Страница 15 из 36
Катерина ее и ругала, и уговаривала — ничего не помогало. Варвара только твердит: «Ужас какой!» — и продолжает погружаться в пучину отчаяния. Ну что с ней сделаешь?
Вот однажды Катерина закончила очередные окна разукрашивать, руки вытирала и радовалась — красотища, любо-дорого посмотреть! Тут хозяин вышел, тоже полюбовался, и говорит:
— Смотрю я, Катерина, вы к жизни очень своеобразно относитесь!
— Я? Не знаю, — озадачилась Катерина. — Чего к ней относиться? Я ее просто живу!
— Вот-вот, — закивал хозяин. — Легко относитесь, без излишней серьезности! Наверное, у вас и проблем не бывает?
— Да как не бывает? Бывают, конечно. Только я так себе думаю: все, что случается, — к лучшему!
— Вот и я так же считаю! — обрадовался хозяин. — А что, Катерина, как вы смотрите на наш совместный бизнес?
— Это какой же? — удивилась Катерина.
— Да вот есть идейка! Я — столяр хороший, любую деревяшку как хошь обточу. И станок в сарайке имеется, и материал на первое время. Вы — художник от Бога. Не создать ли нам частное предприятие? У меня ведь фургончик есть. Мы бы с вами хохлому производили и вывозили на трассу, на продажу. А там, у ресторанчика, туристы заморские обедать останавливаются, они такое страсть как любят. Ручная работа, эксклюзив! Как вам идейка?
— Ой, потешно! Значит, мы народные промыслы возрождать будем? — сразу ухватила суть дела Катерина.
— А как же! Будем, — подтвердил он. — Моя старуха тоже подключится, она нас кормить будет и краски разводить, если что. Еще она готовые изделия упакует красивенько так, с душой. Она у меня молодцом!
— Ой, я согласная! — обрадовалась Катерина. — Когда начинаем?
— Да хоть и завтра с утречка, — заулыбался столяр. — Только вот надо нам бухгалтера хорошего подобрать, чтобы там налоги, документация, все как следует, ну и учет вести.
— Ай, пустяки! — радостно сказала Катерина. — Есть такой бухгалтер! Завтра познакомлю.
В тот же вечер встала Катерина перед Варварой во весь рост и объявила:
— Ну, подруга, все! Надоело мне на твою унылую физиономию смотреть. У меня от нее капуста в кадке киснет! Вот я тебе письмо написала. Читай и думай. Время тебе — до утра. А если утром не скажешь «да», то извиняй — а я полечу. Потому как у меня крылья чешутся.
И ушла к себе.
Только Варвара до утра ждать не стала. Вечером пришла, с банкой прошлогоднего варенья. Пришла и говорит:
— Катерина, я решилась. Ужас какой. Чем одной погибать, лучше все вместе вляпаемся. А я тебя одну в такую авантюру не отпущу. Пропадете вы все без опытного бухгалтера. Как пить дать, пропадете! Неправильно это.
Катерина заулыбалась и чайник пошла ставить.
…Через недельку, в выходные, повезли на трассу первую партию хохломы. Иностранец в драку лез, только бы ему досталось! За два часа весь товар ушел.
Через месяц столяр Михалыч двух парнишек в помощники взял. Не справлялся с потоком!
Через два месяца сняли в аренду комнату у придорожного ресторанчика — для торговли, и продавца наняли. Такой неожиданный спрос, значит, случился.
Через три месяца приехали какие-то важные дядьки, долго с Михалычем толковали. Девчонки думали — никак из области, оказалось — из самой Германии! Совместное предприятие открыть предлагали. А Михалычу что? — согласился.
А еще через месяц прибыли немцы. Молодые такие, энергичные, в очках — будущий директор совместного предприятия Петер и главный финансист Клаус. Когда Варвара ему бумаги вынесла — он аж очки обронил, от такой-то лебединой красы. А Петер все больше производственным процессом интересовался, Катерину о деталях хохломской росписи расспрашивал. Немцы-то по-русски даже и неплохо разговаривали, видать, с умом их на должности назначали.
— Это — правильно! — твердо сказала Варвара, которая стала уже гораздо позитивнее.
