Страница 12 из 129
— Ложь во спасение, может быть?
— Ложь! — с сомнением произнес Блейк. — Нет, это на Каролину непохоже.
Пуаро кивнул: Карла Лемаршан говорила то же самое. Но Карлой руководила только упрямая детская память. А Мередит Блейк хорошо знал Каролину. Пуаро получил первое доказательство того, что интуиция у Карлы Лемаршан заслуживает доверия.
— Если… Если Каролина не виновна, — в раздумье проговорил Блейк, — то кто же в таком случае?.. А что думаете вы? — спросил он, пристально глядя на Пуаро.
Последовало молчание.
— Я ничего не думаю, — сказал наконец Пуаро — Я только накапливаю впечатления: что за человек была Каролина Крэль? Что за человек был Эмис Крэль? Что за люди окружали их в то время? Что случилось — шаг за шагом — в те два дня? Мне нужно только это. Мне нужно подробно пересмотреть факты, один за другим. Ваш брат выразил готовность мне помочь: он пришлет мне подробное описание событий в той последовательности, в какой они сохранились в его памяти.
— Из его описания вы почерпнете очень мало, — резко сказал Блейк. — Филип — человек очень занятой. События скользят как-то мимо него. — И он может видеть их в неверном освещении.
— Конечно, могут оказаться неточности, я это понимаю.
— Послушайте… — Мередит запнулся и слегка покраснел. — Если хотите, я сделаю то же самое. Дам вам противовес, так сказать. Хотите?
— Это было бы для меня чрезвычайно ценно, — быстро сказал Пуаро.
— Хорошо, я напишу. У меня лежат где-то старые дневники. Только предупреждаю, — смущенно улыбнулся Блейк, — я не литератор и даже несилен в правописании. Вы не будете слишком строги?
— Нет, литературная обработка не нужна. Я хотел бы получить простое описание всего, что сохранилось в вашей памяти: кто что сказал, кто как выглядел, кто что делал; даже мелочи, которые вы не считаете существенными. Все это поможет мне создать так называемую атмосферу. И еще одна просьба: ведь Олдербери граничит с вашими владениями, если не ошибаюсь, — нельзя ли мне пройти туда, посмотреть то место, где разыгралась трагедия?
— Конечно, — сказал Блейк, — я могу проводить вас. Но там большие перемены.
— Перепланировка?
— Слава богу, нет. Но теперь там — нечто вроде общежития, оно принадлежит какому-то обществу. Летом туда съезжаются толпы молодежи, комнаты перегорожены на мелкие кабины, и сад уж не тот.
— С вашей помощью я попробую мысленно восстановить прошлое.
— Постараюсь вам помочь. Жаль, что вы не видели его в те дни. Это было одно из красивейших имений Англии.
Они вышли. Мередит повел своего гостя вниз по склону холма.
— По чьей инициативе было продано имение?
— По инициативе опекунов дочери. Все состояние Крэля перешло к ней. И то, что имела Каролина, также принадлежит теперь маленькой Карле.
— А сестра ничего не получила?
— У Анджелы порядочное состояние, оставленное ей отцом.
— Понимаю, — кивнул Пуаро. — Но куда вы меня привели?! — воскликнул он. — К морю?
— Да. Я сейчас объясню вам географию местности. Это устье ручья Кэмел Крик, и если мы переправимся через него, то дойдем до Олдербери кратчайшим путем.
Его видно отсюда: вон там, видите белый дом среди деревьев?
Они подошли к ручью. У берега стояли две лодки.
Мередит Блейк столкнул одну из них в воду; в такой работе Эрюоль Пуаро был плохим помощником.
— Мы обычно пользовались этой дорогой, — объяснил Мередит, — за исключением дождливых дней. В плохую погоду мы предпочитали автомобиль — это около трех миль кружного пути.
Он очень точно подвел лодку к каменному причалу противоположного берега, где стояло несколько кабинок с бетонными сходнями.
— Это все новое, — презрительно сказал он. — В наше время здесь была только старая пристань, а купаться мы ходили вон к тем камням.
Он помог своему гостю выйти из лодки, привязал ее, и они начали подниматься по крутой тропинке.
— Вон там, — показал Блейк, — и находится то место, которое мы называли «Батареей». Сейчас мы к ней подходим.
