Исчезнувший принц

--Король Айвор! - пробормотал точно во сне.- Король Айвор!

Рэт приподнялся на локте:

--Ты его увидишь! Он - уже не мечта. Игра теперь уже не игра... и она закончена... она выиграна! Это действительность... и он - действительность! Марко, неужели ты не слышишь?

--Слышу,- ответил Марко,- но это теперь кажется еще более похожим на сон, чем раньше, когда это было только сном.

--Величайший патриот на свете достоин особых почестей. Возможно, его сделают принцем... или главнокомандующим... или премьер-министром! Разве ты мысленно не слышишь возгласы, пение и молитвы самавийцев? Ты все это увидишь! Помнишь горца, который хотел сберечь башмаки, которые он сделал для тебя? Он сказал, что может настать великий день, когда он покажет их народу. День этот настал! Он их покажет! Я знаю, как народ отнесется к этому! - Ты все это увидишь. — И тут голос Рэта внезапно дрогнул, и почти шепотом он закончил: — Ты все это увидишь, а я нет.

Марко пробудился от своих грез и поднял голову.

— Но почему же нет? — и вопрос прозвучал как требование.

— Потому что я даже не могу на это надеяться, — простонал Рэт, — ты взял меня с собой в долгое путешествие, но во дворец к королю ты привести меня не можешь. Я не такой дурак, чтобы думать об этом, даже твой отец...

И он осекся, потому что Марко не только поднял голову, но вдруг сел в кровати.

— Ты тоже был Носителем Знака, как я. Мы вместе его подавали людям.

— Но кто бы прислушался к моим словам? — вскричал Рэт. — Ты же другое дело, ты сын Стефана Лористана.

— А ты был другом сына, — ответил Марко, — и ты отправился в Самавию по приказанию Стефана Лористана. Ты был армией его сына, я уже говорил тебе об этом. Куда я поеду, туда и ты отправишься вместе со мной, и больше об этом ни слова.

И он снова улегся с горделивым видом, словно принц королевской крови. И Рэт понял, что Марко действительно этого желает, и Стефан Лористан желал бы того же. Рэт лег и стал размышлять о том, как теперь поведет себя миссис Биддл, когда узнает о случившемся и о том, чем занимался под крышей ее дома высокий, бедно одетый «инородец», за которым она постоянно следила, опасаясь, как бы он не улизнул, не заплатив еженедельной ренты за жилье. И Рэт вообразил, как, величественно опираясь на костыли и выпрямившись во весь рост, он торжественно ей объявит, что этот бедно одетый «инородец» — ну, по крайней мере, друг короля — и сделал все, чтобы возложить на его голову корону.

Прошел следующий день и еше один. И наконец они получили письмо от Лористана. Марко побледнел, когда Лазарь вручил ему послание. Лазарь и Рэт сразу вышли из комнаты, чтобы дать Марко возможность прочитать письмо в одиночестве. Очевидно, оно было не длинное, Марко вскоре снова позвал их.

— Через несколько дней посланцы, друзья отца, приедут за нами, чтобы отвезти в Самавию. Мы должны поехать все: ты, я и Лазарь, — сказал он Рэту.

— Хвала Господу! — отозвался старый солдат. — Хвала Господу!

Конец недели настал до прибытия посланцев. Лазарь собрал их скромные пожитки, и в субботу, когда миссис Биддл уже маячила на верхних ступеньках лестницы подвальной кухни, Марко и Рэт покинули гостиную, готовясь покинуть и дом.

— Нечего на меня таращить глаза! — сказала она Лазарю, который уже стоял у входной двери, открыв ее для мальчиков.

— Молодой мастер Лористан, я хочу знать, вам известно, когда вернется ваш отец?

— Он не вернется, — ответил Марко.

— Он не вернется? Неужели? Ну что ж, но как насчет платы за следующую неделю? — осведомилась миссис Биддл. — Я замечаю, что ваш человек упаковывает вещи. Конечно, ему не тяжело будет их нести, но он их не пронесет в двери прежде, чем я не получу, что мне причитается. Люди, которые легко собирают вещи, думают, что им так же легко будет улизнуть, поэтому за ними надо послеживать. Неделя кончилась сегодня.

Тут на миссис Биддл набросился Лазарь.

