Страница 2 из 91
пятидесяти двух франков за полотно. Правда, за «Материнство» уплатили целых сто
пятьдесят франков. Однако очень скоро, на выставке двухсот с лишним полотен Гогена в
Париже в 1906 году, случилось то, о чем покойный художник напрасно мечтал всю жизнь:
критики, коллекционеры и широкая публика вдруг признали его великим гением. Понятно,
запоздалое признание привело к тому, что десятки корыстолюбивых торговцев картинами
и спекулянтов ринулись на Таити, чтобы скупить произведения Гогена, попавшие к
частным лицам. (Преимущественно картины, которые он подарил добрым соседям или
оставил в залог за долги, ибо при жизни Гогена не было на Таити человека настолько
глупого, чтобы купить у него хотя бы одно полотно.) В конце концов осталась лишь
сильно пострадавшая картина на стеклянной двери. Но и она покинула Таити в 1916 году,
когда английский писатель Сомерсет Моэм приехал на остров за материалом для своего
романа «Луна и грош», в котором он вольно обращается с фактами из биографии Гогена.
Конечно, есть много альбомов с репродукциями картин Гогена, но в них вошла только
малая часть шестисот с лишним полотен, написанных художником. К тому же
репродукции часто скверные, по ним трудно представить себе картину. Чтобы хорошенько
изучить оригиналы, надо было посетить музеи в разных концах света. Научные
экспедиции, участие в конгрессах и работа в библиотеках позволили мне сделать это.
Больше всего полотен Гогена - 23 - хранится в Глиптотеке в Копенгагене (ведь его
жена была датчанка). Дальше следуют Эрмитаж в Ленинграде и Музей изобразительных
искусств имени А. С. Пушкина в Москве: в первом 15, во втором 14. И мне все больше
хотелось посетить эти два знаменитых музея. А тут еще оказалось, что мои книги о
народах Южных морей пришлись по душе читателям в Советском Союзе. У меня
появилось много заочных друзей в Москве, они звали меня в гости и обещали быть моими
экскурсоводами. И вот в конце октября 1965 года осуществилась моя мечта: вместе с
советскими друзьями я посетил залы Музея имени Пушкина и Эрмитажа, где яркие краски
Гогена спорили с хмурым осенним небом за окном. Мысли мои летели на Таити, куда я
как раз возвращался. От души поздравляя советский народ с такой большой коллекцией
замечательных произведений Гогена, представляющих все периоды его творчества, я хочу
также поблагодарить издательство «Искусство», которое предложило воспроизвести в
русском издании моей книги 16 полотен художника. Это отличное дополнение к
иллюстрациям, подобранным мною для шведского издания. Так как книга
документальная, преобладают фотографии. Черно-белые, снятые в 90-х годах прошлого
века фотографами-любителями, лучше пространных описаний показывают тогдашнюю
жизнь. Цветные фотографии, снятые теперь, тоже знакомят с типичными сценами
туземной жизни, которые Гоген часто видел и писал. Я нарочно выбирал для съемки то,
что не изменилось.
Сравнивая документальные фотографии с репродукциями картин, читатель сам
увидит, как работал художник, как он преломлял действительность и как реалистические
элементы переплетались с вымыслом и воспоминаниями. От души надеюсь, что
исследовательская экспедиция, которая началась 15 лет назад, а закончилась в Москве, не
только поможет лучше узнать биографию Гогена, но и в какой-то мере бросит
дополнительный свет на самое главное в жизни великого гения - на его творчество.
Бенгт Даниельссон, Таити, 23 июля 1966 г.
