Страница 15 из 16
Вот и эти, скорее сдохнут, чем хоть на йоту отойдут от полученного задания.
— Ну что же, я особо то и не против первого варианта.
Хлоп! Хлоп!
Кого-то бьют конвульсии.
Хлоп! Хлоп!
Затих, слава богу! А то мог весь лагерь переполошить.
— Нет! Надо что-то срочно придумывать. А то в следующий раз взводом припрутся. Вот тогда-то и закончится тишина.
Втихую, сразу десяток, уделать, не получится. Да и отстреливать по одиночке — не самый лучший вариант. Провозиться можно до самого «морковкиного заговенья». Поэтому, надо что-то срочно менять в планах, и менять кардинально. У меня уже сложилось стойкое убеждение, что история о сибирском охотнике, в одиночку перестрелявшем всю батарею, не более чем авторский вымысел. Разве что, батарея, попавшая ему на пути, была кадрированной. По типу кадрированной пасеки, когда мед есть, а пчел нету. Но, к сожалению, изменить что-либо, уже нельзя. Как у той собаки, что попала хвостом в спицы колеса: пищи, но беги. Разве что, остается вариант, большого БУМа. Даже больше того — бара-Бума. Против которого прозакладывался, дотошный командир батареи, понадеявшись на русский авось. Но это он, конечно же, зря сделал.
— Русский Авось, бог случая и удачи в славянской мифологии, он на то и русский, что благоволит только соотечественникам. Лучше бы уж ставил на свою Фортуну. Которая сейчас, откровенно, повернулась к нему задом. Ну а мы поможем, чем сможем.
Пф-ф!
Гранатометный выстрел, с фугасной головной частью, по довольно высокой траектории, стартанул в сторону ящиков со снарядами. А я, наоборот, на дно оврага, от греха подальше. И только спустя мгновение понял, насколько правильно сделал.
Хренак!!!!
Впечатление было такое, что мне даже показалось, будто само небо рухнуло на меня всей своей тяжестью. И тот самый атмосферный столб, который давит на каждого человека, с силой 400 килограмм на квадратный сантиметр, просто-напросто вдавит меня в землю по самое, не хочу. Правда, это ощущение длилось всего несколько мгновений. Но если, даже я, испытал такие «очучения», то представляю каково тем, кто находился поблизости.
Тем не менее, соблюдая осторожность, еще раз лег на уже ставшее привычным, место. Приподнял, мешавшие обзору, нижние ветки колючего кустарника и выглянул наружу. Увиденное, надо прямо сказать, впечатляла. Буйно зеленевшая растительностью местность, изменилась до неузнаваемости. Теперь она больше напоминала изъеденный воронками ландшафт лунной поверхности. Причем именно темной ее стороны, поскольку выгорело все капитально. И эта выгоревшая проплешина на фоне оставшейся зелени выглядела удручающе, если не сказать угнетающе.
— Ну а что вы хотели? Если в результате детонации такого количества боеприпасов выделяется количество энергии, которая, согласно закона своего сохранения, просто вынуждена превращаться в свои модификации. В том числе и в тепловую. Поэтому и выжгло все не хуже огнемета.
Это если не считать, что помимо разлетающихся хаотично, в разные стороны, по непредсказуемым траекториям, осколков, основным поражающим фактором, является, все-таки, ударная волна. Вес основного осколочно-фугасного снаряда составлял 43,5 килограмма, из которых добрая треть приходилась на вес ВВ. Грузоподъемность одного грузовика «Крупп L2H143» составляет 3,5 тонны. Путем несложных математических вычислений получаем, что возимый боезапас, на одно орудие составляет 80 выстрелов на одно орудие. Соответственно, 320 штук на батарею, что составляет почти 14 тонн снарядов, или приблизительно 5 ТОНН взрывчатки. Единственно, судя по интенсивности стрельбы, некоторую часть боекомплекта фрицы уже расстреляли. Сколько не известно, но и оставшегося, должно было хватить по за глаза.
— И ведь хватило! Что характерно.
Ясно понятно, что при взрыве такого количестве взрывчатки, ударная волна будет, мягко сказать, очень не слабая. И возникающая при этом разница в давлении просто чудовищна. Сминающая все и вся, на своем пути.
