Страница 43 из 69
- Ты все усложняешь, - вздыхает Лиз, - на самом деле, никто и не заметит разницы.
- Тогда к чему это деление на цвет? Пусть каждый сам выбирает, в чем придет. Или же это невыгодно нашим, правильно? Какой прок от танцев, если и посмеяться не над кем будет? Они этого не допустят.
- Все твои слова граничат с чем-то опасным, - шепчет Лиз. – Ты, словно бунтуешь, а я не хочу, чтобы ты бунтовала. Может, ты и права в чем-то, вот только какая разница? Ты должна быть в порядке, а с твоим рвением к справедливости, ты наберешься проблем. Ты ведь в курсе, правда?
- Не знаю, что может быть хуже того, что уже успело со мной случиться.
- Люди болеют, умирают…, а ты заперлась в комнате от несчастной любви.
- Дело не в Эрихе.
- Тогда что с тобой происходит?
- Что с нами происходит! – Возмущаюсь я и встаю с постели. Подхожу к окну и лихо раскрываю окна. Ветер отбрасывает назад мои волосы, а я подаюсь вперед. – Мы живем и не видим того, что творится вокруг. Ты знаешь, что за стеной люди умирают от голода? Я видела, как они лежат на асфальте мертвые, Лиз. В последнюю очередь их заботят танцы.
- Святая Мария и Иосиф, что ты за стеной делала?
- Какая разница? Важно, что мы издеваемся над ребятами из Нижнего Эдема, но они этого не заслуживают. Они не виноваты в том, что родились за стеной. Они не виноваты в том, что их родители бедные.
- Ого, а тебя это задевает не на шутку. Верно? – Подруга поднимается с кровати. – Я что-то упустила? Ты всегда была на их стороне, но сейчас, у меня такое чувство, будто тут замешано что-то личное. Признавайся. Что происходит?
- Почему они должны расплачиваться за ошибки родителей? Или…, ох, может, и не за ошибки…, почему они в принципе должны становиться изгоями? Чем мы лучше? Да, у нас богатые родители, но сами по себе мы ничего собой не представляем! Мы ничего еще не добились, ничего не сделали. Но почему-то именно их мы ни во что не ставим.
- Ты пугаешь меня.
- Я просто…, - потираю руками лицо, - я просто запуталась, Лиз. Не знаю. Прости. Я тут схожу с ума. Моя голова горит, пульсирует…, черт, это какой-то бред.
- Адора, - говорит подруга, подходя ко мне, - я никуда не уйду, пока ты не скажешь, что случилось. Это касается родителей?
Я перевожу взгляд на Лиз и киваю. Мне становится холодно. Ветер из окна бьет по спине, забирается под одежду, и я, горбясь, обхватываю себя руками за талию.
- Все гораздо хуже, чем мы предполагали.
- Что ты узнала?
- Я не уверена, что стоит и тебя втягивать в это.
- В смысле? А кого еще ты собираешься втягивать, если не меня? – Подруга глядит в мои глаза укоризненно. – Рассказывай.
- Я узнала, кто мой донор. Узнала, что мой отец заставил шерифа Бофорта и доктора Кристофера Обервилля совершить преступление.
- Преступление? – Подруга недоуменно хмурит лоб. – В смысле? Ты про незаконное проведение операции?
- Нет, я про поджог, похищение и убийство. Все в лучших традициях детективов. Ты и представить себе не можешь, что у меня творится сейчас в голове. Наверно, я и, правда, схожу с ума, потому что я и не знаю: злиться мне или сказать спасибо.
- Так, подожди. О чем ты? Какой поджог?
- Оказывается, у моей мамы есть родная сестра. К ней я и ходила за стену.
- Родная сестра? Ого. Но что она там забыла?
- Скорее о ней забыли. Отец запер ее там, чтобы она держала язык за зубами. Как по мне, лучше бы просто ее пристрелил. Она слепая, Лиз. Сидит там в ободранной комнате и вспоминает дочь, которой больше нет.
- А что с ее дочерью?
Я почему-то усмехаюсь. Смотрю в глаза подруге и вижу, как ее лицо вытягивается. У Лизы краснеют щеки. Она отступает назад и шепчет:
- Не может быть…
- Да. – Прикусываю дрожащие губы. – Я тоже не хочу верить, Лиз. Я даже думать об этом не хочу, но у меня не получается. Как я ни стараюсь. – Я закрываю глаза. Прохожусь пальцами по волосам и выдыхаю. – Что мне делать.
