Страница 22 из 24
глубоки и гулки, как солнечные аллеи.
Но я вдруг очнусь от случайного прикосновения,
будто поверхность сенсорного дисплея.
Пиксели, если вглядеться, цветными крошками.
Фотобумага испорчена малость с краю.
Свет моей жизни светит теперь из прошлого.
А это значит - немножко я умираю.Эти детские фото - вырванные мгновения –
глубоки и гулки, как солнечные аллеи.
Но я вдруг очнусь от случайного прикосновения,
будто поверхность сенсорного дисплея.
Пиксели, если вглядеться, цветными крошками.
Фотобумага испорчена малость с краю.
Свет моей жизни светит теперь из прошлого.
А это значит - немножко я умираю.
2015
ЛЮБОВНИК
Морозный день, и предвкушенье встречи
всё делало прекрасным: снежный дым
и солнца диск, что резко был очерчен
за облаками. Пламенем седым
стоял далёкий лес. Был звонок холод –
мгновенье существующий кристалл.
Он ждал её - упрям, безбожно молод –
огонь в печи остывшей прорастал.
Был ужас ожиданья нежно-кОлок,
он ждал её неведомым ведОм.
Она свернула в маленький посёлок,
где он согрел накрытый снегом дом.
Нет оправданий этому поступку.
Ну разве только то, что жизнь одна...
Он снять помог ей норковую шубку.
В глазах ее больших не чуя дна...
Он опустил стыдливо плотный пОлог.
Всегда заточен остро счастья миг,
как срок снежинки на щеке недолог...
Рукой подать - сквозь совесть напрямик.
Она сюда приехала. Тревога
"узнает муж, увидит кто-нибудь"
легла на лоб морщинкой, и немного
похитила блаженства. Снова в путь
она пустилась - чуть дрожали руки
лежащие на кожаном руле.
Господь, должно быть, создал жизнь со скуки
На грешной...упоительной... Земле.
2014Эти детские фото - вырванные мгновения -
глубоки и гулки, как солнечные аллеи.
Но я вдруг очнусь от случайного прикосновения,
будто поверхность сенсорного дисплея.
Пиксели, если вглядеться, цветными крошками.
Фотобумага испорчена малость с краю.
Свет моей жизни светит теперь из прошлого.
А это значит - немножко я умираю.
ЦИКЛ «ВОЛШЕБНЫЕ СКАЗКИ»
ЛЕГЕНДА ОБ УЩЕЛЬЕ ВЕДЬМ
Принц собирается ехать в своей невесте.
Для влюблённого эти сто вёрст или даже двести
совершенно не крюк.
Он надевает лук,
меч и шлем, проверяет всё ли на месте.
"Скоро, милая, скоро мы будем вместе."
И порхают вокруг
несколько тысяч рук
незаменимых и незаметных слуг.
Принцу вплетают яркие нити и бусы
в длинные волосы. Тонкий и светло-русый
он синеглаз и мармеладногуб.
Крепко врастает в жизнь он как юный дуб.
Войны из свиты его деловиты и пышноУсы.
Молодцы как на подбор - и шустрЫ и не трусы.
У каждого лук ветрорез есть и меч волноруб,
и знак почёта - гранёный алмаз - как куб.
А географы чертят маршрут на дорожной карте:
по долине дороги нет - всё размыло в марте,
через горы нельзя - вы слыхали о нудном барде
он с эхом вдвоём бренчит на одном аккорде,
что в мире нигде нет других столь прекрасных гор, где
такие закаты и так зелены дубы.
Но он колдун и не вздумайте быть грубы –
и дослушайте - он задержит вас на неделю –
будет петь, язык ворочая еле-еле...
Лучше уж сразу поехать вам через лес –
да и тут есть аргумент, что имеет вес:
ведь в лесу вы столкнётесь нос к носу со злым медведем.
Войны кивают: "уж мы то его обезвредим!"
А Принц говорит: "Я знаю, как мы поедем!
Самый короткий путь - сквозь долину ведьм."
Кто-то из свиты становится бел как мел.
Принц говорит: "Оставайтесь же, кто не смел...
Никого насильно с собою не буду брать я.
Мы отправимся завтра. Делайте выбор, братья!"
Свита молчит.
"Ну хоть кто-нибудь, отзовитесь!
Есть между вами действительно храбрый витязь?"
Войны косятся в сторону горной гряды,
лица их страхом вытянуты и худы,
кто с семьёй в последние вытеснились ряды.
И остался у Принца оруженосец – верен
до конца. Из всей свиты один единственный воин.
Но Принц в себе уверен и так спокоен.
А шаг его лошади выверен и умерен.
Копыта как в барабан отбивают такт.