— Разумеется! — согласилась Катерина. Она тоже стала чуть серьезнее к жизни относиться — но так, самую малость.
А еще через какое-то время Клаус стал всей бухгалтерией заправлять. Потому что Варвара уже работать не могла — ей до родов всего ничего оставалось. Они с Клаусом решили, что детей у них будет не меньше пяти, вот так!
А Катерина как работала, так и работает. Потому что Петер понимает, что их будущему первенцу мамино творчество Красивую Душу формирует. Только Петер ей кондиционер хороший установил, чтобы малыш красками не дышал.
А по вечерам все четверо (или уже, можно считать, шестеро?) выходят в палисадник, они там беседку поставили, для совместного отдыха. Иногда и Михалыч со своей старухой присоединяются. Сидят, смотрят на мир, жизни радуются.
Вот и сегодня: вышли они, расположились, квас холодненький на столик выставили.
Тут Катерина и говорит:
— Слушайте, а ведь если бы Мировой Кризис не грянул, мы бы ведь сегодня тут все вместе не сидели, да? Ведь мы бы тогда даже не встретились! Ужас какой!
— Зато благодаря этому всему во мне тоже случился кризис! Только мой — по-настоящему мировой! Все, что ни делается, — к лучшему, — твердо сказала Варвара. И погладила свой большой живот.
— Надо же! — поставив последнюю точку, потрясенно сказала я. — Вот ведь как бывает: человек стремится к Счастью, думает о нем, просчитывает варианты, хочет его найти, а потом оказывается, что искал совсем не там.
— Да не надо его искать, — рассеянно возразила Эльфика, озирая небесную синь, разбавленную легкими перышками облаков. — Зачем искать, если оно всегда рядом и его нужно просто испытывать?
— Понимаешь, нас так учили, — попыталась растолковать я. — «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», «Мы не должны ждать милостей от природы», «Человек — сам кузнец своего счастья», и все такое…
— Кузнец счастья? — заинтересовалась Эль. — Это как? На счастье — с молотком и кувалдой наперевес, так, что ли?
— Ну, вроде того, — неуверенно подтвердила я.
— О господи! — воскликнула Эльфика. — Ну вы, люди, и даете! Нет, ну надо же! Счастье — на наковальню… Вот это сюжет!!!
Сказка одиннадцатая
ПОДМАСТЕРЬЕ
одмастерья в кузнице менялись часто. Иные сами становились мастерами и оставались навсегда, иные уходили, освоив азы кузнечного дела, — то, что необходимо для повседневной жизни. Вот и в это утро в кузнице появилась девчонка — тощая, но крепенькая, с упрямым лбом и живыми любопытными глазенками.
— На выучку? В первый раз? — сурово спросил Главный Кузнец.
— Ага, дяденька, — шмыгнула носом девчонка. — Мамка отправила. Иди, говорит, учись, пора уже тебе самой свое счастье ковать.
— Ну-ну. Дело мамка говорит. Ну ты пока присматривайся, спрашивай, если что. Да смотри к горнам почем зря не суйся — обожжешься.
— Ладно, дяденька, не буду соваться, — пообещала девчонка и двинулась вглубь кузницы — осваиваться.
Кузница была большая и производила впечатление. Пылали горны, стучали по наковальням молотки, раздувались мехи, отовсюду слышался лязг и грохот. Работали и мужчины, и женщины — здесь, в кузне, все были равны, и каждый был занят своим делом. Ковал, стало быть.
Девчонка шла между рядами, смотрела, примечала.
— Тетенька, а это что будет? — спросила она у могучей женщины, лупившей молотом по длинному металлическому бруску.
— Меч это будет. Оружие такое, — объяснила женщина, не прерывая размеренных движений.
— А зачем оружие?
— Ну как зачем? Жизнь — штука серьезная, полна опасностей. Надо быть во всеоружии! — объяснила женщина. — Кто с мечом к нам прилет, от меча и погибнет. Уразумела?
— Уразумела, — кивнула девчонка и двинулась дальше.
Худосочный мужчина в очках раскаленными щипцами гнул какую-то железяку. Было видно, что ему трудно, — пот с него катил градом и лицо напряглось.
— Дяденька, помощь нужна? — деловито осведомилась девчонка.