Страница 51 из 56
Письма Шаляпина на родину, признания посещавшим его за границей
друзьям были полны горечи и наделсд. В 1924 году он писал в Ленинград И. Г.
Дворищину: «Говоря по совести, до боли скучаю по дорогой родине, да и по вас
всех. Так хотелось бы повидать всех русаков, всех товарищей, поругаться с ними
и порадоваться вместе. Стороною узнаю, что жизнь в СССР налаживается,
хорошо — Уррра! Какие мы будем с тобой счастливые, когда все устроит
русский народ». «Без России, без искусства, которым я жил в России
столько веков (подчеркнуто Шаляпиным. — Авт. ) — очень скушно и
противно...» — сознавался он в другом письме.
Через год Шаляпин писал в Москву дочери Ирине: «В Россию раньше 27-го,
а то и 28-го года едва ли попаду. Масса обязательств — везде забрал деньги
вперед, а в наш век только и знаешь — плати-плати!»
В 1927 году советский посол во Франции был уполномочен узнать у
Шаляпина, когда он намерен вернуться в СССР. Ссылаясь на долгосрочные
контракты, певец не дал ясного ответа. Вскоре в советских газетах появилась
статья А. В. Луначарского, где было, в частности, сказано: «Шаляпин может. .
сейчас же обратиться к правительству с предложением приехать на родину и
дать несколько спектаклей и концертов в различных местностях Союза. Я
глубоко убежден, что Шаляпин еще вполне в силах дать прекрасный
артистический подарок трудящимся СССР и добиться таким путем
восстановления добрых отношений с ними».
Однако певец официально ничего не ответил и на это приглашение, хотя не
прекращал думать о возвращении в СССР. 20 мая 1928 года в Риме, а 25 мая в
Берлине Шаляпин встречался с А. М. Горьким. Писатель останавливался
проездом из Италии в Москву. «А тебе, Федор, надо ехать в Россию», — сурово
сказал на прощание Горький. «Я знаю твердо, — вспоминал Шаляпин, — что
это был голос любви ко мне и к России».
В Советском Союзе Горькому была устроена триумфальная встреча. Она
началась приветствием пограничников и торжественным митингом на станции
Негорелое. Хотя в Минск поезд прибыл ночью, вокзал и улицы были заполнены
толпой — родина с радостью встречала великого пролетарского писателя. 27 мая
1928 года в редакционной статье «Алексею Максимовичу — привет!» газета
«Правда» писала: «Находясьза границей, Горький сотнями нитей связал себя с
советской жизнью и литературой. Он сам себя назначил на пост политического и
культурного представительства этой литературы и неутомимо защищал ее от
бешеных нападок буржуазии и белоэмигрантских отщепенцев. Он помогал
советской литературе занять то место на международной арене, которое ей
принадлежит по праву. Прикоснувшись к родной земле, Горький найдет теперь
новые силы для продолжения своей работы».
28 мая 1928 года Горький приехал в Москву. На перроне Белорусского
вокзала был выстроен почетный караул. Среди встречавших были руководители
партии и правительства, писатели, делегация Художественного театра во главе с
К. С. Станиславским, представители заводов и фабрик.
В течение четырех месяцев продолжалась поездка Горького по Советской
стране. На многочисленных встречах и беседах с трудящимися писатель отвечал
на самые разные вопросы, в том числе и на вопросы, касающиеся его дружбы с
Шаляпиным. «К Шаляпину я отношусь очень хорошо, — говорил Горький в
редакции газеты «Нижегородская коммуна» 10 августа 1928 года. — Правда,
человек он шалый, но изумительно, не по-человечески талантливый человек».
В начале октября здоровье Горького резко ухудшилось, врачи категорически
предписали ему, чтобы он немедленно уехал для лечения в Италию. В тяжелом
состоянии писатель выехал поездом в Берлин, Рим и оттуда в Сорренто.
Вернуться в Москву ему было разрешено не ранее чем через полгода.
