Страница 108 из 149
расщелине, собственнически лаская еѐ влажную грудь,
сжимая
ее в
своих
ладонях. Он лизнул еѐ ещѐ сильнее и почувствовал, насколько она наполнена влагой.
Беттина охнула почувствовала, как он смачивает ее клитор ее же соками.
Моя Невеста, мой приз, мое пиршество.
Она запустила свои пальчики в его волосы и прижалась к его языку еще плотнее.
— Жестче, вампир, - хрипло выдохнула она, становясь распутной от желания. —
Глубже.
— Бетт! - его охватило разочарование.
Он не мог дать ей то, что ей так было нужно сейчас, не мог проникнуть в еѐ тело в
любом случае - не своими пальцами, не своими клыками, не своим членом.
Я хочу быть так глубоко в тебе и трахать тебя настолько жестко, что это сводит меня с ума!
Его бедра инстинктивно толкнулись вперед, но он не почувствовал мягкости
проникновения в ее возбужденное, трепещущее тело.
— Треан, - простонала она. — Пожалуйста, я-я нуждаюсь...
Он сдался, с рычанием сжав еѐ грудь, и, охватив заднюю часть еѐ бедра, раздвинул
еще шире еѐ ноги, углубляя свой язык в ее тело.
— О Боги, да! - в ее прерывистых криках звучало благоговение. — Никогда не
чувствовала… это так сильно… как ты заставляешь чувствовать меня...
Ее дрожащие коленки охватили его лицо, когда ее тело задрожало от новой волны
сладостного
возбуждения.
Беттина
схватила
его
за
затылок,
удерживая его
голову у
своего лона, тем самым задавая направление, и подняла бедра навстречу его искусному
рту.
Она была практически на самом краю. Даже в агонии блаженства Беттина знала,
что секретные места на ее теле... места, которых не касался прежде ни один
мужчина...
теперь принадлежат ему. Он подтверждал это своим настойчивым языком, своими
нежными губами и грубым, даже животным рычанием. И она сдалась ему полностью.
Что за слова он хриплым голосом шептал ей после каждого голодного касания своего
языка к ее горячему лону?
— Скажи, что позволишь мне... делать все что угодно с тобой! - его пальцы с силой
сжали ее бедра, убеждая ответить.
— Я... я... - она не могла думать ни о чем в тот момент.
Почему бы не позволить ему делать все что угодно, если ощущения будут такими
фантастическими? Может он имеет в виду секс? Не могу думать. Почему те слова
так важны для него?
Все, что она знала наверняка, так это то, что она должна царапать своими ногтями
его мускулистую спину, целовать его влажную от дождя кожу, растворяться в его
поцелуях... Ох, боги, этот его невероятный язык был везде.
— Ах, вампир, не останавливайся... – простонала Беттина.
Когда она приблизилась к заветной точке наслаждения, удовольствие, казалось,
буквально танцевало в пределах ее видимости, а в голове была сплошная каша, мозг
напрочь отказывался работать здраво и никакой иной мысли, кроме того блаженства, что
он дарил ей, не было.
— Я уже близко!
И мгновение спустя экстаз наполнил ее тело фейерверком неземных ощущений.
Обжигающий и безграничный, он разливался в каждом сантиметре ее содрогающегося
тела. Она закинула голову назад, выгибая спину дугой, и, раскинув широко руки,
вцепилась в меха... и закричала.
Агрессивный стон вырвался из его груди, когда он набросился на нее своим ртом.
Хотя еѐ оргазм и начал стихать, Треан не прекращал лизать ее, продолжая все более
жадно и настойчиво. С неистовством исследуя ее глубины, он ласкал ее прямо у входа во
влагалище, где ее нежная плоть все еще сокращалась в конвульсиях оргазма.
Слишком много! Терзаемая под железной хваткой его рук на своих бедрах, Беттина
извивалась от прикосновений его языка, умоляя:
— Ох, остановись! - но Треан был глух к ее мольбам. Он лишь зажал еѐ клитор
между своими губами и продолжил нежно посасывать. — Ах!
Беттина опять затерялась в блаженстве, что он дарил ей своим
языком.
Пульсирующие волны наслаждения вновь накрыли еѐ, и беспомощная, она поддалась
им... только пусть они приходят и приходят...
После
того
как ее
второй оргазм утих,
Треан
оторвался
от ее
лона
и стал
прокладывать
дорожку
из жарких поцелуев
верх
по еѐ телу.
Было
что-то
грубое
на
дакийском, что-то, что было как обещание... или угроза. Она не могла понять слов, но
она разобрала... да помогут мне боги... интонацию.
— Скоро, Бетт, - она поняла, что он проскрежетал сквозь стиснутые зубы. — Так
глубоко и жестко, как я нужен тебе...
Тяжело дыша, она лежала с раскинутыми ногами и - блаженные
минуты - не
беспокоилась ни о чем в мире. Она снова чувствовала себя так, словно парила в облаках,
и в тоже время была связана по рукам и ногам.
Постепенно Беттина пришла в себя и ее стремление угодить ему так же, как и он
ей, только возросло. Он встал обратно на корточки и посмотрел на еѐ лоно с таким
жестоким выражением лица, на котором был и дикий, почти безумный голод, и даже
какая-то непроглядная тьма и одержимость, что она почти что испугалась. Она видела,