Страница 104 из 177
График 10.4
Имущественное неравенство в Швеции в 1810–2010 годах.
ордината: Доля верхней децили и верхней центили в общем имуществе.
Примечание. На верхнюю дециль (10 % самых крупных состояний) приходилось 80–90 % от всего имущества в 1810-1910-е годы и 55–60 % в наши дни.
Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21с.
Становление имущественного среднего класса. Два вопроса, которые будут теперь нас занимать, формулируются следующим образом. Почему имущественное неравенство принимало столь крайние формы — и даже усиливалось — вплоть до Первой мировой войны? И почему, несмотря на то что в начале XXI века имущество вновь вернулось к процветанию, которого достигало в начале двадцатого столетия (как показывает эволюция соотношения между капиталом и доходом), концентрация капитала сегодня явно ниже исторически рекордного уровня, и насколько мы можем быть уверены в том, что причины этого окончательны и необратимы?
Действительно, второй вывод, который вытекает из французских данных, представленных на графике 10.1, состоит в том, что концентрация имущества, равно как и получаемых с имущества доходов, так и не оправилась полностью от потрясений 1914–1945 годов. Доля верхней децили, достигавшая 90 % от всего имущества в 1910-е годы, упала до 60–70 % в 1950-1960-е годы; доля верхней центили сократилась еще больше — с 60 % в 1910-е годы до 20–30 % в 1950-1970-е годы. По сравнению с тенденциями эпохи, предшествовавшей Первой мировой войне, разрыв очевиден. Конечно, в 1980-1990-е годы имущественное неравенство вновь стало возрастать, а финансовая глобализация, как мы увидим, все больше затрудняет измерение имущества и его распределения в рамках отдельных стран: становится все очевиднее, что неравенство в капитале в XXI веке следует рассматривать в мировом масштабе. Однако, несмотря на всю эту неопределенность, нет никаких сомнений в том, что в настоящее время имущественное неравенство ниже, чем столетие назад. В начале 2010-х годов на верхнюю дециль приходится 60–65 % от всего имущества, что одновременно и очень много, и заметно меньше, чем в Прекрасную эпоху. Ключевая разница заключается в том, что сегодня существует имущественный средний класс, которому принадлежит около трети национального имущества, что довольно много.
Данные, которыми мы располагаем по другим европейским странам, показывают, что этот феномен имел место повсюду. В Великобритании доля верхней децили сократилась с более чем 90 % накануне Первой мировой войны до примерно 60–65 % в 1970-е годы, а в настоящее время она составляет порядка 70 %; доля верхней центили буквально обрушилась в результате потрясений двадцатого столетия, уменьшившись с 70 % в 1910-е годы до всего 20 % в 1970-е годы и закрепившись на уровне 25–30 % в начале 2010-х годов (см. график 10.3). В Швеции уровень концентрации капитала всегда был немного ниже, чем в Великобритании, однако в целом траектории этих стран были схожими (см. график 10.4). В любом случае можно констатировать, что выгоду из падения доли 10 % самых крупных состояний в основном извлек имущественный средний класс (к которому относятся следующие 40 %), а не беднейшая половина населения, чья доля в общем имуществе всегда оставалась мизерной (как правило, около 5 %), в том числе и в Швеции (где она никогда не превышала 10 %). В некоторых случаях, особенно в Великобритании, обнаруживается, что значительную выгоду из сокращения доли 1 % самых богатых извлекли следующие 9 %. Однако, если отвлечься от особенностей каждой страны, общее сходство путей различных европейских стран просто поражает. Крупнейшее структурное изменение заключалось в возникновении группы, в которую входила почти половина населения и которая состояла из людей, сумевших получить доступ к имуществу в размере, равном от четверти до трети национального имущества.
Неравенство в капитале в США. Теперь перейдем к американскому материалу. В Соединенных Штатах с 1910-1920-х годов также велась статистика по наследству, которая широко использовалась исследователями (прежде всего Лампманом, Копчуком и Саэзом); однако ей были присущи серьезные ограничения, обусловленные тем, что федеральным налогом на наследство облагался лишь небольшой процент населения. Эти расчеты могут быть дополнены подробными исследованиями по наследству, проводимыми Федеральной резервной системой США с 1960-х годов (их использовали прежде всего Кенникелль и Вольфф), а также менее надежными расчетами по 1810 и 1870 годам, которые основывались на данных как посмертных описей, так и инвентаризации имущества и изучались Джонсом и Солтоу соответственно[333].
