Безумно опасна (ЛП)

Его рука накрыла ее бедро, играя с шелковым краем ее рубашки:

— В последнее время все слишком тихо. Мне скучно.

Баба прикоснулась языком к нижней губе, пытаясь не упустить последнюю возможность почувствовать совершенную сладость, прежде чем вернуться к суровой реальности. Вечная энергия Воды жарко пульсировала по венам, отвлекая от текущей проблемы и заставляя думать о темных пещерах и страстных занятиях любовью длинными ночами в Иноземье.

Глубоко вдохнув, она постаралась сосредоточиться и объяснить ситуацию с пропавшими детьми Кощею так кратко, как только могла, продолжая слушать бесконечность, раздающуюся на задворках ее разума.

— Если ты хочешь помочь, — сказала она наконец, вглядываясь в него и находя именно то выражение, которое ожидала: терпение, желание слушать, и немного удивления от того, как она беспокоится о скоротечных человеческих жизнях. — Ты бы мог осмотреться в Иноземье, когда вернешься. Посмотри, если сможешь узнать, кем может быть моя загадочная женщина. Мне кажется, что она местная ведьма с необычной силой, но на ней есть след Иноземья, так что, возможно, кто-то по ту сторону имел с ней какие-то дела.

Он пожал плечом, а затем сильные пальцы подхватили ее под зад и усадили к себе на колени.

— Я буду счастлив сделать это, — сказал он, обжигая ее взглядом. — Но будет нелегко отследить ее, если ты ни разу не видела ее без гламора. Все, что ты знаешь, что она это даже не она.

Он приглушенно засмеялся, прижимаясь к ее коже в районе ключицы, затем провел языком обжигающую линию вдоль ее тела. У Бабы перехватило дыхание. Закрыв веки, она решила его поддразнить:

— Так ты не думаешь, что сможешь узнать, кто она такая? Жаль, нужно попросить кого-нибудь из Всадников узнать.

Кощей фыркнул, и отстранился, прекращая ласкать ртом ее нежную кожу, и как раз вовремя, чтобы не позволить искрам опалить ее.

— Глупая девчонка. Конечно, я найду ее. Утром. Ну, а сейчас, у меня есть занятия поинтересней.

Он дьявольски улыбнулся и завладел ее ртом, углубляя страстный поцелуй, который заставлял ее хотеть танцевать нагишом в лунном свете где-то на далеком берегу, пока барабаны отбивали бы ритм в свете факелов. А затем, по какой-то необъяснимой причине, лицо Лиама возникло в ее сознании, и как будто воду пролили на костер; принесенная прохлада напомнила ей, что у нее, вообще-то, была работа, которую нужно сделать. Она внезапно прервала поцелуй и начала моргать, привыкая к свету, как будто вышла из темной пещеры на яркий день.

Кощей захохотал, увидев замешательство не ее лице.

— Ты кого-то встретила, — сказал он, и дьявольские огоньки зажглись в его глазах. — Того, кто сумел пустить корни в твоем неприступном сердце. Давно пора.

Баба тряхнула головой, пытаясь устаканить мысли, так как это было раньше и ощущалось более комфортно.

— Нет. Ну, возможно. Он — Человек.

Дракон одним мягким движением взял ее за подбородок:

— Ты тоже Человек, дорогая Баба. Несмотря на то, что ты это всячески отрицаешь. Если он тебе нравится, закрути роман. Ведь Люди так это называют?

Его губы сложились в почти мечтательной улыбке.

— Проведи с ним немного времени. Насладись им, пока можешь. Вот, что делают Бабы, когда находят мужчину, который их привлекает. Не нужно все так усложнять.

Баба вздохнула.

— Он не тот тип, чтобы крутить роман, Кощей. И я являюсь всем, чего он не выносит; хаос для его законности, ложь вместо правды. Я здесь не останусь, а он никогда не уедет отсюда. И я не уверена, не принадлежит ли уже кому-то его сердце.

Она прижалась щекой к такой знакомой груди Кощея, которая была твердой, как камень, чтобы ощутить тепло поддержки.

— Кроме того, он знает, что я что-то скрываю. Он шериф, который расследует исчезновения детей, и я почти уверена, что он думает, что я в этом замешана.

Дуновение, с запахом серы, прошло сквозь ее волосы.

— Ну, это неудобно, не так ли?

