Смерть под парусом

— Не удивительно, что в таких краях к человеку приходит душевный покой. Вот обзаведусь на старости лет семьёй, поселюсь здесь и буду целыми днями слушать, как кричат чайки.

По опыту прошлого я знал: коль скоро Финбоу заговорил о душевном покое, это первый признак того, что его мозг усиленно работает. Я лежал молча, посасывая трубку; солнце било мне в глаза, лицо обдувал ветерок.

А Финбоу не сиделось — он вскочил, пошёл в дом и принёс оттуда чайник для заварки, кипяток и два стакана. Он налил в чайник кипятку, извлёк из кармана маленькую коробочку и, вынув оттуда щепотку листиков чая, бросил их в кипяток. Несколько мгновений он, затаив дыхание, смотрел на чайник, а затем разлил по стаканам жиденький, цвета соломы чай.

— Лучший в мире чай! — заметил он, отпивая глоток. Живя в Китае, он пристрастился к местным сортам этого напитка и, хотя это было дорогое удовольствие, не расставался с коробочкой китайского чая. Мне всегда казалось, что этот «лучший в мире чай» отдаёт веником, но я безропотно сносил чудачество друга.

— Если бы не ты, Иен, — продолжал он, попивая чай, я бы сегодня пошёл на матч «Беде» — «Бэкс». В наши дни истинный ценитель крикета может увидеть стоящую игру, только когда встречаются второразрядные провинциальные команды. С тех пор как большой крикет вошёл в моду, он ничего общего со спортом не имеет.

Я тоже отпил глоток чаю. Самое лучшее — дать Финбоу выговориться до конца. Тем же тоном, каким он только что говорил о крикете, он сказал:

— Чего только я не передумал об этом убийстве. От Беррелла я получил массу сведений, но здесь нужно отсеять многое, а для этого мне необходимо услышать твою версию. Я хочу, чтобы ты напряг память и рассказал мне всё, что ты знаешь о каждом из участников прогулки. Постарайся не упустить ни одной мелочи. У тебя ведь всегда была завидная память. А потом расскажешь мне по порядку всё, что произошло сегодня утром.

Обстоятельно и не спеша я выложил Финбоу всё, что знал. В сущности, я пересказал то, что изложил в первых главах данного повествования, — это было всё, чем я располагал. На бумаге я изложил последовательность событий более связно и логично, чем в беседе с Финбоу, но, по сути дела, между тем и другим никакой разницы нет.

Дважды он прерывал мой рассказ протяжным «та-ак» — это словечко Финбоу употреблял в таких различных обстоятельствах, что невозможно было догадаться, какой смысл он в него вкладывал. Первый раз он произнёс своё «та-ак» при упоминании, что в своё время Эвис отказалась выйти замуж за Роджера, а второй — когда я рассказывал о появлении в каюте Филиппа во время радиопередачи.

После того как я описал ему, при каких обстоятельствах мы с Эвис обнаружили тело Роджера, Финбоу откинулся на спинку шезлонга и закрыл глаза. Затем спросил:

— Что же было дальше?

Я рассказал ему вкратце о том, как Уильям взял инициативу в свои руки, а также о разговоре в кают-компании. Когда я дошёл до выводов, которые сделал Уильям по поводу обстоятельств смерти Роджера, Финбоу протянул своё «та-ак» с какой-то особой интонацией. Потом я вскользь упомянул о том, что призывал убийцу сделать добровольное признание. Я думал, это покажется Финбоу забавным, но он отнёсся к моему сообщению с глубокой заинтересованностью, хотя и не смог сдержать лёгкую усмешку, когда я рассказывал, как каждый по очереди давал клятву хранить молчание.

Под конец я описал ему нашу поездку в Горнинг, телефонный разговор с полицейским участком Нориджа и возвращение на яхту.

— Спасибо, Иен, — сказал Финбоу, допивая давно остывший чай. — Ты оказал мне неоценимую услугу. Сам бы я ни за что на свете не узнал и половины того, что ты мне сообщил. Из твоего рассказа я почерпнул гораздо больше, чем из заметок Беррелла. Кстати, не мешает ещё разок взглянуть на них и освежить в памяти, что он там написал.

