Страница 14 из 35
– А я права не имею, – огрызнулся вдруг капитан. – У меня, кроме семьи, еще рота есть. И комбат, который расклеился и ни хрена сейчас не командир!
– Саныч, не заводись. – Пчелинцев встал с кирпичей и попытался успокоить ротного.
– Да пошел ты на хер, Шмель. – Сундуков плюнул майору под ноги тяжелым сгустком слюны, перемешанной с пылью. – Я две войны прошел, – непонятно зачем уточнил Сундуков и поплелся к санчасти.
– Ты куда? – окликнул его майор.
– На муда, Глебыч, куда же еще, – ответил ротный, не оборачиваясь. – Сейчас спирта найду пару литров да за упокой душ нажрусь. А потом застрелюсь. И пусть Максим Викторыч вскрытие сделает.
– Ни хрена ты не застрелишься, – прошептал Пчелинцев и, решительно мотнув головой, быстрым шагом пошел в сторону складов РАО. Нога решила больше характер не показывать. – А если застрелишься, то лично на остывающий труп нагажу и убирать не буду. Понял?!
Конечно, Сундуков этого не услышал. Отошел далеко, да и в окружающем шуме особо не разберешь.
Таджикистан, Фанские горы, альплагерь «Алаудин-Вертикаль»
Виктор Юринов (Дед)
– Витя, твои мальчики сошли с ума!
– В каком смысле, Руфина Григорьевна?
– Леша сейчас передал, что на Чимтарге сходят лавины! Там же снега нет!
– А спутниковый телефон там есть?
– При чем тут это?
– Эх, Руфина Григорьевна, не любите вы анекдоты. Хит сезона две тысячи четыре.
– То есть?
– «Чтобы в летних Фанах начали сходить лавины, нужна как минимум ядерная война». Что там парни передали?
– Район закрыт из-за лавинной опасности… Ты думаешь?..
– Боюсь, знаю!..
Окрестности Новосибирска, в прямой видимости от расположения N-ской десантной бригады
Андрей Урусов (Седьмой)
– Что там? – дернул Герман Седьмого за рукав.
Урусов сполз с пригорка и молча отдал бинокль ефрейтору.
Водитель улегся и поднес оптику к глазам.
– Ого, ну ни хера ж себе, – и тут же скатился к Седьмому. – Сектыш.
– Мягко говоря. – Андрей забрал у ефрейтора бинокль, перекинул ремень через шею и сел в траву, не беспокоясь о чистоте камуфляжа… – Везет не только дуракам, но и тормозам. Десять минут не хватило.
– Что делать будем, старшой? – Герман присел на корточки рядом с сержантом.
– Да хер его знает, если честно. Небось ракеты у всех кончились. На голову не ляпнется, нечему.
– А вдруг?
– Если вдруг – то будет бесплатно, сразу и для всех. «Терру» не посеял?
– Обижаешь! – искренне возмутился Герман и достал маленький дозиметр, больше похожий на помесь калькулятора с телефоном. – Включать?
– Нет, орехи колоть. Сколько?
– Двадцать семь – двадцать восемь микрорентген. Это что?
– Это единственная хорошая новость за сегодня, вот что это, Ванья! Норма для наших краев – семнадцать. Поверь старому химику-дозиметристу, – грустно улыбнулся Седьмой и устало повалился на землю. – Боженька не фраер – своих любит. Похоже, на город не пожалели, а по бригаде влупили обычным. «Томагавк» или «Трезубец» какой. У нас до Новосиба сколько по прямой?
Герман прикинул и ответил:
– Если по дороге – то 75 примерно, если как ворона летит – 60 с мелочью.
– Нормально. Сколько в городе – представлять не хочу и не буду. А мы даже без ОЗК обойдемся. Если ветер не переменится, конечно. Не дай бог, на нас развернет – можно сразу хозяйство на пень класть. И топор точить. Живем! – хлопнул Урусов водителя по колену и вскочил на ноги. – Выпускай девчонок и интеллигента, нехай воздухом подышат. И пусть Влада подойдет. С карабином. А сам проверь машину и за ветром следи. Направление менять начнет – ори. И постарайся, чтобы по-светлому успели. Боюсь я по этой линии фронта ехать. Да и комбатовской не говори ничего и сюда не пускай. Сейчас нам только истерики не хватает для полного счастья.
Водитель кивнул и, зачем-то пригибаясь, побежал к забарахлившей «шишиге», оставленной в посадке метрах в сорока от них.
– А мы, пока время есть, присмотримся, – сам себе под нос проворчал Урусов и снова занял пост наблюдения.
