Страница 124 из 166
Бет слабо улыбается в ответ, заправляя прядь сухих волос за ухо.
Стоит только ей представить, что Рассел действительно уже вырос, а она такая старая, какой видит себя в зеркале, настроение мгновенно портится и хочется, есть сладкое.
-Я привыкла, ты так похож этим на отца, - улыбнувшись, Бет кивает Реймонду и тот щёлкает пальцами.
Через мгновенье в руках Рассела появляется меню, он окидывает его беглым взглядом и, захлопнув, делает заказ.
-Я буду бараньи рёбрышки с молодой морковью, запечённые в красном вине и воду.
-Это всё? – Бет изгибает бровь дугой, и сын отвечает утвердительным кивком.
-Да, у меня встреча через полтора часа.
Закатив глаза, Бет вновь кивает и меню исчезает с их стола.
-Тебе нравится мой новый костюм? – Бет проводит рукой по белоснежной вышивке на позолоченном пиджаке, отливающем сияющей рябью. – Это Армани.
Улыбнувшись, Рассел кивает в ответ и, положив телефон на стол, отключает звук.
Это единственное, что она воспитала в нём лично.
Математические способности, манеры, умение обращаться с женщинами, всё это он постигал с помощью других людей, совершенно не имеющих никакого отношения к его семье.
Выключать звук на телефоне и откладывать его в сторону он научился благодаря матери.
Она не выносила, когда отец постоянно отвлекался и, тыкая пальцами в крохотные кнопки опять, и опять погружался в свой мир, расплывающийся в реальности бумажными купюрами и большими цифрами.
-Как продвигается подготовка к свадьбе?
Рассеянно пожав плечами, Рассел слабо кивает в ответ.
-Кажется… не плохо. Не знаю, этим занимается Эвелин.
Бет понимающе улыбается.
-Ох, Эвелин, этот вечно двигающийся моторчик внутри неё. Она удивительная женщина. Обожаю, когда она говорит. Мир вокруг становится ярче.
Вновь кивнув, Рассел отводит взгляд в сторону.
Бет замечает крохотную морщинку, что залегла у него на лбу, розовый след на переносице от очков, россыпь лопнувших сосудов в усталых глазах и едва заметный след от синей ручки на большом пальце.
Что с ним происходит?
Рассел казался расстроенным.
Это чувство было ему не свойственно.
В последний раз он плакал, когда отец пытался убить собаку, что оставила ему кровавый след на лице в виде шрама.
После этого она не видела столь ярких проявлений эмоций на его лице.
Он был в ярости, раздражён, нарочито громко смеялся, отпускал колкие шуточки, был демонстративно равнодушен, но никогда не был расстроен.
Никогда не отводил взгляд, думая о чём-то, никогда не создавал между ними пауз.
Паузы могли быть между ним и Клео, между ним и его сотрудниками, между ним и его партнёрами, между ним и его отцом, в конце концов, но только не между ним и его матерью.
Когда на столе появляется морской окунь и бараньи рёбрышки, Бет подаётся вперёд, подхватывая в руки серебряные приборы.
-Ты сегодня такой тихий. Всё в порядке милый?
Склонившись над тарелкой, Рассел рассеянно кивает в ответ.
-Всё отлично.
Поджав губы, Бет раздражённо вздыхает, не сводя с сына пристального взгляда.
Он, то ли делает вид, что не замечает её, то ли действительно отказывается замечать.
-Рассел, - её голос становится холодным, буквы обрастают инеем и прошиваются сталью, она, наконец, заставляет сына оторвать взгляд от тарелки и перевести глаза на неё. – Что с тобой?
-Я просто устал.
-Устал? Ты? – Бет нервно смеётся, и судорожно поправляя застывшую в лаке и чёрной краске причёску, бросает робкий взгляд на Реймонда. – Ты не можешь устать. Тебе не положено, ты ещё не на пенсии.
-Я в курсе. Я просто не выспался на этой неделе и хочу поскорее лечь в постель.
-Может, тебе стоит показаться врачу? Может, ты заболел? Может, у вас проблемы с Клео? Может, у тебя что-то не так на работе? Может, тебе показаться моему психологу?
