Наследие. Трилогия (ЛП)

— И что же ты решил? — Я уже знала, каким будет ответ.

Он показал на яму:

— Киннет посмотрела бы на это существо, даже не изменившись в лице. Более того, она бы сама проделала с ним все это — причем с удовольствием.

— Лжешь!

— Или сделала бы вид, что получает удовольствие, проделывая все это. Естественно и непринужденно. Она могла бы одержать победу над Декартой. А ты — нет.

— Может, ты и прав, — вспыхнула я. — Зато у меня есть душа. А у тебя — нет. На что ты ее сменял, не припомнишь?

К моему удивлению, глумливая ухмылка покинула его лицо. Вирейн снова заглянул в яму, в сероватом свете глаза его выглядели бесцветными и старыми-старыми — даже старше, чем у Декарты.

— Этого недостаточно, — проговорил он.

Обошел меня и направился к лифту.

Я не пошла следом. Хотя могла бы. Но я отступила к стене и села на пол. И стала ждать. Казалось, это будет тянуться вечно — молчание, прерываемое лишь слабыми стонами несчастного из ямы, сероватое выморочное сияние над решеткой. И тут дворец знакомо содрогнулся, словно огромная невидимая рука сминала его в складки. Я замерла — и принялась считать минуты. Я ждала, пока солнце окончательно опустится за горизонт. А потом поднялась и пошла в коридор. Повернувшись спиной к ублиетте. В сероватом свете моя тень колыхалась тоненьким бледным силуэтом. Я должна стоять спиной к свету — так лицо останется в тени. А потом я тихо произнесла:

— Нахадот.

Стены погасли еще до того, как я повернулась. Но в комнате почему-то было светлее, чем я ожидала. Все из-за света, поднимавшегося из ямы. Почему-то тьма Ночного хозяина не имела власти приглушить его.

Он смотрел на меня. Лицо оставалось бесстрастным и непроницаемым, в бесцветном свете его черты казались еще прекраснее, чем прежде.

— Вот, — сказала я и прошла мимо него к ублиетте.

Узник взглянул вверх. Возможно, почувствовал, что я хочу сделать. Я снова заглянула в яму, и на этот раз меня не передернуло. Я ткнула пальцем вниз.

— Исцели его, — сказала я.

В ответ я ожидала чего угодно — ярости, насмешек, торжествующего злорадства. В конце концов, невозможно предугадать, как Ночной хозяин отнесется к моему первому приказу. Но он ответил так, как я совсем, совсем не ожидала.

— Не могу.

Я непонимающе нахмурилась, а он, не изменившись в лице, продолжил смотреть на изувеченное существо на дне ямы.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Это приказал сделать Декарта.

Ах вот оно что. И поскольку у него — сигила власти, я не могу отменить его приказ. Я закрыла глаза и прочла молитву, прося прощения у… в общем, любого бога, который захотел бы прислушаться.

— Хорошо, — тихо проговорила я — слишком тихо и робко для огромного зала.

И сделала глубокий вдох:

— Тогда убей его.

— Я и этого не могу сделать.

От этих слов я вздрогнула, как от удара.

— Во имя Вихря! Почему нет?!

Нахадот улыбнулся. Странной такой улыбкой — было в ней что-то, что волновало меня даже больше обычного. Но нет, сейчас не время думать о таких вещах.

— Церемония передачи власти состоится через четыре дня, — сказал он. — Кто-то должен отправить Камень Земли в зал, где проходит ритуал. Такова традиция.

— Что? Я не…

Нахадот ткнул пальцем в яму. Не на извивающееся, стонущее существо на дне, а на что-то, лежавшее неподалеку от него. Я присмотрелась — и увидела. Дно ямы освещало тусклое серое сияние, столь не похожее на обычное свечение дворцовых стен. А Нахадот указывал на источник сияния. Точнее, там сгустился не свет, а тот самый странный серый цвет. Я вгляделась, и мне показалось, что я вижу темную тень на обычной перламутровой белесой поверхности пола. Что-то маленькое.

Вот оно что. Все это время он был прямо у меня под ногами. Камень Земли.

— Предназначение дворца в том, чтобы направлять и удерживать в себе его силу. Но тут, так близко от источника его мощи, утечка неизбежна.

Палец Нахадота чуть сместился:

— Сила Камня не дает ему умереть.

Во рту у меня разом пересохло.