При этом мне вспомнил объяснение одного старого шахтера, всю жизнь проработавшего проходчиком-взрывником, а под старость лет заведовавшего складом промышленной взрывчатки. Причем объемы ее использования на горно-обогатительном предприятии были таковы, что привозилась она вагонами. И на вопрос новичка, зачем железнодорожные тупики, в которых отстаивались вагоны перед разгрузкой, окружены земляными валами, то есть, обвалованы, просто ответил. Что взрывная волна никогда не ищет сложных путей, а распространяется по пути наименьшего сопротивления. Поэтому, если суждено вагону взорваться, то благодаря валам она просто уйдет в небо. «А если валов не будет?» — наивно спросил новичок. «Тогда и города не будет!» — с грустью пояснил старый взрывник, имея в виду шахтерский городок, располагавшийся в пяти километрах от склада.
Примерно такая картина и открылась моему взору.
Расположение батареи, практически, перестало существовать. Стоявшие под разгрузкой грузовики с боеприпасами просто-напросто испарились. Расположенные в линию орудия раскидало по окрестностям как кегли в боулинге, после удачного попадания шара. Парочку, даже не смотря на солидную, в 5,5 тонн, массу, опрокинуло. Номеров орудийных расчетов поблизости не прослеживалось. Во всяком случае, живых. Из чего можно было сделать вывод, что, как минимум сорок человек можно было смело списывать со счетов. А если учитывать, что остальные члены орудийной команды должны были крутиться неподалеку, то и все шестьдесят. Плюс двадцать из команды боеприпасов, которые, по логике вещей, должны были первыми кинуться торить дорогу к воротам святого Петра, чтобы остальные их однополчане, по пути не заблудились.
Стоявшие, несколько в стороне, тягачи в купе с присоседившимися грузовиком и ремлетучкой, превратились в груду искореженного металлолома. Командирская палатка исчезла, то ли сорванная ударной волной, то ли сгорела в пламени взрыва. Вокруг того места, где она стояла, валялись, хаотично разбросанные, обгоревшие останки автомобилей. Но, как это не странно, зенитная установка стояла практически не поврежденной. Единственно, что без дополнительных украшений, в виде своих пассажиров.
— Куда они могли подеваться? Ума не приложу. А впрочем, какая к чертям разница. Надо, в первую очередь, выявить выживших. А вот, кстати, и они.
Человек пять улепетывало в сторону деревни. Еще тройка уцелевших гансов, трусила аккурат в мою сторону. Причем, целенаправленными их действия можно было назвать только с большой натяжкой. Даже отсюда было хорошо различимы раззявленные в беззвучном крике рты, распахнутые, по пять копеек, выпученные от ужаса глаза, вихляющие, в разные стороны, конечности.
— Натерпелись, бедненькие, — лицемерно посочувствовал я, — ну идите к папочке, папочка вас пожалеет.
Хлоп!
Задний, из бегущих упал.
— Одного вылечили, — прокомментировал я удачное попадание.
Хлоп!
Второй запрокинулся навзничь.
— Отмучился бедолага, — констатировал я факт.
Первому, из бегущих, судьба товарищей была глубоко по барабану. Слишком уж он был озабочен собственной судьбой. Животный инстинкт самосохранения уводил его как можно дальше от опасного места. Правда, к его неудаче, вел он его прямо к оврагу, в котором я затихарился. И, судя по траектории движения, через несколько секунд он свалится прямо мне на голову.
— Бля! Так и есть. Чуть, сука, на башку мне не наступил, — выругался я, — но повезло тебе, кучерявый, немного промахнулся. А потому, живи, разрешаю.
И с этими словами приголубил немца по лысой голове, лежавшей рядом по случаю, сучковатой палкой. Тот упал, обливаясь кровью, видимо все-таки одним из сучков поранил ему кожу головы.
— А не хрен без головного убора по жаре бегать, — попенял я ему за потерю штатного имущества, — а то солнышко голову напечет. Отдыхай пока!
И сноровисто стянул конечности, припасенными, как раз для такого случая, пластиковыми стяжками для подвязки проводов. Которыми, перед самым выходом, набил полный карман. На всякий пожарный. Как видно, пригодились.