Желание волка

— Время позднее, и я не хочу вас обременять. — Не обращая внимания на протест внутреннего зверя, Соня сохраняла дистанцию.

Первое мнение о ночном спасителе оказалось верным — он очень опасен. Для ее душевного спокойствия.

Денис одним прыжком преодолел расстояние, отделяющее от стола, и встал напротив девушки.

— Соня… Давай сделаем следующее. Я хочу, чтобы ты осталась в моем доме. Очень хочу. Приставать не буду. Пугать тоже. Сейчас я тебя познакомлю с еще одной стороной жизни оборотней. Если твоя волчица не откликнется и ты все равно захочешь уехать, вызову такси.

Соблазн был слишком велик. Соня, почти ничего не знавшая о жизни сородичей и их взаимоотношениях, кивнула.

Глаза мужчины торжествующе блеснули. И он одним движением сбросил с себя тенниску.

Глава 4

Соня осталась. Наверное, сошла с ума, но она осталась.

А теперь лежала на широкой кровати на шелковых простынях и пыталась уснуть. Сон не приходил. Она несколько раз меняла положение тела: переворачивалась на спину, зарывалась лицом в подушку, натягивала одеяло на голову — все бесполезно. Возбужденное присутствием самца сознание отказывалось подчиняться.

Соня привыкла спать в чужих кроватях, за свою жизнь она делала это довольно часто. Иногда думала, что ее жизнь — бесконечные дорожные сумки, машины и поезда. Лишь бы убежать… Лишь бы затеряться. Как-то постаралась припомнить, сколько они с мамой поменяли городов. Получилось больше двадцати. Мужчина-зверь каждый раз находил. Мама с горечью шутила, что волчье чутье никогда его не подводит. Он преследовал их с маниакальным упорством.

В возрасте пятнадцати лет Соня поинтересовалась у матери, почему они не могут договориться, чтобы он оставил их в покое. Мама подошла к окну и уперлась лбом в стекло.

— С Павлом невозможно договориться. Думаешь, я не просила оставить нас в покое, не преследовать? Мои слова его не волнуют. Только собственное желание, тяга. Этим все сказано.

— А если ты и он… — робко начала Соня.

Мать резко обернулась, ее глаза заполнила ненависть.

— Никогда! Ни за что! — с жаром воскликнула она. — Он меня не подчинит! Не заставит прогнуться под него! Лучше сдохну, чем соглашусь с ним жить! Пусть бегает за мной по стране! Рано или поздно устанет!

С губ Сони рвалось замечание, что она не маленький ребенок и знает, чем заканчиваются их встречи. Ругань и рычание всякий раз сменялись стонами наслаждения. Промолчала, потому что знала: мама разозлится, если она скажет нечто подобное вслух.

— Мама, я устала от переездов. Я ни в одной школе не задерживалась даже год. Не верю, что Павел когда-то оставит нас в покое.

— Оставит, Соня. Непременно оставит.

Мужчина-зверь пропал три года назад. А через полгода умерла мама. И Соня видела, как она тосковала. На лице все чаще появлялось сожаление, глаза, раньше пылавшие огнем яростной борьбы, потухли. Мать все чаще смотрела на дверь, озиралась. Точно ждала. Он не приходил.

Если бы мама была помягче, Соня непременно бы спросила, почему та не радуется долгожданному освобождению? Больше не надо паковать сумки и искать очередное съемное жилье. Она свободна! Только… хотела ли этой свободы мама? Не привыкла ли она за долгие годы к обжигающей страсти Павла? К его охоте на нее? Одержимому влечению?

Соня снова перевернулась на бок. Почему она вспомнила о матери и Павле? Их отношения были сложными, не поддающимися логическому объяснению. Но это были их отношения! Ей бы в своей жизни разобраться! А именно: в том, что происходит сейчас.

Соня зажмурилась, вспомнив сцену на кухне. Как нелепо она себя вела! Точно школьница, впервые увидевшая полуобнаженного мужчину. Когда Денис сказал, что хочет показать еще одну сторону жизни оборотней и стал раздеваться, на нее точно наваждение нашло. Замерев, смотрела, как обнажается бронзовое от загара натренированное тело. Рельефный живот с темной полоской волос, убегающей в джинсы, грудная клетка с тремя глубокими полосками шрамов, широкие атлетические плечи.