Он извлёк из жилетного кармана несколько листков бумаги, испещрённых мелким почерком.

— Это копия заметок нашего друга Беррелла, которую я сделал для себя, — объяснил он. — Я опустил много лишнего, но тем не менее они очень близки к оригиналу. Может, ты хочешь ознакомиться с ними?

Бегло просмотрев листки, он один за другим передал их мне. Вот что там было написано:

Труп.

Смерть наступила в результате выстрела в упор в область сердца. К началу полицейского осмотра труп ещё не успел остыть. Обнаружен у румпеля яхты, и все свидетели утверждают, что не трогали его с места, за исключением того момента, когда освобождали румпель, чтобы получить возможность довести яхту до берега. Отпечатки пальцев найдены только на штурвальном колесе.

Мисс Э. Лоринг.

Показала, что приблизительно в 9.20, совершив утренний туалет в своей каюте, пошла в центральную каюту. Ничего не видела. Ничего не слышала. Около 9.30 вышла с мистером Кейплом на палубу и там увидела труп хозяина яхты. Утверждает, что румпель находился между локтем пострадавшего и его корпусом. Не высказала никаких догадок. Доктор Миллз приходился ей двоюродным братом. Она хорошо знала его с детства. Она считает, что у него не было особых неприятностей, не было врагов. Слышала, что у него есть пистолет, но точно утверждать не берётся. Прибыла на борт «Сирены» в августе вместе с остальными. Неделя на яхте прошла очень весело, без каких-либо недоразумений.

Мисс Т. Гилмор.

Поднялась около 8.55. Окликнула мистера Уэйда. Затем пошла в центральную каюту вместе с мистером Кейплом и оставалась там, пока мисс Лоринг не кончила одеваться. Слушала радиопередачу. Ничего не видела, ничего не слышала. Пошла в свою каюту одеваться и ни о чём не подозревала, пока не был обнаружен труп. О наличии пистолета понятия не имела. Предположений нет. С мистером Уэйдом встретилась три месяца назад в Париже. Обручилась с ним непосредственно перед прогулкой на яхте. С остальными гостями на яхте прежде знакома не была, но они произвели на неё очень благоприятное впечатление с первой же встречи. Весьма сожалеет о случившемся с доктором Миллзом.

Мистер Ф. Уэйд.

Разбужен мисс Гилмор. Встал с постели, так как мистеру Гарнету нужна была, ванная комната, находившаяся позади его койки. Решил, что мистеру Гарнету понадобилось промыть ссадины на колене, полученные им накануне во время падения. Пошёл в центральную каюту и слушал радио. Ничего не видел. Ничего не слышал. Вернулся в свою каюту переодеться и, услышав крик мисс Лоринг, выбежал на палубу. В тот момент он как раз надевал часы и заметил время: 9.27. Знаком с доктором Миллзом пять лет. Не знает ничего, что могло бы пролить свет на преступление. Отзывается о докторе Миллзе как об очень жизнерадостном, весёлом человеке, очень гостеприимном хозяине. Неделя, проведённая на «Сирене», — одно удовольствие. Ничего не знал о пистолете.

Мистер К. Тэрент.

Находился в центральной каюте, когда туда пришли мисс Гилмор, мистер Кейпл и мистер Уэйд. Потом к ним присоединился мистер Гарнет. Затем он сам вышел умыться. Вскоре вернулся в каюту, за время своего отсутствия не заметив ничего подозрительного. Оставался в каюте, пока не услышал крик мисс Лоринг. Слышал также, как мистер Кейпл звал доктора Гарнета, но не придал этому значения. Поднялся на палубу по первому зову мисс Лоринг. Увидел доктора Гарнета за штурвалом, доктор Миллз был мёртв.

Знаком с доктором Миллзом три года. Знал его как неугомонного весельчака и открытого человека. О причине убийства не имеет представления. Сразу после бракосочетания с мисс Лоринг собирался отбыть в Малайю. Это была их прощальная прогулка. Считает, что неделю на борту яхты провёл очень приятно. Слышал вскользь о пистолете, но не видел его и не знает, кому он принадлежал.

Мистер И. Кейпл.