– Думала, уже забыл про нас, – рядом с Андреем легла на траву Влада и вскинула карабин к плечу, рассматривая через оптический прицел территорию бригады. – Ой!
– Угу. А я на эту красоту уже насмотрелся. Похоже, что две-три ракеты не пожалели. С хорошим таким зарядом.
Влада, отложив «Тигр» и глядя в сторону, спросила:
– Живых не видно?
– Не-а, – мотнул головой Урусов. – Потому бока и вылеживаю.
– А раненые?! – повернулась к нему жена. На лице блестели дорожки слез. – Все же погибнуть никак не могли!!! Им же помочь надо!!! А мы тут лежим?! Там же Вовка! Там же все!
– Кошка! – Андрей притянул попытавшуюся было вырваться Владу к себе и обнял. – Солнышка моя, ну ты же эмчеэсница, ты же по гражданской обороне экзамены сдавала! Ну, подумай сама!
Урусов крепче прижал плачущую жену и продолжил шептать на ухо:
– Кто под удар попал, тот погиб уже. Раненых не бывает. А если и будут – у тебя операционная есть? Или собралась иголкой из берета руки-ноги пришивать?!
– Не все погибли!!! – снова забилась Влада.
– Не все, кто же спорит. Кто должен был – уже умер. Или сам себе помог. А я не хочу в пузо очередь получить. От выжившего и злого. Сейчас пойдем. Ванька машину отремонтирует, и пойдем. Честно-честно. Не обманывал же ведь никогда, Кошенька, сама вспомни, ведь ни разу.
Влада прижалась к Седьмому уже сама:
– Ни разу… – и зарыдала, уже не в силах держаться.
– Вот и сейчас не обманываю. – Урусов гладил по хрупкой спине плачущую жену, глядя куда-то ей за плечо. – Ты поплачешь сейчас, успокоишься. И все хорошо будет. И Шмель живой, и Соловей, и Ромка Сундук. Вот увидишь. Они на полигон ведь уходили. А там склоны крутые, волна сверху любая пройдет!
– Точно? – попыталась улыбнуться сквозь слезы Влада. – Пройдет?
– Конечно, пройдет! Сама вспомни! А, забыл! Ты же не была у нас еще ни разу. Успокоилась? – Урусов мягко поцеловал жену в лоб. И неожиданно лизнул кончиком языка переносицу. Влада фыркнула рассерженно. – Вижу сам, успокоилась! – повторил поцелуй Андрей. – Малой как?
– Нормааально… – шмыгнула носом в последний раз Кошка. – Они с Анютой общий язык нашли сразу. Сейчас сидят на сумке и сказки рассказывают.
– Вот и пригодилась. Королева…
– Да хорошая девчонка, чего ты взъелся так?
– Стандартная неприязнь быдла к аристократии. Пора привыкнуть, – подмигнул Андрей и с большим трудом уклонился от подзатыльника.
– Тебе сколько раз говорить, чтобы не смел себя быдлом называть?!
– Пока им быть не перестану! Проехали, ага? И не надо меня сковородкой бить! – На этот раз уйти от удара не получилось.
Урусов задумчиво почесал загудевший затылок.
– На границе ни разу не грохнули, бомба мимо пролетела, зато родная и любимая жена до смерти забить готова! Ладно-ладно! – примиряющее выставил он ладони вперед. – Подурковали, и будет. Студент как?
– Терпимо. Все порывался бежать куда-то, но как грохнуло – сразу успокоился. Даже выпить попросил.
– Будет толк из парня, сто процентов даю. Хоть на вид – задрот задротом!
– Вот все у тебя плохие!
– А то. Я один хороший, пора привыкнуть.
От очередного избиения старшего сержанта спас кашель Германа. Водитель стоял метрах в трех от лежки и задумчиво наблюдал за семейными разборками:
– Вот гляжу я на вас и ничего не понимаю. Вроде как всему миру конец настает, бомбы сверху падают, люди погибают. А им бы, вместо того чтобы по земле кататься, пообниматься самое подходящее время…
– А сам-то чего в истерике не бьешься? – спросил Урусов, пряча бинокль в футляр.
– А у меня «Фоллаут» разных частей – с детства любимая игра. А тут, блин, интерактивная реальность в полный рост. «Газон» больше не хрипит. Поехали, старшой?
– Поехали! – закинула «Тигр» за плечо Влада и чуть ли не вприпрыжку побежала к машине.
– Похоже, что не только я по Пустошам бродить любил… – проводил Урусову Герман.