Страница 19 из 48
Девушек омывает шестое море. Верика собирает морскую пену и складывает на Всешину макушку. Пена деловито расползается и начинает демонстрировать чудеса подражания. Волосы катятся от одной любопытной раковины к другой оттопыренной, и когда Всеша произносит фразу: «Море замри!», волны-шестеренки останавливаются и исполняют то, что успели уловить в музыке плеска:
– Искупалась на море,
Тело как из мрамора,
И теперь волнуюсь я,
Не приняли б за статую…
Наступает час упоения…
. . .
– Я пытаюсь сосчитать звезды на небе, – задумчиво бормочет Верика, стараясь не упустить шевелящегося числа.
– Невозможно сосчитать?
– Сосчитать возможно, но число это непостоянно.
– Спокойной ночи, – мирно говорит Хопнесса, отправляясь восвояси.
К уготованиям с упованиями.
– Хопнесса говорит, что я никогда не умру, потому что у меня есть душа.
– Я тебе верю, Верика.
– Ты веришь тому, что есть. А я есть даже в темноте.
Верика на ночь глядя желает себе увидеть в мечтаниях Всешины каникулы, чтобы поделиться с ней впечатлениями и вообще хоть одним глазком взглянуть – какие они, эти пресловутые каникулы.
. . .
Теперь, когда река Воя знает, куда ей надлежит влиться, она держит путь к водопадам большой мойки.
Глава 8
ВЕРИКА, ХОПНЕССА И…
…небеса чудес
Облака волнуются. Ветер усиливается. Наверное, будет шторм.
От белого к синему без единой помарки ровно и неуловимо поднимается небо от облаков вверх.
Солнце восходит над вершинами холодных облаков, но они всё равно остаются бледно-голубого цвета.
. . .
– Есть рай на земле, или он только на небах?
– Конечно. Вот он!
Верика озирается вокруг, Хопнесса разводит руками:
– Нужно только кое-что подлатать, подштопать, почистить, и будет как новенький!
Хопнесса вслед за спицами достает разноцветные нитки и лоскутки. Верика идет за веником. Над парадной лестницей красуется лозунг – «Поднимем рай из руин!».
– А ну, кыш! Иди, ворон, отпугивай на улицу.
Транспарант улетает в огород, спугнув выглядывающую из-под ступенек птицу Очевидию. Оттуда же вылетает метла, перепачканная красной краской.
– Такие воззвания только веником и пишутся. Истинное варварство.
Метла заискивающе виляет хвостом.
– Ну и что, что варварство, – доносится обиженный Очевидиевый голос.
. . .
– Сколько себя помню, ты всегда отзывчива ко мне, – говорит Верика, допивая молоко, – всегда чутка и всегда своевременна.
Белый кругляшок складывается сердечком:
– Ятебялюблю!
«Чмок!», и белое сердечко перекочевывает на щеку Хопнессы. Пора посмотреть, как Единорожица уминает морковку. Зрелище столь же впечатляющее, сколь и шумное. Она ее даже не грызет, а перерабатывает.
– Совершенно неподражаема, когда ест! – Верика поглаживает теплую переливающуюся шерсть.
Хопнесса кивает по диагонали, успевая обсудить с Герральдием последние выдающиеся успехи в области изобразительной изобретательности.
– Печально, что дети со временем разучиваются рисовать.
– Век живи, век разучивайся.
Хопнесса не упускает нити рассуждений Верики и Герральдия, умудряясь связывать их воедино. Когда Хопнесса плетет кружева, она всегда согласно качает головой в такт креслу-качалке. И очень важно правильно подхватить амплитуду ее движений, чтобы попадать в такт согласиям.
Герральдий иногда говорит умные слова, но очень уж громоздкие. Да и сам он довольно неповоротлив. Видимо, не приспособлен для суши. Верика однажды заметила, что в воздухе и в воде все хвосты выглядят несколько изящней. Вследствие этого Герральдий вечно растерян, месяцами апатичен, неделями эгоистичен, целыми днями скептичен, часами ворчлив и многое другое. Но времена меняются. Так утешает Хопнесса:
– Я знаю точно – у него две пары крыльев и золотые руки.
