Альпийская рапсодия

— Когда-нибудь я расскажу вам об этом.

— Какая таинственность!

Макс пожал плечами.

— Давайте оставим все «почему» и «зачем». Сегодня для нас не существует ни прошлого, ни будущего. Мы будем наслаждаться солнцем и этим прекрасным миром. Примите это условие и не разрушайте прелесть момента.

Ивлин с радостью приняла это условие. Ее прошлое осталось где-то далеко позади; даже Эми не было рядом, чтобы о нем напомнить. Будущее же выглядело весьма туманным, но сейчас девушка чувствовала себя беззаботной и почти счастливой. До сих пор она не верила, что снова сможет стать счастливой.

Их путь продолжался по залитой солнцем долине. Макс показал Ивлин проволочную сеть, натянутую над дорогой вдоль скал для того, чтобы помешать селю засыпать дорогу.

— Кроме снежных лавин здесь бывают еще камнепады, — объяснил он.

Потом Макс свернул с шоссе на узкую проселочную дорогу, вдоль которой в овраге протекала река, а крутые склоны холмов по обе ее стороны густо поросли лесом. На вершине одного из них виднелся старинный замок, к которому не было проложено дороги.

— Настоящая готика, — сказал Макс, обратив внимание девушки на это сооружение. — Вам понравилось бы, если бы вас заперли там?

— Мрачноватое место, но по крайней мере оттуда открывается прекрасный вид.

— Только для тех, кто умеет видеть. Некоторые из нас замыкаются в таких вот недоступных местах и отказываются посмотреть вокруг.

Почувствовав в его словах завуалированный намек, Ивлин ничего не ответила, а перевела взгляд на реку, где какие-то люди ловили рыбу.

— Форель? — спросила она.

— Вероятно. Может быть, мы попробуем ее за ленчем.

Наконец дорога круто пошла вверх, деревья расступились и впереди показались первые вершины Доломитовых Альп — серые и строгие.

— Латемар, — указал на одну из них Макс.

Чуть дальше была видна вершина Розенгартен. Из-за присутствия в горной породе марганца скалы во время заката солнца кажутся красными. Отсюда и их название — «Розовый сад», объяснил Макс, но в дневное время они имеют лишь бледно-розовый оттенок. Вершины уходили в самое небо, почти касаясь облаков. Между двумя хребтами находился перевал Карер, где на небольшом плато разместились гостиница, магазинчик с сувенирами и другие постройки.

— Здесь мы остановимся на ленч, — сказал Макс, выводя машину на стоянку.

Воздух пьянил как вино. На безоблачном небе четко вырисовывались горные вершины в снежных шапках. День был поистине чудесным: даже туман не скрывал красоты пейзажа.

Ивлин казалось, что она попала в другой мир. Она была очарована чудесным видом и опьянена воздухом, пропитанным запахом сосен. За ленчем, во время которого им действительно подали форель, они с Максом говорили о его стране и ее обычаях. Потом Макс упомянул о зимних видах спорта, которые были очень популярны в Австрии. Он сказал, что любит кататься на лыжах. Это напомнило Ивлин Гарри, и по ее лицу пробежала тень. Она не хотела думать о Гарри сегодня. Макс заметил это и сразу переменил тему. За столом он внимательно наблюдал за девушкой. Она была более оживленной, в ее глазах светился интерес, когда она задавала Максу свои многочисленные вопросы. Она была сегодня красива как никогда, будто классическая статуя вдруг наполнилась жизнью. Но эти изменения не затронули ее душу: Ивлин легко могла вернуться в прежнее состояние задумчивости и печали, как уже однажды случилось при упоминании о лыжах.

Ленч закончился великолепным кофе, а потом Макс предложил прогуляться по ближайшим окрестностям.

Ивлин с радостью согласилась, и они перешли через дорогу и по немного влажной тропинке углубились в доля. Вся земля была просто усыпана белыми цветущими крокусами, которые росли таким плотным ковром, что на них невозможно было не наступить. Ивлин была в восторге; она никогда не видела диких крокусов, да еще в таком количестве. Под одиноко стоявшими деревьями кое-где сохранился снег; с гор весело струилась талая вода, а на теневой стороне холмов лежало довольно много снега.