Тропинка повела их среди высоких деревьев, и затем, после крутого поворота, они очутились возле калитки, ведущей в сад. Тропинка вилась дальше, но Мередит открыл калитку, и они вошли.
Выйдя из тени, Пуаро зажмурился: настолько ослепительным был здесь солнечный свет. «Батарея» представляла собой искусственное плато, окруженное низкой зубчатой стеной и открытое со стороны моря. На постаменте стояла маленькая пушка.
— Красивый уголок, — промолвил Мередит, глядя на ослепительно синюю поверхность воды внизу. — Вот на этом месте стояла старая палатка, в которой Эмис держал свои краски. Там же всегда стояли бутылки с пивом и пара плетеных стульев. А здесь была скамейка и железный крашеный стол. — Голос Мередита дрогнул. — Он сидел, откинувшись на скамейке. Он часто сидел так во время работы. Бывало, откинется и смотрит, смотрит… А потом вскочит и начнет работать с каким-то ожесточением.
Он грустно помолчал.
— Поэтому его поза казалась почти естественной. Точно он задремал. Но глаза были открыты и тело окоченело. Паралич. Смерть безболезненная. Я всегда… радовался этому.
Пуаро спросил о том, что ему было уже известно:
— Кто первый увидел его здесь?
— Она, Каролина, после завтрака. Если не ошибаюсь, последние, кто видел его живым, были Эльза и я. Должно быть, он уже чувствовал себя плохо: у него было странное лицо… Но лучше я вам это напишу. Так мне будет легче.
Он круто повернулся и вышел из «Батареи». Пуаро молча последовал за ним. Они стали подниматься по той же тропинке и пришли к другому маленькому плато, расположенному немного выше первого. Под тенистыми деревьями стоял стол и скамейка.
— Я сидел здесь в то памятное утро, — сказал Мередит. — Деревья не были тогда такими тенистыми. Зубцы «Батареи» были хорошо видны. Около одного из них сидела вполоборота и позировала Эльза.
Он нервно передернул плечами.
— Или деревья растут быстрее, чем мне кажется, — пробормотал он, — или я быстро старею.
Извилистая тропинка довела их до самого дома. Это было прекрасное старинное здание эпохи короля Георга, но обезображенное несколькими современными пристройками.
— Не думаю, чтобы вы нашли там что-нибудь интересное, — говорил Мередит. — Комнаты все перегорожены. А вот здесь была маленькая оранжерея. Ее разрушили и сделали террасу. Неужели нельзя было оставить все в прежнем виде?
В голосе его послышались досада и горечь.
— Обратно мы пойдем другой дорогой. Здесь все напоминает мне прошлое. Призраки… Призраки…
V
В тот же день, сидя в гостиной после обеда, Мередит Блейк смущенно сказал:
— Я ведь купил ту картину… Ту, которую писал Эмис. Я просто не мог допустить, чтобы она была выставлена напоказ для грубых и пошлых зевак. Это — настоящее произведение искусства. Эмис считал ее своей лучшей работой. Он почти закончил ее — оставались доделки на один-два дня. Вы хотели бы взглянуть на нее?
— О, конечно.
Блейк провел гостя через холл, отпер ключом дверь, и они вошли в довольно большую комнату с закрытыми окнами и задернутыми шторами. Было темно и пахло пылью. Блейк раздвинул шторы и распахнул окно. Комната наполнилась ароматным весенним воздухом. О назначении этой комнаты не было надобности спрашивать. Пустые полки со следами когда-то стоявших на них бутылок и колб, водопроводная раковина, какой-то старый аппарат, и на всем толстый слой пыли.
Мередит Блейк подошел к стене и снял чехол с висевшей на ней картины. У Пуаро захватило дыхание. Он видел две картины Эмиса Крэля в Тэтовской галерее и одну — натюрморт с розами — в доме крупного лондонского промышленника. Сейчас перед ним было то, что сам художник считал своей лучшей работой, и Пуаро понял, каким изумительным мастером был Эмис Крэль.
На первый взгляд картина казалась странной — нерельефной, сделанной в резком, почти плакатном стиле. Девушка в ярко-желтой блузке и синих брюках, освещенная ослепительным солнцем, сидела на низкой каменной стене на фоне неспокойного моря. В сущности— тема для плаката.