Страница 12 из 14
И вот ровно в полночь тишина над Волховом была разорвана грохотом гаубиц и жутким воем реактивных установок. В отличие от прошлой версии событий Черняховский не раздергивал артиллерию по батареям, а танки по взводам. Огневой удар был нанесен мощным огневым кулаком и по самой важной цели. Девяносто шесть машин БМ-13 одномоментно выбросили по немецким укреплениям в районе прорыва более полутора тысяч реактивных снарядов калибра 132-мм, смешивая с землей первую и вторую полосы обороны.
Тем временем гаубичные полки, управляемые с командного пункта артдивизиона ОСНАЗ, открыли огонь по находящейся в глубине немецкой обороны станции Чудово, где располагался штаб 215-й пехотной дивизии. Одновременно с этим дивизион «Тайфунов» выпустил по расположенному на станции Любань штабу 1-го армейского корпуса двести шестнадцать 300-мм реактивных снарядов.
Вертолетная группа пересекла линию фронта в районе станции Грузино в тот самый момент, когда южнее, у железнодорожного моста на западном берегу Волхова, бушевал шквал огня, и земля сотрясалась от ярости «катюш». Именно поэтому появление шестнадцати вертолетов в немецком тылу осталось незамеченным для немецкого ПВО. К Любани они подлетели через двадцать минут, когда перезарядившиеся с ТЗМов «Торнадо» второй раз отработали по станции. Последовавший за этим десант и точечные удары с барражирующих в воздухе вертолетов огневой поддержки окончательно поставили на управлении 1-м армейским корпусом немцев жирную точку.
К трем часам ночи, сделав еще три рейса, вертолеты доставили на любанский плацдарм еще четыреста тридцать бойцов штурмового батальона. При этом они вывезли на «большую землю» обратными рейсами семьдесят шесть своих раненых и пятнадцать убитых бойцов и командиров, а также доставили в распоряжение штаба армии двадцать четыре пленных штабных офицера различной степени важности. Среди попавших в плен этой ночью был и командующий 1-м армейским корпусом генерал пехоты Куно фон Бот. В тяжелом состоянии его обнаружили наши бойцы под развалинами здания, в котором располагался штаб корпуса.
До рассвета на любанский плацдарм по воздуху вертолетами были переброшены еще 44-й отдельный лыжный батальон и две четырехорудийные батареи, вооруженные пушками Ф-22 УСВ. Орудия были перевезены под вертолетами на внешней подвеске, лошадей и ездовых пришлось оставить на аэродроме. Очистив Любань от остатков немецких штабных и тыловых частей, высадившийся советский десант начал готовиться к длительной обороне в полном окружении.
На линии фронта после того, как замолкли разрывы «катюш», на какое-то время наступила относительная тишина, нарушаемая лишь частыми залпами советских гаубиц, беглым огнем бьющих по станции Чудово. Но так продолжалось недолго. Минуты через три из советских окопов поднялись пехотные цепи, и загремело громкое «Ура».
На самом же деле, пока на немецком берегу бушевал шквал разрывов, одетые в белые маскхалаты бойцы 39-го, 40-го, 41-го, 42-го и 43-го отдельных лыжных батальонов без криков, по тихому перевалились через бруствер и, добежав до берега Волхова, по-пластунски поползли по льду.
Поднявшиеся в «атаку» «пехотные цепи» изображали полторы тысячи сделанных из соломы чучел, обряженных в шинели и шапки-ушанки третьего срока носки. С немецкого же берега эта атака и это «ура» выглядели вполне грозно и убедительно, вызвав шквальный огонь всех огневых средств, что уцелели при артподготовке, и могли стрелять в направлении советских окопов.
Это-то и было нужно советскому командованию. Маневрирующие по правому берегу Волхова танки Т-72 один за другим подавили уцелевшие немецкие доты и дзоты осколочно-фугасными снарядами, после чего участь первой, да и второй линий обороны, была решена окончательно, поскольку подкравшиеся незаметно бойцы лыжных батальонов ворвались в немецкие окопы.
