Львица

— Нендени! Мбали! — звонко отозвалась Энджел из глубины логова. — Саса хиви.

Эмма вопрошающе повернулась к Дэниэлу.

— Она говорит: «Уходите! Уходите сейчас же! Прочь!»

Они переглянулись, и Эмма беспомощно развела руками.

Джордж медленно подошел к Мойо и встал рядом с ней. Львица снова ласково потерлась о его руку, а он тем временем опустился на колени и принялся играть с львятами.

Эмму охватила волна нетерпения. Джордж, казалось, настолько был поглощен встречей со своими любимцами, что напрочь забыл, зачем, собственно говоря, они сюда приехали. Внезапно она почувствовала необъяснимый страх, ей показалось, что Энджел сейчас каким-то образом исчезнет из логова и они никогда больше не увидят ее.

Уже раздумывая над тем, что, возможно, ей или Дэниэлу стоит подойти к входу в пещеру, как из темноты логова снова появилось лицо ребенка. Эмма наблюдала за поведением Джорджа и за тем, как реагирует на это девочка. Ее глаза были широко распахнуты, а рот открыт от изумления.

Джордж поднялся с земли, встал рядом с Мойо и, привычно положив руку на ее плечо, обратился к девочке:

— Мы хотим с тобой поговорить. Тебе не стоит нас бояться.

Энджел снова сказала что-то в ответ, и Эмма оглянулась на Дэниэла, чтобы тот перевел ей.

— Она говорит: «Оставьте меня в покое. Я хочу быть здесь, со львами».

Джордж опять заговорил с ней, на этот раз, как показалось Эмме, на суахили. Но когда Энджел ему ответила, он тоже впал в недоумение.

Дэниэл сдержанно улыбнулся:

— Теперь она говорит на маа. Она хочет нас запутать. Думает, что мы не поймем ее и сдадимся.

— А что она говорит? — спросила Эмма.

— Все то же самое: «Уходите. Оставьте меня в покое».

Эмма разрывалась между отчаянием и чувством облегчения от того, что Энджел на вид казалась здоровой и полной энергии.

— Скажи ей, что мы должны убедиться, что с ней все в порядке.

Дэниэл подошел поближе к входу в пещеру и заговорил с девочкой ласковым, но твердым тоном. Обменявшись с ней несколькими репликами, он повернулся к Эмме:

— Она спрашивает, кто ты такая и почему ты здесь.

Эмма кивнула. Похоже, Энджел делает шаг навстречу. Эмма задумалась, каким образом лучше ответить на этот вопрос. Она не была ни членом ее семьи, ни другом семьи… Она даже не была представителем посольства или Красного Креста. По сути, она была для нее… никто. В результате Эмма решила сказать так, как было на самом деле.

— Скажи ей, что меня нашли ее верблюды. Я тут из-за Мамы Киту и Мататы.

В тот самый момент, когда Эмма произнесла эти имена, из сумрака пещеры показалось лицо Энджел. Она стояла, не двигаясь, щурясь от яркого солнечного света. Ее мятые светло-коричневые штаны и туника были в пыли, а длинные светлые волосы спутаны. Однако гладкая загорелая кожа была чистой, глаза сияли, а губы были здорового розового цвета.

— Где они? С ними все в порядке? — Она говорила по-английски с почти таким же акцентом, как у Джорджа.

Эмма немного приблизилась к ней и остановилась, увидев, что Энджел вновь попятилась в уютную темноту пещеры.

— Да, с ними все хорошо. У Мамы Киту была ранена нога, но она уже выздоравливает. — Эмма указала на Дэниэла. — Дэниэл — ветеринар. Он сделал ей операцию, и сейчас, пока мы здесь, за ней ухаживают.

Энджел сделала несколько шагов к ним навстречу.

— А как себя чувствует Матата?

— С ним тоже все хорошо, — ответила Эмма и ободрительно улыбнулась. Ей захотелось подбежать к Энджел, крепко схватить и заключить в свои объятия, чтобы она никуда снова не исчезла, но благоразумно сдержала свой порыв и продолжила рассказ: — Но он вел себя безобразно. Матата вытащил все ваши вещи из сумок и раскидал по двору.

На лице Энджел проскользнула улыбка. Однако она тут же с удивленным, но вполне серьезным видом спросила:

— А откуда ты знаешь, как их зовут? — Она сложила руки на груди и гордо подняла голову. — Откуда ты знаешь мое имя?

