Страница 69 из 83
Если кто-то сочтет существование такой несусветной коммерциализации в рамках традиционной индейской культуры удивительным, то только потому, что большая часть наших представлений об индейцах является выдумкой контркультуры. Коренные обитатели Северной Америки в целом были добродетельными ровно настолько, насколько люди в любом другом месте. Немногочисленное население материка было широко рассредоточено, и во многих регионах мирные контакты между племенами были очень редки. По этой причине в Северной Америке не существовало единой культуры. Некоторые племена были довольно мирными, другие — невообразимо кровожадными. Было широко распространено рабовладение, и войны являлись совершенно обычным делом. Во многих случаях европейские захватчики воспользовались своим преимуществом над коренными обитателями. В других случаях, как с испанскими конквистадорами и ацтеками, пожалуй, обе стороны были достойны друг друга.
Великой инновацией контркультуры стало предположение о том, что между всеми этими культурами имелось нечто общее. Утверждалось: американские аборигены находились в особых отношениях с природой (которые, к сожалению, были утрачены европейцами). Указывалось на многие черты анимистических религий, распространенных в доколумбовую эпоху, как на свидетельство такой глубинной связи. Именно благодаря этим системам верований — а не просто технологической недоразвитости — коренные американцы смогли жить в гармонии с природой так долго.
В свете этих теорий возникло представление о том, что индейцы поклонялись Матери Земле. Это представление моментально получило в контркультуре большое распространение по очевидным причинам: оно было экзотично, созвучно ценностям зарождавшегося культурного феминизма и предполагало такое отношение к экологии, которое казалось диаметрально противоположным западным идеям властвования над природой и ее эксплуатации. Важную роль сыграл текст речи под названием «Земля священна», которую в 1855 году произнес Сиэтл — вождь племени суквамиш. Он обвинял европейцев, говоря:
Как вы можете покупать или продавать небо, тепло земли? Эта мысль нам непонятна. Если мы не распоряжаемся свежестью воздуха и всплесками воды, то как вы можете купить их у нас? Для моего народа каждая пядь этой земли священна… Так что когда Великий вождь из Вашингтона говорит, что хочет купить у нас землю, он требует от нас слишком многого… Не земля принадлежит человеку, а человек принадлежит земле. Вот что мы знаем. Все в мире взаимосвязано, как кровь, которая объединяет целый род. Когда последний краснокожий исчезнет с этой земли и воспоминания о нем станут лишь тенью от облака, плывущего над прерией, эти берега и леса по-прежнему будут сохранять дух моего народа.
Эта речь широко цитировалась и тиражировалась. Она даже попала в календарь влиятельной экологической организации «Сьерра-Клуб». Единственная беда в том, что эти слова не принадлежат Сиэтлу. Их написал в 1972 году белый техасец Тед Перри для фильма на экологическую тему, спродюсированного Южной баптистской конвенцией, крупнейшей протестантской общиной в США.
Эпизод напоминает о еще более ранней подделке, сделанной в Канаде англичанином по имени Арчи Белани, который жил и писал под именем Серая Сова. Многие считают, что серия его книг, начатая в 1930-х годах, заложила фундамент современного природоохранного движения: «Бок о бок с современной Канадой находится последнее поле битвы в долгой и жестокой борьбе между цивилизацией и силами природы. Это земля теней и скрытых троп, затерянных рек и неизвестных озер, обиталище осторожных существ, бесшумно двигающихся по ковру из мха. Здесь царит тишина — глубокая, абсолютная и всеобъемлющая».
Однако не факт, что в борьбе между цивилизацией и природой коренные жители обязательно займут сторону природы. Вообще-то мало что свидетельствует об их непоколебимой верности священной Матери Земле. Нет ни исторических, ни лингвистических, ни культурных свидетельств приверженности такой концепции со стороны кри или оджибве — двух крупнейших индейских племен Канады. Такая концепция не просматривается ни в культуре инуитов, ни в культуре дене, ни в культуре племени черноногих, обитавших на территории современных Альберты и Монтаны. Так откуда же взялась идея Матери Земли?