У Сони пересохло во рту, несмотря на то, что она только что выпила кофе. Тело Дениса было безупречным. Красивым. Диким. Мощным.

Волчица взбунтовалась. Заметалась. Пожелала вырваться на свободу. И увидеть его волка. Ощутить. Увлечь.

Соню затрясло. Заколотило. Волна дрожи прокатилась по телу. Произошел взрыв ощущений, о существовании которых даже не подозревала. Чем обусловлена столь бурная реакция — непонятно. Обычно она спокойно реагировала на мужское тело. Любовалась им, оценивала как эстет, отмечая физическую силу или, напротив, немощь, но никогда не попадала в зависимость от него.

Сейчас же… Сейчас пришлось сжать руки в кулаки, спрятав их под столом. Соня опустила взгляд и негромко спросила:

— Зачем вы разделись?

— Соня, не опускай глаза. Мне нравится смотреть на твое лицо. Ты забавно смущаешься. Еще я знаю… Вернее, мой волк чувствует твою волчицу, ее волнение. А разделся я по простой причине — привык ходить дома полуобнаженным. Это естественно для оборотней.

Мужчина выдержал паузу, ожидая ответа. Но она молчала. Да и что могла сказать? Что чувствует себя полной идиоткой? Что готова пялиться на его обнаженный торс, точно никогда не видела полуголого мужчину? Что между ног стало влажно при одной мысли, что он может прикоснуться к ней? Или что сама может коснуться его?

Он же зверь… волк… Для него человеческая мораль — ничтожная преграда.

— Ты останешься на ночь? — продолжал давить на нее Денис. Все же подняв голову, она увидела, как он прищурился, взгляд стал колким, нетерпеливым. — Мои слова остаются в силе. Я тебя не трону.

И Соня осталась. Убеждала себя, что сделала это в целях безопасности. Да-да, именно так! Где гарантия, что, отправляясь с таксистом в гостиницу, снова не столкнется с сексуально озабоченными оборотнями, для которых напасть на беззащитную девушку — плевое дело? И гостиница, расположенная в краю оборотней, тоже могла оказаться небезопасной.

Все-таки надо было выбрать другое время для поездки к бабушке. После полнолуния.

Соня откинула покрывало и встала с кровати. Все равно не уснет. Не стоит себя мучить.

Она вспомнила волков с дороги, и снова вернулся страх. Если бы не появился Денис, что бы они с ней сделали? Изнасиловали — это самое малое. Воображение нарисовало картину, как с нее сдирают одежду, швыряя от одного мужчины к другому; жестокие руки с когтями царапают нежную кожу; члены — грубые, отвратительные — жестоко врываются в лоно, разрывая его.

Соня поежилась и шумно задышала. Прочь! Прочь подобные мысли! Все обошлось!

Чтобы сгладить неприятный осадок, возникший в душе, она подошла к столику, стоящему у окна. Поставила на него бутылку с минеральной водой, которую любезно одолжил Денис. Именно любезно. С легкой ироничной улыбкой.

Как только она решила остаться в его доме на ночь, сразу же сказала, что устала и хотела бы лечь спать. Он проводил до спальни, расположенной на втором этаже, и в той же ироничной манере пожелал спокойной ночи. Какая уж тут спокойная ночь! Поскорее бы утро!

Соня открыла бутылку и прямо из горлышка сделала несколько жадных глотков. Она стояла рядом с окном, выходящим во двор, и ей показалось, что там, снаружи, мелькнула тень. Сердце пропустило удар. Соня встала на цыпочки и вплотную прижалась к стеклу. То, что увидела, заставило волчицу жалобно заскулить.

На кафеле рядом с бассейном, в одних белых боксерских плавках, качал пресс Денис. Его движения были быстрыми, уверенными. Он с легкостью опускался и поднимался, сложив руки за головой. Лунный свет падал на его тело, играя бликами на увитых мышцами руках и отбрасывая причудливые тени.

Кровь ударила в голову Сони, по коже точно пробежал электрический разряд, в области затылка возникла пульсация. Еще немного — перекинется в волчицу и выпрыгнет прямо в окно. Часто задышала и сконцентрировалась, чтобы удержать зверя внутри. Весь ужас ситуации в том, что Соня, когда обращалась, потом почти ничего не помнила. Может, еще и поэтому опасалась выпускать внутреннюю сущность наружу. А уж в данных обстоятельствах…