— Я нашла твою тетрадь для рисования. Там был рисунок, на котором изображена вся твоя семья и под каждым написано имя. Энджел, Мама Киту, Матата и… твоя мама.

— Она умерла, — сказала Энджел. — Ее укусила змея.

Это прямое заявление, словно камень, разорвало воздух. Энджел поджала губы, казалось, она сожалела о своих словах.

— Я знаю, — сказала Эмма. — Мне очень жаль… — К ее горлу подкатил ком, и стало тяжело говорить.

— Как ты узнала об этом? — опустив руки, спросила Энджел. Внезапно она показалась слабой и беззащитной.

Эмма глубоко вздохнула.

— Мы пошли по следам верблюдов, и они привели нас к могиле. Там мы увидели отпечатки твоих ног. В сумке, которую мы нашли, была фотография. На ней ты и твоя мама. Мы тут же поехали в Малангу и рассказали обо всем полиции. Они два дня тебя искали по пустыне.

Пока Эмма рассказывала, Энджел медленно подошла к львице. Джордж отступил в сторону, чтобы дать ей место. Плечи девочки были почти на одном уровне со спиной Мойо. На фоне львицы Энджел с ее тонкими, как спички, руками и ногами и выпирающими коленками казалась особенно хрупкой. Тем не менее в движениях девочки чувствовалась уверенность, которая свидетельствовала о ее физической силе. Эмма видела, что Энджел легко могла собрать ту гору камней, чтобы покрыть ими тело своей матери. Но все-таки для такого мужественного поступка она была слишком юной, слишком маленькой. При мысли об этом сердце Эммы как будто пронзило ножом.

Мойо повернула широкобровую голову к Энджел и принялась ласково вылизывать щеку девочки своим длинным розовым языком. Львята тем временем встали на задние лапы и, положив передние на бедра девочки, всячески старались обратить на себя ее внимание. Энджел по очереди погладила их всех, а потом наклонилась и подняла одного из них на руки. Львенок казался для нее слишком большим, но это не доставляло никому неудобств. Девочка зарылась носом в его светло-коричневый мех. Она вела себя с ними так свободно и непринужденно, как будто они были ее семьей. И действительно, благодаря своей светло-коричневой одежде, молочно-белым волосам и загорелой коже Энджел скорее принадлежала миру львов, чем миру людей, которым оставалось только наблюдать это невиданное зрелище.

Энджел поочередно посмотрела на Эмму, Джорджа и Дэниэла. Казалось, она оценивала их своим взглядом.

— Почему она привела вас сюда? — спросила наконец Энджел, указав рукой на львицу.

Словно отвечая на ее вопрос, Джордж снова подошел к Мойо и положил руку на ее мощное плечо. Энджел настороженно отступила в сторону, готовая броситься наутек, и взглянула на Мойо, как будто спрашивала у нее, как лучше реагировать на создавшуюся ситуацию.

А львица тем временем спокойно уткнулась головой в грудь Джорджа.

— Она пришла ко мне, потому что хотела, чтобы я тебе помог, — ответил Джордж.

Энджел удивленно подняла брови, но ничего не сказала.

— Если хочешь, я расскажу тебе о ней, — продолжал Джордж, с улыбкой глядя на Мойо. — Она попала ко мне еще совсем малюткой. Ее мать убили браконьеры. Я нашел ее в пустыне, одну, едва живую от голода. — Он перевел взгляд на девочку. — Я привез ее домой и ухаживал за ней, пока она достаточно не выросла и не окрепла для того, чтобы вернуться на волю. Я назвал ее Мойо.

— Мойо, — повторила Энджел. — Это значит «сердце».

Джордж кивнул.

— Она всегда отличалась добротой, даже когда была маленьким львенком.

Слова Джорджа, казалось, подействовали на девочку. Она отвернулась и прижалась лицом к плечу львицы. Джордж выдержал небольшую паузу, а затем наклонился, так чтобы быть на одном уровне с Энджел, и сказал:

— Знаешь, что Мойо любила больше всего на свете, когда была маленькой?

Энджел подняла голову. Светлые пряди ее волос прилипли к щеке.

— Сейчас покажу, — загадочно произнес Джордж и направился к машине.

Из того же самого металлического ящика он достал темно-синюю стеклянную бутылку с пробковой коркой и большую эмалированную миску.

Мойо тут же бросилась к нему, радостно обнюхивая бутылку. Джорджу пришлось мягко оттолкнуть ее, чтобы она не мешала ему наполнить миску какой-то жидкостью золотистого цвета. Запахло рыбой с примесью чего-то сладкого, похожего на мед.