Честь снайпера

Доктор Гредель терпеть не мог подобные соображения. Что такое «духовность», что такое «мораль», что такое «этика»? Все эти ценности нельзя выразить в цифрах. Для того чтобы понимать высшие идеалы, необходимы определенные чувства, которых, как когда-то признался он Хельге, ему недоставало.

– Проклятие! – сказал ей Гредель. – Это ничто. Его нельзя измерить, сосчитать, взвесить. Что это такое? Почему мы придаем такое значение подобным вещам?

Дорогой, уверена, ты обязательно до всего дойдешь, – ответила Хельга, поглаживая по гладкой шерстке растянувшегося у нее на коленях Митци. – Ты всегда до всего доходишь, мой гений!

И вот теперь Гредель бился со стоящей перед ним проблемой, страстно желая получить указание. Однако он понимал, что просьбы о помощи будут восприняты как слабость, а рейхскомиссариат даже сейчас оставался политическим водоворотом, кишащим беспринципными честолюбцами, политиканами, махинаторами, заговорщиками, и все они ждали, просто выжидали, когда он, Гредель, совершит ошибку. Тогда бы появилась возможность нашептать всякие гадости в нужные уши, выбить из-под него опору и обеспечить собственное возвышение. У него было столько врагов! Если бы только знал Генрих, или сам Вождь, на какие безумства толкает людей главная человеческая слабость – честолюбие! Он просто был слишком чист для мира политики. Он жил исключительно ради своего долга, а не ради глупых медалей и пустых званий и должностей!

– Доктор Гредель!

– Да-да, Берта, я просто хотел убедиться наверняка.

– Понимаю, все это очень сложно.

– Но мы должны двигаться вперед, – решительно произнес Гредель. Поморщившись, он стиснул переносицу, жалея о том, что не может сейчас выпить чашку чая, и продолжил: – Итак, на чем я остановился?

– «…скорейшего достижения определенных целей».

– Да-да, продолжаем. «Эти приоритеты распределены следующим образом. Состав 56, находящийся в ведении управления IV-Б4, загружает необходимый запас угля и получает разрешение немедленно отбыть в пункт назначения. Все задействованные структуры получают распоряжение обеспечить максимальное содействие его продвижению. Состав 118, находящийся в ведении военно-медицинской службы вермахта, остается ждать еще минимум двадцать четыре часа на товарной станции Станислав. Время ожидания будет зависеть от поставок угля на склад; как только мы достигнем уровня девятипроцентного превышения обычного объема, составу будет дано разрешение на отправку». Подпись: Гредель.

Все остальное вы знаете, Берта. Передайте приказ нашим людям как можно быстрее.

– Доктор Гредель, вы понимаете, что полковник медицинской службы Хауфштраус будет жаловаться армейскому командованию?

– Понимаю. С этим ничего не поделаешь. Что бы я ни делал, я наживаю врагов. Уверен, в Берлине меня поддержат. Рейхсфюрер Гиммлер пользуется большим влиянием. Если он встретится с фюрером, он меня поддержит. Я всегда рассчитываю на свои особые отношения с фюрером. Недовольные будут роптать, но нужно делать правильные вещи.

– Право, вы идеалист, доктор Гредель. Вы мой герой!

Скромно улыбнувшись, Гредель тотчас же снова вернул своему лицу выражение размытой растерянности, к которой примешивалась доля искреннего смущения, поскольку от прямых похвал и выражений чувств ему становилось не по себе.

– Я помечу состав 56, – продолжала Берта, – как получивший зеленую линию следовать полным ходом в Аушвиц-Биркенау.

Москва

– Гредель, Ганс, – сказал Крылов, выпустив облако клубящегося дыма, которое собралось под высокими сводами кремлевского кабинета. – Зверь, каких еще поискать. Подобно многим гнусным подонкам, сверхинтеллигентный и сверхобразованный. Предпочитает, чтобы его называли не обергруппенфюрером СС, а доктором Гределем.

Миле было не по себе. Как правило, цели не имели лиц. Это были безымянные фигуры в мундирах мышиного цвета или маскхалатах СС, которые бегали взад и вперед до тех пор, пока не замирали неподвижно в объятиях перекрестия оптического прицела, и тогда их убивал ее палец. Это не вызывало особой боли, чему – Мила могла признаться в этом только себе и больше никому – она была рада. После этого они застывали или отступали назад. Мила старалась избегать выстрелов в голову. В основе этого стремления лежал незыблемый постулат: с технической точки зрения попасть в голову значительно труднее, она имеет гораздо меньшие размеры, более подвижная, непредсказуемая. Но была тут и психологическая причина: выстрел в голову мог получиться очень пугающим, если пуля разбивала череп, выплескивая наружу его содержимое, ломала лицевые кости, вырывала нижнюю челюсть, и все это среди обилия алых брызг. Иногда пятно принимало самые причудливые очертания, а созвездия пролитой крови на снегу получались пугающими. Нет, лучше всего стрелять в туловище.

