Страница 3 из 33
От имени Военного совета армии всем защитникам плацдарма и артиллерии, стрелявшей с восточного берега, я объявил благодарность. В то же время предупредил их, чтобы готовились к последующему отражению повторных атак.
Действительно, через два часа противник перешел снова в еще более яростное наступление, но уже с меньшим количеством танков. Герои обороны, воодушевленные предыдущим успехом, отбивали эту атаку с еще большим мужеством, и она, а также последовавшие за ней третья, четвертая и пятая атаки в эту ночь были отбиты с громадными для противника потерями. До самого утра даже на переднем крае никто не думал об отдыхе, ликование и радость были общими. Изредка слышалась то там, то здесь пулеметная стрельба; как выяснилось позднее, предусмотрительные командиры батальонов приказали пулеметчикам мешать противнику подбирать раненых и трупы, находившиеся в нейтральной полосе: все с нетерпением ожидали рассвета, чтобы своими глазами взглянуть на поле перед нашим плацдармом. И вот, чуть забрезжил рассвет, многие тысячи глаз начали всматриваться в лежащую впереди местность. Первыми показались силуэты 16 подбитых танков и самоходок, некоторые из них еще дымились. А когда стало совсем светло, мы увидели поле, усеянное телами фашистов. «О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?» — сказал кто-то из офицеров.
Горький опыт.
Из книги Горбатова А.: Ставка Верховного Главнокомандования своим письмом от 10 января 1942 года требовала не давать немцам передышки, сосредоточенными силами взламывать их оборону на большую глубину, обеспечивая наступление артиллерией, и не только артподготовкой, но и мощной артиллерийской поддержкой в ходе всего наступления.
Последовательно выполняя указания письма, успех наступления мы бы обеспечили. Но мы по-прежнему получали приказы, противоречащие требованиям письма, а поэтому не имели успеха и несли лишние потери. Так проводились операции в районе Белгорода в начале января и сел Сажное и Гостищево в феврале.
В той обстановке мне казалось естественным, что командир дивизии сам выбирает объекты для частных операций, учитывая положение частей, пути подхода к противнику, определяет силы для атаки, время нападения с использованием внезапности.
В этом случае противник имел обычно потери в два, три, а то и в четыре раза больше, чем мы. Другое дело, когда тебе издалека все распишут и прикажут захватить 17 января — Маслову Пристань, 19 января — Безлюдовку, 24 января — Архангельское и так далее, с указанием часа атаки, определят силы (к тому же не соответствующие ни задаче, ни твоим возможностям). В этих случаях результат почти всегда бывал один: мы не имели успеха и несли потери в два-три раза больше, чем противник.
Указания сверху о времени взятия населенных пунктов или об участках для активных действий целесообразны только тогда, когда требуются совместные действия двух или нескольких соединений.
И уж совсем непонятными для меня были настойчивые приказы: несмотря на неуспех, наступать повторно, притом из одного и того же исходного положения, в одном и том же направлении несколько дней подряд, не принимая в расчет, что противник уже усилил этот участок. Много, много раз в таких случаях обливалось мое сердце кровью. Было больно смотреть со своего наблюдательного пункта, как все увеличиваются бесполезные и безвозвратные потери... А ведь это был целый этап войны, на котором многие наши командиры учились тому, как надо воевать. Медленность, с которой усваивалась эта наука — как ни наглядны были кровавые примеры, — была результатом тех общих предвоенных условий, в которых сложилось мышление командиров.
И меня не покидали прежние опасения: «Как же будем воевать лишившись стольких опытных командиров еще до войны?» это, несомненно, была по меньшей мере одна из главных причин наших неудач. Хотя о ней не говорили или представляли дело так, будто 1937-1938 годы, очистив армию от «изменников», увеличили ее мощь. Не случайно гитлеровская разведка накануне войны отмечала ухудшение качественного и количественного командно-политического состава Красной Армии, что сказалось на боевых действиях советских войск в начальном периоде войны…
Обучение военному делу в мирное время по книгам – это бескровный метод обучения ведению войны. (автор)
Чем лучше воюет подразделение, чем лучше обучены солдаты и командиры – тем меньше потерь. (закон войны)
Воевать – что воровать – умение надобно! (один из штрафников Красной Армии)
Генерал Гордов, командующий армией, ведя свои войска в наступление на немцев говорил: «Лучше мы все умрем, чем не выполним боевой задачи!» Результат сражения был такой, что наших потерь было в три раза больше чем у немцев. Он воевал неграмотно и тактически и в смысле организации личного состава и ведения боя. Стремился взять немцев на «Ура» массой войск, то есть воевал грудью солдат и полагаясь только на отвагу и смелость солдат. А Панфилов говорил в свое время своему комбату «Нельзя воевать грудью солдат, нужно воевать огнем, огнем и маневром!» Генерала Гордова, конечно нельзя во всем винить в его военной необразованности и неграмотности, его никто не научил правильному ведению войны. Но такие генералы как Гордов, Мерецков и другие, которых было не мало в Красной Армии, подобны начальникам скотобойни, ведущих скот на убой. Так и подобные генералы, воюя неграмотно, неумело, вели своих солдат на бойню, на убой.
Вывод какой? Следует всесторонне изучать военное дело, чтобы не повторять в будущих войнах горькие ошибки, которым учит история, чтобы не пришлось учиться уже на войне ценой большой крови и человеческих жизней. (автор)
Экономия сил (по Клаузевицу) – Рационализм
в использовании сил.
Одним из характерных моментов мы считаем принцип постоянного наблюдения за взаимодействием всех сил или иными словами, постоянного наблюдения за тем, чтобы ни одна часть никогда не оставалась неиспользованной. Тот кто держит свои силы там, где противник не дает им достаточной работы, тот, кто позволяет своим силам бездействовать или просто маршировать, пока силы противника сражаются, плохо управляет своим хозяйством. Это можно назвать праздным растрачиванием сил, что еще хуже, чем их бесцельное использование. Раз нужно действовать, то прежде всего необходимо, чтобы действовали все части, потому что даже самая бесцельная деятельность все же отвлекает какую-то часть вражеских сил и даже уничтожает их, тогда как полностью бездействующие войска вроде бы как и не существуют.
(Клаузевиц «Принципы ведения войны»)
Офицеру, командиру воинской части или соединения следует и необходимо рационально и экономно использовать силы и средства, резервы для достижения победы над врагом, а также не допускать распыления сил.
(автор)
Следует всегда уточнять информацию и разведданные для рационализма и продуманности своих движений и действий. (автор)
Разведка
Деловые заметки по части разведки
Этот весьма любопытный материал передал составителям книги легендарный спецназовец, бывший командир бригады спецназа ГРУ в Афганистане, позже руководитель подразделения специального назначения ФСБ «Вымпел» генерал-лейтенант Дмитрий Михайлович Герасимов.
«Посмотрите, каким прекрасным языком написано о самых прозаичных делах войсковых разведчиков. Мы разучились так писать. А опыт — он не стареет», — сказал Герасимов. Написано это было во время Великой Отечественной войны, а вот имя безусловно талантливого автора, к сожалению, разыскать не удалось.
Все внимание – на воспитание
Разведчик — солдат особый, самой высокой военной пробы, труд его на войне всех трудов сложнее вдвойне.
Разведчик — солдат, для которого нет преград. Он всегда и повсюду выход находит и до конца задачу доводит.
Разведчик должен быть смел и умел, хитер и остер, пытлив и сметлив, неболтлив и правдив, стоек и боек, на выдумку нов и всегда к бою готов.