Страница 10 из 35
Но как-то странно: через пять часов самолет, а Олег сорвал его непонятно куда и зачем… Какая-то война… Он же невоенный. Не служил и не должен. Подождите… Олег сказал «ядерная война»! Боря еще раз прокрутил в голове разговор, и до него дошло! Все сразу! Ядерная война! Что это значит, Боря мог судить по книгам, благо читал много и в основном фантастику. Хиросима в каждом поселке. Атомные бомбы, падающие на крупные города. На Новосибирск, поэтому Олег и сказал уматывать. На Самару…. Но там же бабушка! Олег сказал, что что-нибудь придумает! Если он сказал, так и будет. Олег всегда…
Неожиданно Боря понял: в этот раз брат не сдержит своего слова. Не сможет. Бабушке невозможно помочь… Он схватился за телефон. Связь была. Набрал номер… И сбросил. Что сказать? Предупредить? А толку? Если Олег ничего не придумал…
Он снова набрал бабушку. Говорить было неудобно. В кузове что-то лязгало, стучало, пару раз Борю подбрасывало на ухабах. Но он говорил… Рассказал, что выполнил гроссмейстера, что едет на экскурсию в воинскую часть, к друзьям Олега. Что-то говорил ласковое, доброе… Даже успел попрощаться до того, как связь опять прервалась… И ни слова о войне…
Когда выключал телефон, ощущение было, как будто бросал горсть земли в могилу. Эйфория ушла окончательно. Мозг, приученный быстро и правильно решать сложные шахматные задачи, переориентировался на новую проблему. Решение искалось по привычному алгоритму. Сначала оценка позиции. Он один. Бабушка в Самаре, туда не попасть. Вовремя – точно. Родители и брат в Таджикистане. Как называются эти горы? Матча? Или Фаны? Вспомнить обязательно, туда и надо идти. Но сначала подготовиться. Здесь есть друзья Олега, и они взяли Борю под крыло. Это плюс. Друзья эти выживать умеют, в отличие от него.
Что есть в активе? Хорошая одежда, рассчитанная на лето и осень. Где-то до ноля градусов. Спасибо маме, действительно хорошая, туристская, из их магазина. Зимняя, увы, осталась в Самаре. Рюкзак. Ноутбук, битком забитый шахматными программами. Знания по компьютеру на уровне пользователя. Продвинутого. Деньги! Первый приз Новосибирского турнира! Когда начнется война, их можно будет только выбросить. А сейчас? Сейчас можно купить что-нибудь полезное! Первый ход ясен.
Он хотел заколотить в стенку кунга, но машина остановилась сама и в дверь сунулся Андрей. Запрыгнул в кузов и начал копаться в сумке, разбрасывая вещи.
– Андрей! – позвал Боря.
– Говори!
– Я в турнире приз взял. Денежный. Если война – пропадут деньги. Надо бы сейчас потратить.
– И в какой же магазин тебя свозить? – ехидно заметил Урусов. И вытащил из сумки что-то в чехле. Ружье?!
– Откуда я знаю! Продуктов надо купить или медикаментов. Что может потребоваться. Ну, там, куда мы едем. Чего там надо?
– Нам все надо. Вначале – живыми остаться. У тебя миллионы, что ли? – внимательно посмотрел на него Андрей.
– Сто пятьдесят тысяч.
– Неплохо шахматисты живут, – присвистнул Андрей. И дернул молнию на чехле. Не ружье. Винтовка. Со снайперским прицелом. Как в фильмах.
– Я же первый приз взял на Кубке России!
– Ладно. Уговорил, противный. Подвернется хороший магазинчик – я тебя выпущу. Купишь. Только быстро. Очень быстро!
– Лучше возьми деньги, сам купи, я все равно не знаю что. Только в туристской одежде немного разбираюсь. От брата.
Андрей удивился такой наивности. По глазам видно. А глаза умные. Как бы не прикидывался.
– Не боишься за бабки?
– А смысл? И Олег сказал тебе доверять.
– Ну, раз брат сказал… – на секунду задумался Андрей. – Давай. Минут через пятнадцать лабаз есть неплохой. На корню скупим. Можем и продавщицу заодно, если хочешь. Ты ж чемпион, вся фигня.
– Да уж как-нибудь!
– А вот это ты молодец, – взвесил увесистую пачку тысячерублевых Андрей. – И насчет денег. И вообще.
Таджикистан, Фанские горы, ночевка под пер. Чимтарга
Олег Юринов
– Выпей!
