Танцы с волками

Сейчас еще рано судить о том, перешел Михеев известную грань или по-прежнему действует законными методами — благо критерии «законности» сильно размыты, — пусть даже рискованно, небезошибочно, но руководствуясь прежде всего интересами службы. Неизвестно также, чего больше, пользы или вреда, принесло такое «сотрудничество». Ясно пока одно: такой раскрученный агент, каковым является наркоделец по прозвищу Герасим, явно перерос уровень служебной компетенции майора Михеева и 8-го отдела МУРа в целом, а это означает, что он будет перевербован, после чего со всем своим взошедшим на ментовских дрожжах бизнесом будет полностью принадлежать другому учреждению, инициативно работать на другую, более высокую государственную инстанцию — а куда он денется?

Если хорошенько прижать этого Герасима, действуя все тем же методом кнута и пряника, нацелить его на конкретные вещи да еще заставить работать инициативно, то толк будет больше, чем от общения с теми же ментами, людьми либо некомпетентными, либо до крайности осторожными.

— А если Михеев в последний момент надумает все переиграть? — нарушил молчание Подомацкий. — Даст, к примеру, команду своему агенту зашхериться где-нибудь на время... Или вообще посоветует рвать когти! А сам потом начнет косить под дурака.

— Тогда Михеев сам пойдет под суд. Не думаю, что он этого не понимает.

— А если и он навострит лыжи?

— Для него это сродни самоубийству. — Заварзин скептически покачал головой. — У него здесь жена и двое детей. И потом... На фига ему это надо? Шансы отмазаться в этой истории у него вполне реальные. Лично мне нужен Герасим, а не этот плут Михеев... С ним переговорили и поставили жесткие условия. Он сам заинтересован в том, чтобы все прошло без сучка без задоринки. У Герасима появились какие-то напряги в бизнесе? Он вынужден скрываться в целях личной безопасности? Ну так ты ж его многолетний куратор! Контролируй своего агента, мать твою! А не пудри нам мозги, что твой человек то ли обос...лся от страха, то ли у тебя с ним не очень надежная связь!

— Вот-вот... Они мне оба не нравятся, что мент, что его стукачок. Да еще, плюс ко всему, приходится с этими деятелями под чужим флагом работать.

— А что делать, Леший? Фээсбэшники не прочь замкнуть на себя выращенного ментами агента, но этот Герасим нам нужнее всех... Михеев, думаю, никуда не денется. Сдаст нам своего сексота да еще поможет на первых порах установить с ним доверительный контакт — сойдет за бравого, хотя и не слишком умного служаку. Может, его даже Почетной грамотой наградят...

— Посмертно, — мрачно пошутил Подомацкий.

— Там уж как получится... В любом случае, Леший, борьба с коррупцией в органах — это уже не наш бизнес.

Ожидание по какой-то причине затягивалось. Чтобы размять ноги, Заварзин выбрался из «Тойоты», но далеко от джипа отходить не стал, поскольку информация о предполагаемом месте «стыковки» могла прийти в любой момент.

Андрей прикурил сигарету, одновременно просеивая внимательным взглядом людскую сутолоку у станции метро. Темно-серая «Волга», припаркованная напротив через улицу, тоже находилась в поле его зрения. В тачке расположились двое: коллега Заварзина и Паша Колыванов, старший опер столичного Управления ФСБ, через которого, во избежание лишних вопросов и возможных кривотолков, велась вся подготовительная работа с майором милиции Михеевым.

Именно с ним поддерживал связь по телефону муровец, несколько позже к их коммуникациям подключился и сексот, он же, Колыванов, руководствуясь инструкциями этих двух, должен обеспечить результативную «стыковку».

По правде говоря, Заварзин и сам не был абсолютно уверен в правильности того, чем они сейчас занимаются. Но перед ним стоит сложная задача, для решения которой катастрофически не хватает информации. Ему нужно для начала за что-то уцепиться. Может, этот Герасим, если удастся его перенацелить соответствующим образом, принесет ему в клювике что-нибудь полезное для дела?

Не думал он, что все так усложнится. Паша заверил вчера, что он с Михеевым обо всем договорился и тот гарантировал стопроцентную явку своего агента. Но, видать, и вправду появились какие-то напряги, раз эта парочка так странно себя ведет... Не нравилось также то, что затеялись какие-то переговоры в телефонной сети, которые, в отличие от разговоров по «Кенвуду» — рации у людей Заварзина снабжены кодирующими микрочипами, — можно элементарно подслушать.

Не то чтобы Андрей в данную минуту кого-то опасался, но береженого бог бережет.

— Ну, что там пишут в прессе? — поинтересовался Заварзин, усаживаясь обратно в кресло пассажира. — Кроме тонущих подлодок и разбившихся самолетов, есть еще что-нибудь?

Подомацкий, знакомившийся с криминальной хроникой «МК», поднял голову:

— Мужика вчера одного грохнули, в Мневниках... Странно... Не барыга, не браток или чиновник, какой-то кандидат наук... Ставил «жигуль» в ракушку возле дома...

— Вдруг откуда ни возьмись...

— Да, появился неприметный хлопец в темном... Трах! Трах! И еще раз трах! Бросил там же «тэтэху» и руки в ноги! Ну а кандидат б-бдь! — и умер.

— Занимательная история, — наблюдая через лобовое стекло за «волжанкой», сказал Заварзин. — Заводи движок, Леший!

— Вижу, командир, — отозвался тот, — ситуация под контролем.

«Волга» чуть сдала кормой назад, водитель мастерски вклинился в уличный поток машин, а следом почти без задержки заработал портативный «Кенвуд»:

— Только что говорил с куратором. Вилиса Лациса, сорок один, ждать у крайнего подъезда, обещают быть на месте через пять минут.

Заварзин подтвердил прием. Напарник его тем временем засек «Чероки», водитель которого свернул сразу за базарчиком налево, к жилому массиву.

— Да, это они, — сказал Андрей. — Хотят дворами проехать, так короче. Пристройся в корму, но не очень близко.

Он залез рукой в бардачок, извлек оттуда кобуру с «макаром», отработанными до автоматизма движениями приспособил ствол под мышкой. Леший вообще с оружием не расставался, потому что, помимо прочего, он и за личную безопасность своего командира отвечал.