Это не вопрос. А Лиза и не отвечает. Повисает тишина, и слышны лишь удары моего сердца. Сердца моей сестры. Подруга вновь усаживается на кровать, а я опираюсь спиной об оконную раму и опускаю взгляд на свои руки. Они трясутся, я сжимаю их в кулаки. Не помогает. Меня знобит.
- Мне жаль, - шепчет подруга, а я небрежно отмахиваюсь.
- Перестань.
- Нет, правда, Дор, мне жаль. Как такое могло произойти? Ты говорила с мамой или с отцом? Слушай, не рассказывай им. – Лиз подрывается с кровати. – Не говори. Вдруг и с тобой они что-то сделают. Пусть лучше считают, что все как раньше.
- Но все не как раньше.
- Расскажи Мэлоту.
- Что? Ему-то зачем? Он никогда не интересовался моими проблемами.
- Он хороший, - неожиданно выпаливает Лиза, и я округляю глаза. – Правда, у него в голове путаница, да, он бывает грубым, но он заботится о тебе.
- Заботится? Отлично он обо мне заботится, когда прожигает сигаретой ладонь.
- Поговори с ним. Я думаю, на него так твой отец влияет. Посмотри. Просто взгляни, что они с вами сделали – ваши родители. Я не понимаю…, как так? Черт, кажется, предки с ума посходили. Моя мамаша убежала с каким-то кретином, забыла обо мне…, а твои? Я и подумать не могла, что они способны на такое.
- Сейчас это неважно. Они уже сделали то, что сделали.
- Тогда забудь о них и подумай о брате. Тебе нужен кто-то под этой крышей, кто не предаст и будет рядом. Я ведь не всегда смогу помочь. А Мэлот…
- Мэлоту наплевать на меня.
- Откуда ты знаешь? – Лиза пожимает плечами. – Вдруг ты ошибаешься?
Я покачиваю головой и смотрю в окно. На улице холодно. Сегодня вечером танцы, и ребята готовятся отлично провести время. Может, и мне стоит вылезти из дома? Может, я смогу поговорить с братом? Что, если Лиз права, и мы, наконец, услышим друг друга? Он ведь и не подозревает, что натворили родители.
Я вздыхаю.
- Мэлот уже ушел, как думаешь? – Поворачиваюсь к подруге. – Его дверь закрыта?
- Она всегда закрыта, – усмехается она. – Но я видела, как он спускался по лестнице. Весь белый и глазированный, будто торт. Знаешь, я не отрицаю, что Мэлот ведет себя как идиот. Но он не потерян для тебя. Вы нужны друг другу.
- Да, как и моя мать была нужна родной сестре. И мы знаем, что из этого вышло.
- Просто поговори с ним. Думаю, Мэлот поймет тебя. Он так же, как и ты изменился.
- Почему ты его защищаешь? Ты всегда была против него, а тут…
- Он подходил ко мне сегодня.
- Что? – Я растерянно вскидываю брови. – Зачем?
- Спрашивал, говорила ли я с тобой. Сам он ведь дверь твоей комнаты не откроет, уж слишком гордый. Но он волновался.
- Обо мне?
- О тебе. Знаешь, возможно, вы совсем друг друга не знаете. – Лиз горько улыбается и кладет ладонь мне на плечо. – Пора познакомиться с братом, Дор.
***
Лиз держит меня за руку. Она сжимает ее изо всех сил, будто пытается передать всю свою смелость и храбрость. Но я-то знаю, что на самом деле подругу качает от ужаса, ведь она и не представляла, во что ввязывается, зовя меня на танцы. Потому она и вцепилась в мою руку, как я якорь. Я останавливаюсь у актового зала.
- Дальше я сама.
- Нет. – Отрезает подруга. – Не выдумывай. Я с тобой.
- Тебе не нужны проблемы. Это мой выбор, не твой.
- Они ведь набросятся на тебя, как голодные собаки.
- Знаю, - поглаживаю подругу по плечу и улыбаюсь. – Лиз, ты прекрасно выглядишь. Иди и попытайся отдохнуть. Ты ведь была права: осенние танцы – событие, и у нас давно уже не происходило ничего хорошего.
- Я читала сегодня твой гороскоп…
- Лиз!
- Там написано: забудьте о времени, не слушайте чужие мнения и не думайте о том, что может быть потом. «Потом» может и не быть.
- Это должно приободрить меня? – Искренне улыбаюсь и смотрю в карие глаза моей неугомонной подруги. – Напутствие – так себе.
- Просто…, - девушка нервно встряхивает волосами, и ее рыжие локоны спадают на плечи огненным водопадом, - я устала переживать. Раньше мы волновались о финальных экзаменах, а теперь – боимся за собственную жизнь. Ты – смелая. Но постарайся и живой остаться. Договорились?