Это — продукт контркультуры. В частности, она возникла на волне калифорнийского движения «Вся Земля». «Мать Земля» — это просто другое название теории Геи, разработанной британским ученым Джеймсом Лавлоком в 1969 году и гласящей, что наша планета со всеми ее обитателями представляет собой единую саморегулирующуюся систему — т. е. фактически является огромным живым существом. Кроме того, это представление целиком и полностью западное: в греческой мифологии богиня Гея — это воплощение Земли в образе женщины.
С самого начала понятие о Матери Земле представляло собой чистой воды проекцию идей контркультуры на коренных американцев. Как ни странно, многие из этих идей со временем были приняты индейскими общинами, став ключевыми компонентами зарождающейся пан-индейской идентичности. Пан-индианизм — это, в сущности, побочный продукт урбанизации и традиционного христианства, зародившийся в ходе Индейских экуменических конференций, проводившихся в 1970-х годах. К сожалению, эти идеи продолжают оказывать сильное влияние на левых политиков разного рода. Не так давно Канадский союз государственных служащих с помощью рекламного плаката объявлял о своей солидарности с организацией «Первые люди Канады». Реклама изображает перо, наложенное на изображение черепахи, отдаленно напоминающее индейскую графику, и надпись: «Мы выбираем многообразие как часть нашего пути к обеспечению гармонии друг с другом и с Матерью Землей».
Тем временем активисты движения за защиту окружающей среды убеждены, что нам следует обращаться к аборигенам за советами о том, как двигаться по земному пути, не вредя земле. Распространены заявления, что равнинные индейцы использовали каждую часть убитого бизона, в то время как европейские пришельцы убивали бизонов только ради лакомых языков. Те, кто так говорит, игнорируют не только роль, сыгранную коренным населением в истреблении бизонов, но еще и целую гору археологических свидетельств, касающихся охотничьих навыков индейцев до европейского завоевания. В частности, широко распространенное применение гона бизонов, когда целые стада сваливались с обрыва, показывает: отношение индейцев к бизонам не так уж отличалось от европейского, просто у них не было технологий для существенного влияния на размеры стад.
Но это не имеет значения. Идея Матери Земли очень помогла коренным американским народам заменить чернокожих и азиатов в качестве любимой не белой расы контркультуры. Также эта идея помогла провести аккуратные семиотические параллели между «красными» индейцами и «красным» Вьетконгом. Как указывает Филипп Делориа в своей статье «Контркультура, индейцы и нью-эйдж» (Counterculture Indians and the New Age), партизанская война во Вьетнаме казалась эхом «засад и налетов Красного Облака, Джеронимо и других — по крайней мере в том виде, как они показывались в традиционных фильмах-вестернах». В свете этих параллелей казалось, что «стать индейцем» — это идеальный способ отрицать прошлое и настоящее американского империализма.
В то время как коренные жители Северной Америки продолжают сопротивляться культурной ассимиляции, пытаясь интегрироваться в основную культуру на своих собственных условиях, многие из их атрибутов и символов были полностью инкорпорированы в популярную альтернативную культуру. Головные повязки, трубки мира, орлиные перья, тотемные столбы и ловушки сновидений — все эти атрибуты стали частью непрекращающегося бунта, который имеет гораздо большее отношение к моде, нежели к настоящей борьбе за социальную справедливость.
Слово, которое часто используется бунтарями контркультуры для описания современной жизни, — «неаутентичный». По мере того как мы становимся все более отчужденными друг от друга и от вещей, которые, по идее, должны давать вес и значимость существованию в обществе, мы вынуждены искать настоящее где-то в другом месте. Поворот внутрь себя — вот что движет процессом под названием «Добровольная простота», но для многих недостаточно отрицать реалии современности, оставаясь дома. Они хотели бы «войти внутрь, выйдя наружу». В результате поиски аутентичности стали важным мотивом современного туризма.