Она могла чувствовать, как его губы растягиваются в сочувствующей улыбке на ее макушке, прежде чем он повернул ее лицо, чтобы она смогла увидеть привязанность в его глубоких, светлых глазах.

— Я не знаю этого мужчину, — и его голос тихо журчал у нее в ушах. — Но если он не может понять твою ценность, тогда он не заслуживает тебя.

Он притянул ее к себе, чтобы обнять и легко коснулся ее губ поцелуем.

— Я же, в свою очередь, ценю тебя очень, очень сильно. Я буду скучать по нашим проведенным вместе ночам.

Смеясь, он отпустил ее и направился к двери шкафа.

Баба открыла рот, чтобы возразить, а затем захлопнула его со щелчком. Чертов шериф. Даже когда его не было рядом, он все равно доставлял неприятности.

***

Баба затаилась в искривленной тени старого дуба возле величественного викторианского здания в серо-голубых тонах, где располагался региональный офис Восточной Нефтегазовой Компании "Шорхэм". Она видела, как Питер Каллахан ушел полчаса назад, элегантный и отутюженный несмотря на то, что это был конец жаркого летнего дня. Он сел в светло-желтый Ягуар и уехал, оставляя после себя затухающий неприятный запах выхлопных газов и грязных денег.

Свет наконец-то погас в окнах с жалюзи, в той комнате, в которой кто-то еще находился, а несколько минут спустя раздалось цок, цок, цок от шпилек и звук закрывающегося замка, возвещающий о появлении женщины, которую Баба и надеялась увидеть. Она ждала Майю, положив руку на дверь своей незаметной арендованной машины, прежде чем выскочить наружу, как черт из табакерки.

— О Боже! — сказала блондинка, хватаясь за сердце. — Ты меня напугала.

Пронизывающие серые глаза скрылись за густо-накрашенными ресницами. Баба фыркнула.

— Не смеши меня. Ты, наверняка, знала, что я здесь, как только я оказалась на этой улице.

Янтарь скрестился со сталью; в результате — ничья. На сегодняшний момент.

— Ну, ты ведь не особо незаметна? — сказала женщина, которая называла себя Майей, вздернутый маленький носик сморщился от отвращения. — Я встречала огров, которые были менее заметны. Тебе действительно нужно получше контролировать свою силу. Даже эти идиоты смертные поймут рано или поздно, что в тебе есть что-то странное. И что тогда будет с остальными из нас?

— Я не знаю на счет остальных, — сказала Баба, — но тебе придётся покинуть это место, и тебе не будет никакой разницы, что поймут местные.

Она была в среднем на пять дюймов (12,7 см — прим.пер.) выше, чем местные женщины, и плюс шпильки, но благодаря кажущейся хрупкости, выглядела вполне безобидной. Конечно, под ее личиной, она вполне могла быть и десятифутовым (ок. 3 м — прим. пер.) циклопом с клыками, кто знает. Майя надула губки.

— Не понимаю, ну почему с тобой должно быть так сложно. В конце концов я оказалась здесь первой. А тебе я ничего не сделала. Просто оставь меня в покое и займись своими делами?

— Потому что ты крадешь Человеческих детей, — сказала Баба. — А у меня с этим проблемы. А это значит, что у нас с тобой тоже проблемы.

— Какая жалость, — сказала Майя, убирая всю сладость из голоса и позволяя просочиться яду. У их ног, сорняки пробивались через асфальт, засохшие и мертвые, а трава, которая была поблизости, становилась такой же коричневой.

— Видишь ли, у меня здесь идет процесс, который слишком большой, чтобы остановиться, и я не уйду пока не получу все, за чем пришла, — она посмотрела на Бабу. — Почему бы тебе просто не побежать исправлять эти жуткие пожары в Вайоминге. Несомненно, они там нуждаются в Бабе Яге гораздо больше, чем этот маленький незначительный городок.

Баба пожала плечами.

— Одна из моих сестер уже разбирается с этим. Думаю, я просто останусь здесь и разберусь с тобой.

Ее спокойный взгляд демонстрировал, что в случае необходимости, она примет решительные меры. Сдерживаемая сила потрескивала у нее на кончиках пальцев, Майя быстро убрала сломанные ветки закачавшихся деревьев.

— Говори, что ты сделала с пропавшими детьми и как их вернуть, и я позволю тебе покинуть этот город невредимой, — добавила Баба.