— Убирайся в свой подвал, женщина, — скомандовал он, — и сиди там. Ты посмотри, кто остановился у твоих нищенских ворот.

А у ворот остановился экипаж, великолепный экипаж темно-коричневого цвета. Кучер и лакей были в коричневых, с золотым позументом, ливреях. Лакей соскочил вниз и с почтительной поспешностью распахнул дверцу.

— Это друзья хозяина явились засвидетельствовать почтение его сыну. Неужели их взоры должно осквернять твое присутствие?

— С вашими деньгами будет все в порядке, — сказал Марко, — но вам лучше оставить нас.

Миссис Биддл бросила пронзительный взгляд на двух джентльменов, которые входили в заржавевшие ворота. Они принадлежали к тому слою людей, которые не имеют ничего общего с Филиберт Плейс. И вид у них был такой, будто темно-коричневые с золотом ливрейные лакеи и роскошный экипаж часть их повседневной жизни.

— Во всяком случае, это взрослые люди, а не двое мальчиков без гроша за душой, — ответила миссис Биддл. — И если они друзья вашего отца, они могут поручиться, что с моими деньгами все будет в порядке.

Посетители были уже на пороге, двое мужчин с видом собственного достоинства и значимости, и когда Лазарь открыл дверь пошире, они вошли в обтерханный, грязноватый холл так, словно не замечают окружающей обстановки. Они смотрели мимо — холла, Лазаря, Рэта и миссис Биддл, точнее сказать, смотрели сквозь них — на Марко. Он сразу же приблизился к посетителям.

— Вас прислал мой отец! — сказал Марко и подал руку сначала тому из мужчин, кто был постарше, затем более молодому.

— Да, мы здесь от имени вашего отца. Я барон Растка, а это граф Форферск, — ответил человек постарше и поклонился.

— Ну, если они бароны да графы и друзья вашего отца, значит, люди состоятельные и могут вас обеспечить, — вмешалась миссис Биддл довольно гневно, потому что невольно ощутила почтение к прибывшим и ей это не понравилось.

31

ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ЖДЕТ ВАС!

Когда два мальчика в сопровождении высокого слуги-солдата и двух пожилых джентльменов, явно иностранного происхождения, появились на железнодорожной платформе Чэринг-Кросс, они привлекли большое внимание окружающих. Но красивый, сильный, с хорошей осанкой черноволосый мальчик был бы замечен даже, если бы двое джентльменов, его спутников, не оказывали ему особого внимания.

— Смотри, какой ладный, высокий парнишка, — сказал рабочий с трубкой во рту. Он выставил голову из окна вагона для курящих. — Могу прозакладывать шиллинг, что он из благородных, нет, ты только погляди, — говорил он кому-то, сидящему в глубине вагона.

Его спутник тоже выглянул.

— Да, вроде из благородных, но он не англичанин, нет, наверное, турок, а может, русский, которого прислали сюда на учебу.

Мимо проходил добродушный полицейский, и первый рабочий окликнул его.

— С нами, что же, благородные едут? — спросил он, мотнув головой в сторону небольшой группы людей. — Похоже на то, что кто-то из Виндзора1 или Сандрингэма2 сегодня отчаливают в Дувр?

Полицейский с любопытством оглядел мальчиков и покачал головой.

— Да, они похожи на знатных, — ответил он, — но никто о них ничего не знает, и на этой неделе никто из Букингемского дворца или дворца Мальборо не собирался в дорогу.

Надо признать, однако, что никто из наблюдавших не мог бы принять Лазаря за обычного солдата, сопровождающего обычного человека. Нет, у Лазаря была повадка гренадера, и он всем своим видом давал понять, что к Марко можно приблизиться, только переступив через его труп.

— Пока мы не добрались до Мельзара, — сказал он горячо двум джентльменам, — пока я не встану за спиной хозяина, когда он обнимет, наконец, своего сына, умоляю, позвольте мне быть при нем денно и нощно. Умоляю, позвольте мне ехать рядом с ним, имея при себе оружие. Я только его слуга и не имею права быть с ним в одном вагоне, но вы суньте меня куда-нибудь поблизости. Я буду глух, нем и слеп ко всему, кроме него. Только разрешите мне быть рядом и отдать за него жизнь, если потребуется. Я хочу иметь возможность сказать хозяину, что никогда его не оставлял.