Между европейским и американским траекториями обнаруживается немало серьезных различий. Прежде всего, около 1800 года имущественное неравенство в Соединенных Штатах, судя по всему, было ненамного выше, чем в Швеции в 1970-1980-е годы. Учитывая, что речь идет о новой стране, населенной по большей части иммигрантами, приехавшими в Новый Свет без имущества (или с небольшим капиталом), в этом нет ничего удивительного: прошло слишком мало времени для того, чтобы мог начаться процесс накопления и концентрации состояний. Тем не менее данные очень несовершенны и сильно варьируются в зависимости от того, относятся ли они к северным штатам (где, согласно расчетам, уровень неравенства был ниже, чем в Швеции в 1970-1980-е годы) или к южным (где уровень неравенства был ближе к европейским показателям того времени)[334].
Рост концентрации имущества в Соединенных Штатах в течение XIX века — установленный факт. Около 1910 года неравенство в капитале в США достигло очень высокого уровня, однако оставалось ниже, чем в Европе: верхней децили принадлежало около 80 % от всего имущества, а верхней центили — около 45 % (см. график 10.5). Интересно отметить, что тот факт, что Новый Свет догонял Европу по уровню неравенства, сильно беспокоил американских экономистов того времени. Книга о распределении богатства в Соединенных Штатах, написанная Уилфордом Кингом в 1915 году и ставшая первым комплексным исследованием данного вопроса, прекрасно иллюстрирует эти настроения[335]. В наши дни это, возможно, вызовет удивление: мы привыкли, что на протяжении многих десятилетий неравенство в Соединенных Штатах выше, чем Европе, и что зачастую сами американцы это подчеркивают в положительном смысле (за океаном неравенство в Америке регулярно описывается как признак предпринимательского динамизма, тогда как Европа считается воплощением эгалитаризма советского типа). Однако столетие назад и реальность, и ее восприятие были ровно противоположными: всем было очевидно, что Новый Свет по природе своей был более эгалитарным, чем Европа, и эта разница так же служила поводом для гордости. В конце XIX века, во времена так называемого позолоченного века, когда в Соединенных Штатах сколачивались промышленные и финансовые состояния невиданных прежде размеров (это была эпоха Рокфеллеров, Карнеги и Дж. П. Моргана), многих заокеанских наблюдателей пугала мысль о том, что страна может утратить свой новаторский и эгалитарный дух — отчасти, конечно, мифический, но до некоторой степени обоснованный по сравнению с имущественной концентрацией в Европе. В следующей части мы увидим, что этот страх стать похожей на Европу, безусловно, в определенном смысле способствовал введению в Америке в 1910-1920-е годы очень прогрессивного налогообложения на наследство крупных состояний, которые, как считалось, противоречили американским ценностям, а также на доходы, считавшиеся чрезмерными. Поэтому просто сказать, что представления о неравенстве, перераспределении и национальной идентичности сильно изменились за столетие, значит ничего не сказать.
График 10.5
Имущественное неравенство в Соединенных Штатах в 1810–2010 годах.
ордината: Доля верхней децили и верхней центили в общем имуществе.
333
Точные библиографические и технические указания приведены в техническом приложении.
334
По некоторым расчетам в целом в США доля верхней центили в 1800 году была ниже 15 % от всего имущества, однако это было обусловлено исключительно тем фактом, что в этих расчетах во внимание принимались лишь свободные люди, что представляется довольно спорным подходом. Приводимые здесь расчеты касаются всего населения (включая свободных и рабов). См. техническое приложение.
335
См.: King W. I. The Wealth and Income of the People of the United States. MacMillan, 1915. Автор, профессор статистики и экономики в университете Висконсина, собрал несовершенные, но показательные данные по многих американским штатам, сравнил их с европейскими расчетами, произведенными прежде всего на основе прусской налоговой статистики того времени, и обнаружил, что расхождение между ними меньше, чем считалось.