Невеста для Мрака

Если бы на месте этих несчастных, безымянных бедняков оказался бы какой-нибудь именитый лорд, помпы и реверансов было бы значительно больше. Но кому нужны люди из массовки? Взгляд любого зрителя способен уследить лишь за жизнью основных персонажей.

Очень жаль, что тварь не порвала в клочья вчерашнюю фальшивую музыкантшу. Её бы уж точно не свалили грязной грудой. Над ней бы справили пышную тризну.

За деньги не купишь счастье? Бред! За деньги можно купить всё. Хотелось бы верить, что лишь в этом мире, продажном и богомерзком, дела обстоят столь паршиво, а в мире лучшем перед ликом Творца все мы едины. Очень хотелось бы верить. Да вот только не верю я в посмертье. Ни в аду, ни в раю мы не просыпаемся. Все заканчивается там же, где начинается – здесь. И для мертвых уже не имеет никакого значения, чьё имя написано на их могиле, приходят ли к ней кто-нибудь поплакать. Это нужно живым, а мертвым все равно, потому что их больше нет. Ни внизу, ни вверху – нигде.

Джелрой и Оукмар стащили трупы в центр небольшой площади и принялись поливать их маслом.

– Помочь? – подала я голос.

– Держись-ка ты, куколка, подальше, а то как бы тебя позже саму гасить не пришлось.

– Я маг. Моя профилирующая стихия – огонь. Однако если вы предпочитаете повозиться подольше, не стану портить вам удовольствие.

Парни переглянулись. Оукмар кивнул:

– Валяй.

Странное это чувство. Всегда. Каждый раз – странное. Даже не поймешь, приятное или пугающее. Каждый раз, вызывая огонь, я боюсь. Боюсь, что он не отзовётся, не послушается, не откликнется. Или наоборот, нахлынет таким мощным потоком, что я не успею его перераспределить, подчинить, направить.

Меня много раз называли Повелительницей огня. Глупцы! Огнем владеть нельзя. Стихии не подчиняются людям. Просто по какой-то неведомой причине они соглашаются выполнять наши желания. Но я знаю, придёт день и час, когда с меня непременно возьмут плату.

Пламя послушно занялось. Высокое, яркое, оранжевое, оно поднималось с треском, охватывая человеческие останки с таким энтузиазмом, словно это и впрямь были сухие полена.

– Здорово! – с уважением и опасливым восторгом покосился на меня Джелрой.

В деревне атмосфера воцарилась тягостная. Оно и понятно. Почти в каждой семье за истекшие месяцы чудовище утащило чью-то жизнь. Люди были так напуганы, что даже днем не опускали ставен.

На нас, пока мы шли, опасливо косились, будто мы и сами были наполовину волкодлаками.

Простонародью никто не берётся разъяснять подлинной сути вещей, а незнание порождает слухи, сплетни и страхи. А жить в страхе и незнании плохо.

На свете есть три разновидности тварей, способных менять личину.

Первые – живые оборотни, или метаморфы. Это существа способны превращаться в зверя. Как правило, все метаморфы отличные маги, и полностью держат под контролем своё перевоплощенное тело. Способны превращаться в любое время суток, независимо от лунных фаз.

Ужас, который люди веками испытывают перед представителями оборотнических кланов, по большей части ничем не обоснован. Это предрассудки. Хотя, если вспомнить Миарона?.. Он был зверем по сути своей, в человеческой личине не меньше, чем в звериной.

Вторая разновидность оборотней – ликантропы. Самый опасный подвид. Именно он порождает массу тёмных легенд, вызывающих истерию. Большую часть времени ликантропы выглядят как люди, впрочем, и в человеческом своем облике они проявляют кое-какие странности, но, чтобы заметить их, нужно подобраться к ним очень близко. Во время полнолуния сознание покидает их и словно демон овладевает их телом. Без помощи извне эти существа очень опасны, ибо в звериной ипостаси одержимы лишь одной идеей: напасть, схватить, сожрать.

Ликонтрапия передаётся классическим способом, о котором можно услышать в любой легенде: через влажные среды организма – слюну, кровь и сперму. Правда, чтобы заразиться последним способом, нужно очень постараться. Ликантропы заразны только в период полных лун, а в животной форме они не испытывают сексуального влечения к жертве. Их подавляет гастрономический инстинкт. Так что самые распространенный способ распространения ликонтрапии всем с детства известный укус.