Переходя через ручей, Макс протянул руку, чтобы помочь Ивлин, но она сама легко перепрыгнула на противоположную сторону. Макс повел ее вниз по склону холма. Теперь от дороги их отделяли густо растущие сосны и лиственницы, а далеко-далеко внизу виднелись крыши домов в долине Фасса.

— Я никогда этого не забуду! — восторженно воскликнула Ивлин. — Спасибо, что вы привезли меня сюда.

— Эта поездка доставила и мне большое удовольствие, — серьезно сказал Макс, — но больше всего я рад видеть, что призраки отступают.

Ивлин замерла на месте и неуверенно посмотрела на него.

— Неужели эти призраки так ужасны? — спросил он. — Нельзя ли их изгнать навсегда?

Оживление исчезло с лица девушки, и в ее глазах вновь появилась печаль.

— Я не знаю, что вы имеете в виду, — холодно ответила она. — Я не могу избавиться от своих воспоминаний, да и не хочу.

Но зачем он напомнил ей о прошлом именно сейчас, когда она только на время забыла о нем? Это очень бестактно с его стороны, раздраженно подумала Ивлин, ведь он даже не представляет, как эти воспоминания для нее болезненны.

— В этом твоя беда, — мрачно сказал Маке. — Ты намеренно цепляешься за свое прошлое. Ты должна позволить ему умереть.

— Никогда! — с жаром воскликнула она. — Что вы вообще знаете о моем прошлом?

Он загадочно улыбнулся.

— Ты сама сказала мне, что ты любила, но потеряла своего возлюбленного.

— Я не помню, что я тогда говорила. Я была не в себе и просила вас забыть об этом случае.

— Тебе тоже надо кое-что забыть. Ты полюбишь снова, Иви. В двадцать пять нельзя закрывать двери перед любовью.

Макс подошел совсем близко, пристально глядя на нее своими синими глазами. Она отвела взгляд, остро ощущая магнетизм сильного мужского тела. Ее сердце учащенно забилось, и она безуспешно пыталась сдержать его громкий стук.

— Может быть, это поможет тебе забыть прошлое, — спокойно сказал он.

Ивлин по наивности не ожидала, что Макс попытается поцеловать ее. Но случай был слишком подходящим, чтобы им не воспользоваться. Подсознательно она с первой их встречи ждала чего-то подобного. Ее только удивило, что Макс не воспользовался ее слабостью в тот день, когда они ходили на танцы. Поэтому она так настороженно держалась с ним. Но к чему Ивлин совершенно была не готова, так это к собственной реакции. Ее окаменевшее сердце ожило, руки сами обвили шею Макса, а тело с упоением отвечало на его ласки. Он крепко прижимал девушку к себе и страстно целовал, стараясь вызвать ответную реакцию. Ивлин всем телом прижалась к нему; ее губы раскрылись навстречу его поцелуям, а сердце переполнял восторг. Она закрыла глаза и, как в тот вечер, вообразила, что Гарри вернулся к ней.

Внезапно Макс отпустил ее.

— Это нечестно, — сердито бросил он.

Ивлин открыла глаза, вдруг осознав, что вовсе не ее погибший возлюбленный, а почти незнакомый мужчина позволил по отношению к ней такую непростительную вольность. Все же ее сердце продолжало учащенно биться, и она не хотела встретить горящий взгляд Макса.

— Вы не должны были так поступать, — возмущенно сказала она. — Из-за того, что я глупо вела себя в тот вечер, вы решили, что можете откоситься ко мне без должного уважения.

— Уважения? — насмешливо переспросил Макс. — Какое слово! — Он улыбнулся. — «Я поступил бы не по-мужски, если бы пригласил вас на свидание и не попытался поцеловать», — процитировал он.

Ивлин узнала Шекспира, но от этого ей не стало легче.

— Значит, вы всегда так ведете себя, когда приглашаете девушку на свидание, — сказала она дрогнувшим голосом. Румянец гнева окрасил ее бледные щеки. — Со мной вы могли бы обойтись без этого.

Макс удовлетворенно рассмеялся.

— Я заставил тебя чувствовать, даже если ты и внушила себе, что я совсем другой человек.

Ивлин удивила его проницательность, и она неловко начала оправдываться.

— Никто не целовал меня с тех пор… это была непроизвольная реакция… я же тоже человек.