Но сейчас, здесь: лицо. Рыхлое, ничем не примечательное, если не считать отвислых щек, скорби в глазах и какого-то безразличия. Этот человек выглядел полным ничтожеством – привратник или пожилой рабочий. И все же это было лицо. Ганс Гредель перестал быть просто фигурой, он превратился в человеческое существо.

– Не военный, а ученый, профессор, как и ваш отец, – продолжал Крылов. – Мимо такого пройдешь, не обратив на него внимание. Гм, давайте-ка посмотрим, родился в 1890 году в Линце, окончил университет Линца, преподавал там же, во время империалистической войны служил на штабных должностях, никогда не покидал территорию Германии, рано проявил себя выдающимися математическими способностями и организаторским талантом. Для него имели значение числа, числа и только числа. После войны защитил докторскую диссертацию в Гейдельбергском университете, женился, преподавал в Мюнхенском университете, одновременно с этим полностью разочаровавшись в экономической политике Веймарской республики. Стал одним из первых фашистов, партийный билет номер 133[7]. Несколько раз встречался и подолгу разговаривал с Гитлером. Стал его любимцем. Все это есть в досье.

Петрова быстро пробежала взглядом документы, в которых перечислялись основные моменты. В досье имелась фотография доктора Гределя вместе с угрюмой женщиной, его фотография с пожилой парой, предположительно, родителями, и на обеих он держался неестественно натянуто, с потухшими глазами, стеснительный, в неряшливой одежде. Наконец Мила нашла его снимок в эсэсовском мундире, в котором он выглядел нелепо. Гредель попытался изобразить нацистское приветствие, вытянув руку под углом в сорок пять градусов. Мила видела подобное только в кино, потому что на поле боя так никто не делал. Результат на фотографии получился комичным. Какой гротеск! Этот тип не знал, как себя вести в реалиях окружающего мира, и в своей попытке сделать столь примитивную вещь, как нацистское приветствие, выставил себя клоуном.

– Товарищ комиссар, почему его необходимо убить? Я хочу сказать, всех фашистов необходимо убить и изгнать из нашей страны, да, разумеется, и так происходит, когда они попадают в наш прицел, однако вы даете другое задание. Мне еще никогда не поручали убить какого-то определенного человека.

– По всей видимости, это возмущается ваше женское начало, – елейным голосом произнес Крылов. – Этого следовало ожидать. То, что вы делаете, вы делаете «честно», на поле боя, действуя против вооруженных людей, которые готовы убить вас или, что гораздо важнее для человека с таким героическим складом, как вы, убить ваших товарищей. И также вы можете представить себе губительные последствия для всей страны в том случае, если эти мерзавцы одержат победу. Но теперь надо сделать шаг вперед: мы указываем на человека, который внешне выглядит ничем не примечательной мелкой сошкой, и надо его убить. Почему? Законный вопрос. Подполковник Дворкович, вы у нас специалист по Гределю. Вы сможете лучше объяснить товарищу сержанту.

Слушаюсь! – ответил офицер НКВД, избегая смотреть Крылову в лицо. – Гредель был направлен в рейхскомиссариат, осуществляющий управление оккупированными территориями, которые немцы называют своими «восточными колониями». С самого начала все его внимание было приковано к Украине. Он явился одним из организаторов так называемой «Боевой группы Д», бригады смерти СС на Украине. Глупые украинцы встретили немцев как освободителей, а группа Д отправляла их на принудительные работы в Германию и устраивала массовые расстрелы. В основном расправлялись с евреями, а также с интеллигенцией, политическими деятелями, всеми, кто обладал военным опытом, всеми, кто потенциально мог выступить против новой власти. Судя по всему, доктор Гредель лично составлял расстрельные списки на основании данных, представленных разведкой СС. Дело свое он делал мастерски и при активной поддержке своего наставника доктора Олендорфа, главы группы Д, быстро пошел на повышение. Гредель был назначен директором Киевской области на Украине, как только фашисты ее зачистили, и первостепенной задачей для него всегда являлось полное уничтожение евреев и инакомыслящих, а также восстановление экономики, ориентированной на удовлетворение потребностей вермахта. Фашистские сволочи не продержались бы так долго под Сталинградом и Курском, если бы не организаторские таланты доктора Гределя.

7

Антон Дрекслер, основатель Рабочей партии Германии, предшественницы НСДАП, для придания большего веса своей партии начал нумерацию партийных билетов с номера 500. Гитлер получил билет с номером 555, хотя позднее он утверждал, что стал седьмым членом партии.