— А… а что значит «отправить Камень в зал, где происходит ритуал»?

В этот раз он показал наверх. И я увидела в потолке узкое круглое отверстие, очень напоминающее дымоход. Тоннель уходил вертикально вверх, и света в конце я не разглядела.

— Камень неподвластен никакой магии. Живое существо, оказавшись с ним рядом, испытает смертельные муки. Чтобы исполнить на первый взгляд простое задание — силой мысли перенести Камень отсюда в верхний зал, — один из детей Энефы должен отдать жизнь.

Теперь все стало понятно. О боги, какой кошмар. Какой ужас. Тот бедняга в яме — он ведь хотел умереть. Но Камень удерживал его в жизни. А чтобы избавиться от мук, причиняемых искореженным телом, человек должен был поучаствовать в собственной казни.

— Кто он? — спросила я.

Там, внизу, несчастный сумел принять сидячее положение — хотя оно тоже причиняло ему боль. Я слышала, как он тихо плачет.

— Еще один глупец, пойманный за тем, что молился объявленному вне закона богу. К тому же он дальний родственник Арамери. Они не всех загнали во дворец, некоторых оставили на свободе — на развод, наверное. Так что он дважды подписал себе смертный приговор…

— Он-н… мог бы… — Мысли путались, ужас цепенил разум. — Но ведь он мог бы пожелать, чтобы Камень исчез отсюда. И рухнул в вулкан. Или куда-нибудь во льды.

— Тогда кого-то из нас просто отправят на его поиски. Но он не восстанет против Декарты. Если он отправит Камень не туда, куда нужно, его возлюбленная разделит его участь.

Человек издал особенно громкий стон. Он бы закричал — если бы не перекрученное горло и искореженные челюсти. Мои глаза заволокло слезами, серый свет затуманился.

— Ш-ш-ш, — вдруг произнес Нахадот.

Я изумленно посмотрела на него, но он все так же глядел в яму.

— Ш-ш-ш… Скоро все кончится. Прости меня.

Нахадот заметил мое удивление и снова странно улыбнулся. Я не поняла, что он хотел сказать этой улыбкой. Или не хотела понимать. Но я была слепа, когда так поступала. Я все еще думала, что знаю его.

— Я всегда слышу их молитвы, — проговорил Ночной хозяин. — Слышу — хотя и не имею права ответить на них…

*

Мы стояли в начале Пирса и смотрели на город, расстилавшийся в полумиле под нами.

— Мне нужно кое-кому… пригрозить, — сказала я.

Это были первые слова с того момента, как мы ушли от ублиетты. Нахадот шел за мной до самого Пирса. Я брела наобум, все равно куда. А он просто следовал за мной. Слуги и чистокровные шарахались от нас одинаково. Он стоял и молчал, а я чувствовала его присутствие рядом с собой.

— Его зовут Гемид. Он сановник. В Менчей. Возможно, именно он возглавляет союз против Дарра. Его нужно… припугнуть.

— Чтобы припугнуть кого-нибудь, нужно иметь возможность этому кому-то навредить, — сказал Нахадот.

Я пожала плечами:

— Ну, меня же Арамери приняли в семью. Так что Гемид должен думать, что я вполне могу причинить ему вред.

— За пределами дворца у тебя нет власти приказывать нам. А Декарта никогда не позволит тебе причинить вред стране, которая ничем не оскорбила Арамери.

Я молчала.

Нахадот с интересом посмотрел на меня.

— Вот оно что. Но блефовать вечно нельзя. Он тебя быстро раскусит.

— А мне и не нужно долго блефовать. — Я отодвинулась от ограждения и повернулась к Нахадоту. — Мне всего-то нужно четыре дня. И я смогу воспользоваться твоей силой вне пределов дворца, если… если ты разрешишь. Ты… разрешишь?

Нахадот выпрямился. И вдруг поднял руку и дотронулся до моего лица. Он провел рукой по щеке, большой палец коснулся нижней губы. Врать не буду — в голову полезли всякие весьма опасные мысли.

— Сегодня ты приказала мне убить человека, — сказал он.

Я сглотнула слюну:

— Чтобы избавить его от мучений.

— Да.

И он снова посмотрел на меня как там, у ублиетты, — странно. И меня вдруг осенило. В его взгляде я вижу понимание. Почти человеческое сострадание. Словно бы в этот момент бог думал и чувствовал прямо как мы.