В небо взметнулись красные ракеты, и через реку густыми цепями пошла советская пехота. Тем временем выполнившие свою задачу и засветившиеся на данном участке фронта подразделения ГОТМБ-1 ОСНАЗ РГК под покровом темноты начали оттягиваться в направлении станции Большая Вишера. Последними с позиций уходили установки «МСТА-С», успевшие подавить управляемыми снарядами «Краснополь» несколько опорных пунктов в глубине немецкой обороны. Самое главное было сделано — 215-я пехотная дивизия была частично отброшена и частично уничтожена, и к рассвету взявшие Чудово части 327-й и 366-й стрелковых дивизий начали закрепляться на достигнутых позициях, выстраивая фронт в южном направлении.
Тем временем советские саперы настелили на льду Волхова деревянные гати и начали переправу на левый берег сначала вводимого в прорыв 13-го кавалерийского корпуса, включающего в себя два танковых батальона, а потом и полков реактивной и ствольной артиллерии. Основной проблемой для 2-й ударной армии был находящийся на правом фланге хорошо укрепленный шверпункт в Киришах. Правда, это была проблема местного значения, поскольку с потерей немцами Чудова и Любани окопавшаяся там 254-я пехотная дивизия лишалась связи со своими войсками и отдавалась на милость люфтваффе, которое в последнее время было и так малонадежно.
С наступлением рассвета операция продолжалась. Введенный в прорыв кавкорпус, встречая по пути вялое сопротивление немецких гарнизонов, быстро продвигался к Любани.
Бронепоезд, подтянутый немцами со стороны Тосно для штурма внезапно захваченной станции, сперва неожиданно напоролся на огонь советской артиллерии, а потом его в полном составе проутюжил 704-й легкобомбардировочный полк на штурмовиках Ил-2. Будь это два-три самолета, как это до того часто практиковали советские командиры, то немцы отделались бы легким испугом. Но тут на них в атаку пошли все двадцать находящихся на тот момент в строю самолетов, выпустившие в цель сто шестьдесят реактивных снарядов РС-82. Не все они пришлись на долю бронепоезда, изрядно досталось и немецкой пехоте, чью атаку он поддерживал.
Немецкие истребители, вылетевшие на перехват советских штурмовиков, вместо них наткнулись на вертолетную группу, совершавшую очередной рейс к Любанскому плацдарму. И тут «месершмитты» быстро поняли, что даже неуклюжие с виду, внешне напоминавшие пузатых майских жуков транспортные вертолеты способны ловко крутиться на месте, увертываясь от атак, и при этом больно кусаться из своих четырехствольных пулеметов винтовочного калибра. А что касается сопровождающих их стройных и сверхманевренных, как хищные осы, ударных вертолетов, то даже единичное попадание снаряда из его поворотной 30-мм пушки превращало «худого» в тучу обломков.
Тем временем в штабе 18-й армии, расположенном на станции Сиверская, кипела работа и плавились мозги. Поднятые в неурочный срок с мягких постелей немецкие штабные офицеры во главе с командующим 18-й армией генерал-лейтенантом Георгом Линдеманном решали задачу в позе буриданова осла — какой из двух большевистских ударов главный, а какой отвлекающий. С одной стороны, перехват коммуникаций в районе Мги делал вполне реальным прорыв блокады Ленинграда в самые ближайшие дни, но, с другой стороны, на направлении Чудово-Любань количество сил, задействованных большевиками при наступлении, было в разы больше.
Эти колебания как раз и привели к тому, что в тот момент, когда немецкое командование опомнилось и начало стягивать силы для отражения советского прорыва, части 2-й ударной армии уже установили связь с любанской группировкой и перешли к обороне на линии Трегубово, Сенная Кересть, Кривино, разъезд Полянка, Любань и дальше по руслу реки Любань. Выдвинувшаяся следом 59-я армия заняла оборону по реке Тигода. Таким образом, советское командование загнало 61-ю, 269-ю и 254-ю немецкие пехотные дивизии в узкий, шириной всего двадцать километров, лишенный коммуникаций аппендикс, вытянувшийся от Киришей до уже взятой советскими войсками Мги. Все это, при категорическом приказе Гитлера: «Ни шагу назад», создавало командованию 18-й армии дополнительную головную боль. Тем более, что непосредственно у стен Ленинграда в такую же ловушку в Синявинском мешке попали 374-я, 227-я и 223-я пехотные дивизии.