Третья разновидность оборотней, с которыми мы, предположительно имеем дело, это волкодлаки. Вопреки досужим вымыслам, не имеют к ликантропам или метаморфам никакого отношения. Метаморфы не становятся волкодлаками после смерти, хотя, поди, попробуй, переубеди в этом суеверных крестьян. Внешне волкодлаки напоминают гибрид волка с гиеной, передвигаются на задних конечностях, и при нападении полностью обескровливают тела. Как и любой мертвец, представляющий собой биомассу, не управляемую сознанием, волкодлаки бесстрашны. Да им попросту нечем бояться, мозг у них не функционирует. Ликантропа одолеть сложнее. Пусть и дремлющее, в нем присутствует человеческое сознание. А волкодлак – туп и прожорлив.

Существует гипотеза, что волкодалки – фейри. Во время Ярких Лун эти твари способны проникать к нам их другого мира сначала в виде кошмаров, потом, питаясь страхами, набирают силу и материализуются. Материализовавшись, пьют кровь. При укусе информация передаётся, как вирус, все инфицированные выполняют заданную программу.

Чтобы не говорили охотники, волкодлаки нападают не только в период трех полных лун. На самом деле энергии двух лун с половинкой, или даже c четвертью третьей может оказаться достаточным, чтобы завести эту адскую игрушку из бездны.

Поначалу волкадлаки, как любое порождение мрака, держатся в тени, и нападают только на одиночек. Достаточно выйти за калитку вдвоем, чтобы их отпугнуть. Но как только они набирают силу, начинают действовать вполне как обычные звери. С рассветом эти порождения ночи не прячутся, как наивно полагают не только честные крестьяне, но и господа охотники, они попросту уходят из нашего мира в свой. Поэтому искать волкодлака днём приблизительно то же самое, что ловить чумахастых мымриков, не удастся никому и ни за что. Нельзя поймать то, чего нет.

Так что пока охотники и крестьяне, вооружившись топорами, вилами, колотушками, лопатами, кнутами, без всякой пользы уставали, шныряя по холмам, лесам и долинам, я преспокойно и с чистой совестью отдыхали в тенёчке.

– Почему ты не пошла с остальными и не ищешь тварь? – полюбопытствовала хозяйка трактира, протирая стойку.

– Не люблю тратить время попусту, – пожала плечами я. – Я маг, женщина и, в отличие от этих работников ножа и топора, точно знаю, что мы ищем. А главное, где и как это нужно делать.

– Чего ж ты не сказала этого своим друзьям?

– Во-первых, они мне вовсе не друзья – я этих людей третий день как знаю. А во-вторых? Мужчины уверены в себе и в своей силе. Что им советы какой-то пигалицы?

– А ты действительно маг? – с интересом глянула на меня женщина.

Я кивнула.

– Тогда ты, наверное, знаешь, что нужно сделать, чтобы зверь не накинулся и не растерзал?

– Знаю.

Женщина воровато покосилась на дверь и придвинулась ближе ко мне. Мне такой поворот событий был как-то не очень, но отодвигаться я, на всякий случай, из вежливости, не стала.

– Дай мне какой-нибудь отвар или амулет, – горячо задышала она мне в ухо. – У меня есть деньги, я заплачу.

– У меня нет ни отваров, ни амулетов, – отрезала я.

– Тогда изготовь их! Сжалься! У меня пятеро детей…

Я вздохнула.

– У меня нет ни отваров, ни амулетов, да против того, что у вас тут завелось, они и не подействуют. Но могу тебе дать пару совершенно бесплатных советов. Первое – не гаси на ночь свет. Тьма, как известно, боится его. Достаточно любой, даже самой простой лампадки.

– Наш лорд говорит, что свет привлекает зверя.

– Ерунду говорит ваш лорд. Даже обычные звери боятся огня и не приближаются к горящему костру. А уж фейри в круг света носа точно не высунут. Конечно, лампадка не панацея, но между домом, где горит свет и домом, где его нет, тварь наверняка выберет темный двор. И ещё, постарайся, чтобы в твоем доме было как можно больше покоя, любви и радости. Волкодлаки идут на запах страхов, похоти, ненависти. Любая негативная эмоция для них, как приманка. Туда, где царит счастье, эта гадость не сунется.