Верика внимательно присматривается к рукам Герральдия: «Наверное, он весь такой золотой». Затем переводит взгляд на Хопнессу: «А вот у Хопнессы руки просто блестящие».
– Не все золото блестит, – подхватывает ее мысль птица Очевидия.
В книге происходит стремительное перелистывание страниц:
– Где-то мы это уже упоминали…
…радужный обнимб
Верика помогает Хопнессе приготовить капустник.
Хопнесса берет кочан капусты и крепко ударяет по нему ножом:
– Как ты думаешь, почему кочану хоть бы хны?
– Потому, что он не чувствует боли, – отвечает Верика.
Хопнесса с Верикой берут по половинке капустного кочана и начинают бодро шинковать. Капуста похрустывает в ловких руках специалистов:
– Кочерыжку завещаю Нездешнию.
. . .
– Странно, почему на кухне до сих пор нет моря?
– Согласна. Давно пора организовать!!!
Верика принимается проектировать море:
– Соленое?
– Лучше сладкое.
– Глубокое?
– По колено.
– Синее или черное?
– Бирюзовое.
– Готово! Какой, кстати, берег, песочный или бисквитный?
– Песочный.
– Отменно. Сахарную пудру я лично истолку.
. . .
Верика сводит над головой руки, соединяя ладони вместе.
Верика разводит руки симметрично, ладонями вверх.
От левой ладони к правой ладони, над головой, Верики образуется полурадуга. Верика опускает руки – круг замыкается:
– Вот радуга меня обнимает.
– Прекрасно! – радуется Хопнесса, сматывая разноцветные сияющие нити в пестрый клубок.
. . .
Верика обмахивается большим веером. Житейцы – замечательный народ, столько всякой всячины напридумывали. Например, игры. В особенности игры с ветром.
– Хопнесса, ты читаешь мысли для занятия времени?
– Нет, Верика, я их не читаю. Я смотрю в окно.
– Хопнесса?!
– Да, милая.
– Ятебялюблю!
Окна закрываются. Ставни, занавески, шторы. Все погружается в вечерний свет.
. . .
Когда Хопнесса витает над предсонной кроватью Верики, она берет истории с потолка:
– Я видела эту планету с той стороны, где она смертельно больна холодом. Где она выглядит бледно-серой. Почему она застыла и куда ушла искра Божья, не знают даже те, кто там живут. Ту часть мира посетил нарушитель покоя. Метался в беззвездных пространствах, падал без сознания, стукнулся головой, и поседело все от ужаса. Остались глубокие кратеры от ядовитых слез. Именно там находится река, вылившаяся с неба, бегающая по кругу и напоминающая змею, кусающую себя за хвост…
Глава 9
ВЕРИКА, ГЕОГРИФ И…
…слово о Геогрифе
Геогриф с Верикой в гостях у сказки. Они пристально вглядываются в глубокий ультрамарин неба. Зимой звездочки появляются рано. Несколько малюток выстраиваются полукругом над Геогрифом и Верикой и с взаимным любопытством разглядывают стоящие под ними огромные шевелящиеся фигуры, у которых из верхней части поднимаются столбики пара. Самая маленькая звездочка, висящая в левом краю, направляет лучик в помпон Геогрифовской шапки и блестит на своем безмолвном языке:
– По-моему, у них есть глаза.
Другая, рядом с ней, перекрещивает свой лучик с соседским и шепотом подблескивает:
– Я знаю – это он и она. У людей принято быть разделенными на пары. Такова их скорбная участь.
– Давай их соединим? – предлагает самая маленькая и посылает еще один лучик вниз.
Остальные тоже выстреливают парными лучами, отчего Верика с Геогрифом оказываются обнизанными светящимися нитями. Геогриф, покрытый узорчатой сетью, указывает Верике на лоб:
– Какой славный у тебя крестик! – Он завороженно разглядывает крест с четырьмя крестиками на концах, все стороны которых продолжаются бесконечными крестиками.