Авт
ор книги ГОГЕН В ПОЛИНЕЗИИ, Бенгт ЭЭммерик ДаниеЭльссон (швед. Bengt Danielsson; 6 июля
1921, Крукек, Швеция - 4 июля 1997, Стокгольм) - шведский этнограф, директор Шведского
национального музея этнографии (1967-1971). Родился 6 июля 1921 года в городке Крукек, в
коммуне Норрчёпинг, Швеция. Обучался в Уппсальском университете, потом уехал в США. В 1947
году принял участие в экспедиции Тура Хейердала на плоту «Кон-Тики» из Южной Америки в
Полинезию. В 1948 году женился в Лиме на француженке Марии-Терезе, и после свадьбы они
поселились сначала на Рароиа (1949-1952), а затем, в 1953 году, на Таити. Даниельссон является
автором множества работ о Полинезии, включая шеститомное издание по истории островов, и
популярных книг, многие из которых переведены на различные языки.
ГЛАВА I. Мастерская в тропиках
Гоген и Таити - два слова, которые вот уже больше полувека неразрывно связаны друг
с другом в сознании людей. Хотя Кук, Мелвилл, Стивенсон и многие другие знаменитые
мужи тоже побывали на острове и описали его, - не их, а Гогена вспоминают тотчас, когда
заходит речь о Таити. И наоборот, слова «Поль Гоген» - своего рода пароль, услышав
который люди прежде всего думают о Таити, а не о Париже, Бретани, Мартинике, Арле и
прочих местах, где он жил и творил. Пожалуй, единственный пример столь же полного и
прочного отождествления имени человека с островом - Наполеон и Святая Елена. Вот
почему как-то неловко начинать книгу, в основном посвященную жизни Гогена на Таити,
утверждением, что его привел туда чистый случай, что мысль о поездке, определившей все
творчество художника, родилась не в его голове. Но это так.
Чтобы отыскать первое звено длинной цепи событий, которые толкнули его на это
важное решение, мы должны вернуться к необычайно холодной зиме 1885/86 года, когда
Гоген тщетно пытался прокормиться в Париже как свободный художник. Роковой шаг от
живописца-любителя к профессионалу он волей-неволей сделал двумя годами раньше,
когда, после затянувшегося финансового кризиса и ряда нашумевших скандалов и крахов,
потерял хорошо оплачиваемую должность подручного маклера на Парижской бирже. Хотя
он почти десять лет посвящал свободное время живописи и заслужил лестные отзывы
Мане, Писсарро, Дега, ему было далеко до творческой зрелости. Уже это должно было
располагать Гогена к осмотрительности. Но еще больше его должно было сдерживать то
печальное обстоятельство, что новомодные импрессионистские картины, какие он писал в
ту пору, совсем не находили сбыта.
Образование Гогена, когда он начал свою долгую карьеру на бирже, ограничивалось
классической гимназией с богословским уклоном да пятью годами морской службы: он
ходил учеником штурмана на торговых судах и отбывал воинскую повинность как матрос
флота его императорского величества Наполеона III. [ когда весной 1884 года после года
героических попыток прокормиться живописью он истратил последние сбережения, у него
в общем-то не было ни специальных знаний, ни настоящей профессии. Беда усугублялась
тем, что нужно было содержать жену и пятерых детей, старшему из которых исполнилось
всего десять лет. Не видя лучшего выхода, Гоген послушался совета жены, датчанки
Метте, и отправился в Копенгаген; супруги надеялись, что здесь ее родственники им
помогут. Это стратегическое отступление оказалось большим просчетом. Родные жены
считали его никчемным человеком, поддерживать которого не было смысла, и они стали
уговаривать Метте поскорее разойтись с этим негодяем. Но Метте нерушимо верила, что у
ее Поля великое дарование - коммерческое. Поэтому она все время уговаривала его
бросить эту дурацкую живопись и поступить служить в банк. Сам Гоген столь же
нерушимо верил, что сможет, дай срок, достаточно зарабатывать своей кистью и
содержать семью, и в июне 1885 года, спасаясь от бесконечных скандалов, мешавших ему
сосредоточиться на работе, он вернулся в Париж. Как Поль, так и Метте, которая сразу же
начала давать уроки французского языка и занялась переводами, чтобы прокормить детей,
считали разлуку временной. Оба были сильно привязаны друг к другу и горячо надеялись,