Потап протягивает мне кружку, в которую щедро плеснул из своей фляги.
– Спасибо, не надо. Все в порядке.
– Вижу, что в порядке. Выпей. Морпех говна не посоветует, – и смотрит очень внимательно. Понимающе.
Не знаю, что у него во фляге, но пьется как вода.
Теперь я действительно в порядке. Это полчаса назад я был маленьким мальчиком, в голос рыдавшим и катавшимся по камням морены. А сейчас я снова руководитель группы, а значит, человек без эмоций. Неважно, хочу этого или нет. Обязан. Конечно, эмоции никуда не делись, но они надежно загнаны вглубь, взнузданы, стреножены и поставлены на прикол. На поверхности только железная логика и холодный расчет. Все, что мог для родных за пределами гор, я сделал. Теперь думаем о себе и тех, кто рядом.
Мужики всерьез обсуждают идею немедленного движения. Размышляют только, в какую сторону. На фиг, ребята! Война войной, а горы никуда не делись. Рассказываю свое видение ситуации. Сегодня спокойно ночуем. Ну, насколько можно спокойно ночевать после таких известий. Движение ночью ничего нам не даст, кроме срывов и, как следствие, царапин, ушибов, вывихов, а то и переломов.
Спускаться надо в лагерь. По остальным направлениям люди дальше, и в их дружелюбности я не уверен. Это пока мы были большие и сильные, они любили нас и уважали. Сейчас – хрен его знает. А в лагере – точно свои. И даже пара спасателей со связью, Душанбе их рация берет. Если с рассветом выйдем и будем гнать по полной – можем успеть туда к полудню. Вниз – не вверх.
А на точке уже будем действовать по ситуации.
И еще надо дать на Мутные информацию о случившемся, чтобы притормозили все группы. А то Леха завтра собирался со второй половиной вояк на Казнок. Нечего там теперь делать, пусть сидят и ждут нашего спуска. Или самостоятельно в лагерь мотают.
Народ слушает, потом соглашается. Неохотно.
Так уж устроена определенная часть людей: если случается что-то неожиданное, а тем более плохое, первый порыв – немедленно куда-то бежать, что-то делать, с чем-то бороться. Не самая худшая часть человечества. Люди дела и совести. Из таких получались хорошие военные и спасатели… И альпинисты тоже. Хорошие люди. А вот черта характера опасная. Прежде чем делать что-то глобальное – надо сильно подумать. Иначе можно такого наворотить, не разобравшись… Причем с самыми лучшими намерениями… Вот и эти ребята из таких. В нас в свое время умение думать, прежде чем действовать, папа, разве что ремнем не вбивал. У мужиков, похоже, тоже был правильный учитель.
Ловлю себя на мысли, что специально забиваю голову всяческой философией, чтобы не думать о бабушке… К глазам и горлу тут же покатывает.
– Давай еще.
Хватаю кружку и заливаю в себя содержимое.
– Запей! Чистый все-таки! – смотрят на меня мужики. И кто-то неразличимый за пеленой слез протягивает третью.
Чистый? Спирт, значит. Не верю. Снова ничего не почувствовал. Все сгорает на лету. Зато немного отпустило. Смотрю на часы и вытаскиваю рацию.
– Пора. У нас связь. Воды наберите пока, а то к утру замерзнет…
Окрестности Новосибирска, 35-й км Толмачевского шоссе, магазин «Оленька»
Алла Петренкова
Все как с цепи сорвались. Вроде бы и до вечера далеко, а прут сплошным потоком, как в Мавзолей в старые времена. И сигналят, ругаются… Совсем народ озверел от такой жизни.
Прямо перед магазином остановился армейский грузовик. Ну вот, сейчас зайдет помятый, непохмеленный прапорщик и будет предлагать продукты на продажу… Или пацан зеленый, на котором форма сидит, как на чучеле, возьмет водки. Самой дешевой, «дедушек» угощать…
Медленно встаю с упаковки пива. Привычная стандартная позиция для торговли: ноги чуть шире ширины плеч, руками опереться об прилавок, голова чуть наклонена.
Но в магазин, дзынькнув колокольчиком, висящим над дверью, влетают вовсе не похмельные прапорщики, а парни, по четвертаку примерно каждый. Один ефрейтор, второй – старший сержант. Уж в званиях-то я, как бывшая лейтенантская жена, разбираюсь отлично…
Сержант, который выглядит и постарше, и помассивнее, буравит меня тяжелым взглядом. А потом неожиданно улыбается: