Страница 10 из 24
Ты как-то сказал, что последним нельзя размножиться...
они ведь слишком мучительно здесь выживают.
2013
ПОЭТ И СМЕРТЬ
Старый поэт всё, что нажил, сложил на стул –
несколько книг в дешёвеньком переплёте.
С виду, казалось, крепок ещё. Сутул.
Смерть от инфаркта, однако, была в полёте.
Чёрные крылья над Городом распластав,
тенью накрыв дома, купола и шпили,
парила. И крепко помнила свой устав.
Она не потерпит, чтоб гнали и торопили.
Незваная прилетела. Стучит в окно
тоненьким клювом озябшей зимой синицы.
Старый поэт вздыхает, встаёт. Темно.
Книги лежат, монолитно сомкнув страницы.
Как он любил, как буйно цвела душа –
Каплями яркими в них навсегда застыло.
Старый поэт идёт, тяжело дыша,
окно открывает. Веет метелью стыло.
Он не боится смерти. В сырую мглу
он заглянул, распахнутый, в одиночку.
Только сказал: "Погоди чуть, постой в углу...
Позволь мне в последний раз переправить строчку..."
2015
КОРОЛЬ И ПИРАТ
Утопила принцесса своё ожерелье. Утрата
большая. Дворцовые окна глядели с тоскою.
И король попросил одного молодого пирата
вернуть жемчуга, опустившись на дно морское.
Тот достал ожерелье.
Промолвил король:
- Плыви... дальше с Богом, сынок,
или, хочешь, проси награду.
И ответил пират, улыбаясь:
- Кроме любви
мне на земле, король, ничего не надо.
Я сокровища видел. Я камешка не возьму.
Всем, кто жаден до мёда, однажды становится кисло.
И одна лишь любовь смысл придаёт всему.
И она же порой, любовь, всё лишает смысла.
2015
ПОЁТ И ПЛАЧЕТ
Жили две, что любили его. И одна была
просто женщина, а вторая была - певица.
Та, что просто, упруга телом, лицом бела;
а другая взмывала с музыкой ввысь как птица
в небо ясное взмывает, и полный зал
замирал на высоком парении долгой ноты
вылетающей прямо из сердца. Он ей сказал:
"Для меня высоки непомерно твои полёты."
И пришёл на концерт однажды он с той, другой:
взявшись за руки крепко, двое стоят под сценой.
И воркует, прижавшись, женщина: "Дорогой,
я хочу для тебя быть единственной и бесценной."
Он её обнимает: "Любимая, так и есть,
ноты не поцелуи, они ничего не значат..."
Ну а та, что на сцене, поёт - будто божья весть –
все пронзительный, выше, чище - поёт и плачет...
2015
МАСТЕР
Эта женщина смотрит на лица и видит полотна.
Золотая рука обуздала и уголь, и кисть.
Отдыхая, задумчиво курит. Прикрыты неплотно
Драгоценные ракушки век. Говорит "повернись"
молодому натурщику. Смотрит секунду другую
и изящную линию смело бросает на лист.
Это - мастер. Она говорит: "Может, я и торгую
красотой, но колодезь искусства останется чист.
Я не буду писать потому, что меня попросили.
Я должна пережить вдохновенья волшебный момент.
Я рисую любовью. В ее сокрушительной силе
весь секрет мастерства, а рука - это лишь инструмент."
Молодому натурщику вспомнится: камень столь древний,
что он будто расписан узорами трещин и пор;
мальчугану, живущему в бедной рыбацкой деревне,
улыбнулась однажды туристка, пришедшая с гор;
зачарованный лес, что как пена лежит у подножий...
Этот взгляд сквозь него - он натурщику тоже знаком.
Это опыт. Не дрогнет уж ни над холстом, ни над кожей
золотая рука, прикасаясь небрежным мазком.
Ей к лицу в смоляных волосах эта ранняя проседь,
и глаза полыхают неистовым чёрным огнём.
Он, конечно, влюблён. Но он гордый. И он не попросит,
чтоб она рисовала шедевры губами... На нём.
2014
АЛИСА
Сначала Алиса читала стихи во дворе
девчонкам, держащим под мышками встрёпанных кукол.
Котёнок сидел на заборе и тонко мяукал.
Соседка бельё на балкон выносила в ведре.
Алиса росла. И стихи становились большими,
как клёны, что классом сажали в пришкольном саду.
Алиса читала подругам стихи на ходу,
средь тех самых клёнов, неспешно гуляя меж ими.
Алиса ещё подросла, и настал выпускной.
Она прочитала стихи в школьном актовом зале,
сбиваясь, краснея. Тогда ей впервые сказали:
"Алиса - поэт!" - той семнадцатой поздней весной.