Раздражённо закатив глаза, Рассел забрасывает в рот большой кусок мяса и несколько секунд пережёвывает его, в очередной раз, позволяя тишине осесть между ними.
-Мне ничего не нужно, мама. Всё в порядке.
-А мне так не кажется, - вздыхает Бет и даже её любимый морской окунь больше не кажется привлекательным.
Отодвинув от себя тарелку, она складывает руки на груди, обращая свой взор к единственной неразгаданной для неё загадке света – Расселу.
-Милый, что случилось? Расскажи мне, я ведь твоя мать. Ты единственное, что есть в моей жизни, и я хочу, чтобы ты был счастлив. Скажи мне честно, дело в Клео?
Устало вздохнув, Рассел отодвигает тарелку и, скрестив руки на груди, облизывает губы.
-А что с ней?
-Ну, не знаю, может она… поправилась? – глаза Бет испуганно округляются.
Нет, только не это, Эвелин предупреждала её о жутких воспоминаниях детства девочки, но она ведь не могла набрать большой вес так быстро?
Может просто пара лишних килограмм, ничего. Она всё исправит.
Отправит девчонку в спортзал и будет лично контролировать каждый её приём пищи.
-Нет, она не поправилась. Наоборот, похудела ещё больше.
Бет облегчённо выдыхает.
Так-то лучше.
-Она дарит тебе недостаточно… ласки? – Бет неловко разводит руками.
Спрашивать о таком сына, всё равно, что сватать бывшего мужа к другой.
-Мама, успокойся, - бормочет Рассел, снимая очки и устало потирая переносицу. – Я просто устал и хочу спать.
-Летом у тебя свадьба, - цедит Бет сквозь зубы, встряхивая салфетку и вновь раскладывая её на коленях. – Так что, времени уставать нет. Я всё ждала, что ты поумнеешь. Ты говорил, что хочешь жениться и приличную невесту. Говорил, что тебе осточертели свидания, и ты хочешь тихую гавань.
-Клео, это не тихая гавань, мама, - бормочет Рассел, наклонившись к матери и бросая острый взгляд на Реймонда. – Она чёрная дыра, что засасывает в себя Вселенную.
Закатив глаза, Бет подхватывает столовые приборы и с остервенением начинает разрезать рыбу.
Откинувшись на спинку стула, Рассел подносит к губам стакан с водой и окидывает ресторан рассеянным взглядом.
Он бывал здесь с тех пор, как ему исполнилось семь, и отец впервые вручил ему карманные деньги.
Сумма была крохотной, но Рассел хотел порадовать маму и позвать её в любимый ресторан.
Тогда всё здесь казалось величественным и твёрдым, точно скала.
Бет говорила, что пройдут столетия, а это место останется.
Тогда Рассел не замечал усталых походок стареющих официантов, пота на лбу мэтров, пыли на залежавшихся приборах, крохотных ниток, выбивающихся из идеальной концепции белой скатерти по ободку стола.
Он тогда слишком много не замечал.
Навязчивости и истеричности матери, раздражённости и отстранённости отца, одолжений прислуги, ненависти друзей и заносчивости девочек, которые ему нравились.
Олин отказывалась ему поддаваться.
А Клео дала понять, что знает о ней.
Может, потому и взяла её на обложку?
Может, за его спиной они где-то прямо сейчас хихикают, обсуждая его подвиги и странные привычки в постели?
От этих мыслей ему становилось дурно, горло сжимал воротничок рубашки, и в очередной раз, ослабив узел галстука, Рассел расстёгивает верхние пуговицы рубашки.
-Рассел, перестань раздеваться, - шепчет Бет, бросая на него выразительный взгляд поверх сочных бутонов роз, что отравляли запах стола своим сладким зловонием. – Это не прилично.
Поджав губы, Рассел бросает в рот последний кусок мяса и, сделав глоток воды, срывает с колен салфетку.
-Мне пора идти.
Бет выглядит ошарашенной, наблюдая за тем, как её сын поднимается из-за стола, она роняет вилку и судорожно выдыхает, пытаясь подобрать нужные слова.
-Рассел…
-Хорошего вечера тебе, мама.
Бросив на столик несколько бумажных купюр, Рассел скрывается из поля зрения.
Бет ещё несколько минут сидит в оцепенении, отключившись от окружающего мира.