налог на наследство и каждый год взимать налог на имущество, налог на арендные платежи и, возможно, налог на состояние в зависимости от того, как меняется стоимость и доходность данной недвижимости.
616
См.: Piketty Т., Saez E. A theory of optimal capital taxation. См. также техническое приложение.
617
См. четырнадцатую главу, график 14.2.
618
См. десятую главу.
619
Например, для недвижимой собственностью стоимостью 500 тысяч евро ежегодный налог будет составлять от 2500 до 5000 евро при ежегодной арендной стоимости около 20 тысяч евро. Налог на капитал, взимаемый ежегодно по ставке 4–5 % с любого имущества, привел бы к изъятию почти всех доходов с капитала из национального дохода, что несправедливо и нереально, тем более что существуют еще и налоги на доходы с капитала.