Охота на крыс

1. Приостановить выполнение поставленной командованием текущей боевой задачи.

2. Выйти с приданной спецгруппой в райцентр Шали.

3. Об исполнении немедленно доложить.

Вторая пришла оттуда же, из Гудермеса, но уже от самого начальника Теруправления. В тексте сообщения содержалось требование переподчинить спецгруппу представителю МЧС в н.п. Шали, а самому майору Михайлову вместе с приданными сотрудниками — то есть с приставленными к нему «фирмой» головорезами — прибыть в Гудермес «не позднее 12.00 1-го июня с.г.».

То есть не позднее полудня завтрашнего дня.

Ознакомившись с содержанием депеш, Бушмин криво усмехнулся. Колыванов, как и он сам, человек с двойным дном. Он делал в Чечне «шахер-махер» наряду с некоторыми другими милицейскими чинами, еще до того как его взяла под свое крылышко «фирма».

Начальство нервничает и торопит его с докладом. При чем здесь, спрашивается, «приданная спецгруппа»? Сидят себе ребята при комендатуре, и все у них тип-топ. Не фиг им вообще в горах делать! На что тогда Мафусаилу его крутые чеченские завязки? Зачем ему «дружба» с братьями Чермоевыми, контакты с которыми он использует для себя с большой выгодой? Зачем тогда сдались все эти местные «крыши», которыми он успел здесь обзавестись?

А как раз для того, чтобы он мог спокойно передвигаться с минимально допустимым количеством людей, встречаться с нужными ему, вернее, «фирме», персонами, не опасаясь при том — хотя такая угроза, конечно, полностью не отметается, — что эта его сторона деятельности может вызвать к себе нездоровый интерес у «компетентных органов».

Но, как бы то ни было, он обязан выполнять приказы руководства: и того, что числит его за обычного служаку, не догадываясь о всем прочем, и других людей, осведомленных о тайных сторонах его деятельности.

И все же... Вот был бы фокус, если бы он пригребся на встречу с людьми Хаттаба в компании двух десятков спецназовцев... Они что там, в Гудермесе — или в Москве тоже? — за полного идиота его держат?

Присланный за ними «мишка» за малым не развалился в воздухе, настолько он был древний, изношенный, латаный-перелатаный...

Бушмин давно приметил, что ежели пошла непруха, то проявляться это будет буквально во всем, не зря ведь говорят — «пошла черная полоса».

Вдобавок ко всем прочим напастям их «вертушку» еще и обстреляли где-то на полдороге: какие-то бродяги успели-таки выпустить пару-тройку очередей, метясь в подбрюшье, когда утробно воющий агрегат шел на бреющем над «зеленкой». Уже давно вошло в практику во время таких вот перелетов подкладывать под задницу бронежилет, но удовольствие все равно ниже среднего. Вот и на этот раз несколько свинцовых шариков все-таки прошили борт, хотя, слава ангелам-хранителям, никто от обстрела не пострадал.

Было около десяти утра, когда пилот каким-то чудом посадил машину на окраине Гудермеса, неподалеку от завода мединструментов. Местом посадки служила обычная грунтовая площадка, по одну сторону которой виднелось длинное приземистое здание Теруправления с радиомачтой и усиками антенн на плоской крыше, а по другую — складские помещения и кирпичные боксы для служебного транспорта.

На площадке стоял еще один «Ми-8МТ», возле которого кучковались какие-то ребятишки в камуфляже, дожидающиеся, очевидно, приказа грузиться на борт.

Поначалу Андрей не обратил особого внимания на эту деталь, поскольку здесь, в Гудермесской конторе, где жизнь бьет ключом, можно повстречать самый разный людской контингент.

Искренне поблагодарив летунов — «спасибо, мужики, что не гробанулись по дороге», — Бушмин повесил «калаш» на одно плечо, сумку на другое и вслед за «отбойщиками» спустился по трапу на залитую солнечным светом площадку.

Здесь, у трапа, его дожидался невзрачный белесый мужичонка с погонами старлея на плечах — это был один из помощников Колыванова, тоже из вэвэшников, и, как многие другие местные сотрудники, он был лишь на время прикомандирован к Гудермесскому филиалу, чтобы восполнить штат недостающих сотрудников.

— Здравствуй, Николай, — козырнув ответно, Бушмин пожал ему руку. — На дежурстве сегодня? Из начальства есть кто-нибудь в конторе?

— Вас Колыванов срочно к себе требует, товарищ майор, — как-то странно посмотрев на него, сказал старлей. — Он у грузовых боксов вас дожидается.

Бушмина кольнуло недоброе предчувствие.

— Добро, я только вещи сейчас в контору отнесу...

— Мне было велено дождаться «вертушки» и сказать вам, чтобы вы сразу шли к ангарам, там вас и подполковник будет дожидаться.

— А что, собственно, случилось?

— Если честно, я не в курсе. — Старлей по-змеиному облизнул бескровные губы. — Кажется, формируют колонну назначением на Аргун... Может, собираются вас старшим в прикрытие назначить?

В ходе этого короткого обмена репликами Бушмин успел незаметно осмотреться. Сейчас, когда зажглась «красная точка», он уже смотрел на окружающий его мир совершенно другими глазами. Особенно ему не нравились те мужички, что вольно расположились у соседней «вертушки». Все как один в «брониках», хотя солнце уже ощутимо припекает, а «супостата», то бишь боевиков, поблизости нет и в помине. Ну и на фига, спрашивается, они напялили на себя «жилетки»? Кого они здесь опасаются?

И ни у одного не видно боевой укладки. А зачем им «раскладки»? Только движения сковывают, а им, кажется, нужна свобода действий. Так... Вместо «калашей» у них короткоствольные «кипарисы» с навинченными глушаками. Незаметно наблюдают за Бушминым и К°, но пока ничего не предпринимают, хотя и напряжены, как пружина на взводе... Почти вплотную у трапа «вертушки» стоит грузовой «Урал» — как прикрытие на случай какой-нибудь пальбы? Или для того, чтобы мигом сунуть под тент неких людишек и тут же дать по газам, увезя их в неизвестном направлении?

«Спокойно, — приказал самому себе Бушмин. — Главное сейчас — не делать резких движений».

— Бойко, я пошел со старлеем, а вы дуйте прямиком в контору, — сказал он одному из сопровождавших его крепышей. — Захвати с собой и мой баул! А ты, Геннадий, держи «калаш»...