Шаляпин по газетам и радио с большой заинтересованностью следил за
жизнью Горького в Советской стране. Может быть, он представлял себе, как
встречали бы на родине его самого... «Мне было очень приятно знать, что твое
пребывание в Советах доставило тебе... много прекрасных дней», — писал
Шаляпин Горькому из Парижа. В письме от 12 декабря он вновь возвращается к
этой теме: «Радовался очень твоему пребыванию в России. Приятно было мне
знать и слышать, как выражал народ наш любовь свою к своему родному
писателю. Еще бы!!! Взгрустнул маленько, как прочитал в письме о твоем
пребывании в Казани. Как перед глазами вырос в памяти моей этот
«прекраснейший» (для меня, конечно) из всех городов мира — город. Вспомнил
всю мою разнообразную жизнь в нем... и чуть не заплакал, остановив
воображение у дорогого Казанского городского театра... Кажется, буду петь в
Риме весною... С радостным волнением буду ждать возможности опять увидеть
тебя и побыть рядом с тобой, милый мой, любимый Алексей Максимович».
В апреле 1929 года в Риме Шаляпин участвовал в двух спектаклях «Бориса
Годунова». Чтобы повидаться с ним, из Сорренто приехал Горький. Поздним
вечером после спектакля Горький и Шаляпин сидели в подвальчике таверны
«Библиотека».
— Когда же, Федор, на родину? — спросил Горький.
Шаляпин ответил неопределенно:
— Опутали контракты гастролей в разных странах, раззе вырвешься из
них!..
В 1926 году в издательстве «Прибой» в Ленинграде вышла книга Шаляпина
«Страницы из моей жизни» — перепечатка из журнала «Летопись». В июле 1930
года Шаляпин через своего адвоката обратился в суд, обвиняя советские
учреждения в незаконном печатании его мемуаров и требуя возмещения
убытков.
Суд отказал Шаляпину в его необоснованных претензиях. 9 августа 1930
года Горький написал певцу: «Писал я тебе о нелепости и постыдности твоего
иска к Советской власти, а она, — что бы ни говорили негодяи, — власть
наиболее разумных рабочих и крестьян, которые энергично и успешно ведут
всю массу рабочего народа к строительству нового государства.
Я совершенно уверен, что дрянное дело это ты не сам выдумал, а тебе
внушили его окружающие тебя паразиты, и все это они затеяли для того, чтоб
окончательно закрыть перед тобою двери на родину. . По праву старой дружбы я
советую тебе: не позорь себя! Этот твой иск ложится на память о тебе грязным
пятном. Поверь, что не только одни русские беспощадно осудят тебя за твою
жадность к деньгам. Много вреда принесла твоему таланту эта страсть
накоплять деньги, последний ее взрыв — самый постыдный для тебя. Не
позволяй негодяям играть тобой, как пешкой. Такой великий, прекрасный артист
и так позорно ведешь себя!»
Разрыв с Горьким Шаляпин воспринял очень тяжело: «Я потерял своего
лучшего друга», — говорил он.
Шаляпин искал примирения с Горьким, внимательно следил за жизнью
Советской страны и не оставлял мысли о возвращении на родину. В 1935 году,
провожая по окончании заграничных гастролей одного из своих друзей, певца,
заслуженного артиста РСФСР А. М. Давыдова в Ленинград, Шаляпин просил
его:
— Как только приедешь, повидайся с Алексеем Максимовичем и скажи, что
я умоляю его сменить гнев на милость. Пусть он теперь позовет меня. Тогда я
все брошу и приеду немедленно. Скажи Алексею Максимовичу, что тоска моя
по родине безгранична, что узы нашей с ним дружбы не могут быть порваны,
ибо для меня это равносильно преждевременной смерти!
Когда в парижском театре «Опера-комик» с участием Ф. И. Шаляпина и А.
К. Глазунова ставилась опера «Князь Игорь», в доме певца состоялся обед.
Присутствовал на нем и С. В. Рахманинов. Глазунов произнес речь.
— Дорогой Федор Иванович! — сказал он. — Где бы мы ни были за
пределами нашей родины, мы обязаны делать наше русское дело. Мы с вами, так