Привет, я ветер

- Вообще-то вас с Ромкой долго не было, и мы решили помочь вам, вот и пошли на улицу. А там уже чуть не встретились с полицейскими, слава Богу, вовремя успели спрятаться. Мы потом встретили Ромку, и он сказал, что ты пошла нас предупредить. Мы полночи места себе не находили, всё думали, куда ты делась и попалась ли, - рассказывает мне Илья.

- Да я практически и попалась, но… - я ненадолго задумываюсь, а стоит ли рассказывать Илье о том, что случилось ночью или оставить всё тайной. – Я просто успела убежать от них и сразу отправилась домой. Очень уж побоялась, что они меня встретят. Я была такая пьяная, что просто упала спать, - говорю я.

- Ладно. Жалко тебя не было с нами до конца ночи. Мы потом пошли на стадион и бесились там, пока не выбежал охранник и не начал орать, что вызовет полицию, и они перестреляет всех нас. – Илья смеётся. Его смех чистый и звонкий, даже немного детский. – Да и вообще, ночь была классной.

- Рада за вас. Я до усрачки перепугалась, что меня поймают и еле ноги унесла. А хотела вам помочь, – с обидой говорю я.

- А кто тебя просил нам помогать? – ощетинивается Илья. Он очень вспыльчивый и разозлить его можно любой, даже безобидной, фразой. – Ты же знаешь, что мы можем найти выход из любой передряги, но каждый сам за себя. Ты как хочешь, а мы сегодня вечером снова собираемся. У меня дикое похмелье, я буду рад пропустить по стаканчику какого-нибудь дешёвого пойла.

- У меня вечером мама дома. Я не смогу с вами, - грустно говорю я. – Тем более завтра в школу. Не хочу идти на уроки с головной болью и запахом изо рта.

- Ну и залипай дома в своём компьютере, - говорит Илья и отключается.

Я кидаю телефон на кровать и вздыхаю. Грустно, когда друзья собираются веселиться без тебя.

В три часа дня я выхожу в магазин за хлебом. Надо мной нависает хмурое небо, затянутое серыми тучами. Эти тучи… они не принесут дождь и не уйдут, оставляя небо чистым и голубым. Нет, они поселились здесь до весны, низкие и грозные, но не дающие никакой разрядки. Редкий дождь или снег – исключение. Я точно знаю, что они здесь для того, чтобы портить настроение и вгонять людей в депрессию. И у них это неплохо получается.

Я покупаю хлеб и отправляюсь к Роме домой. До его дома пять минут быстрой ходьбы, и я часто захожу к нему повидаться. Мне интересно, умирает ли Рома от похмелья, и заметили ли что-то его родители, которые, кажется, никогда ничего не замечают.

Я набираю на домофоне код его квартиры и жду.

- Да? Кто там? – слышу я голос матери Ромки.

- Здравствуйте! Это Соня.

- Ой, проходи, Сонечка.

Дверь открывается, и я прохожу на первый этаж. Жить на первом этаже – настоящий кошмар, особенно в таких старых постройках, как у нас с Ромкой.

Я быстро скидываю ботинки, оставляю в прихожей свой хлеб, перекидываюсь парой фраз с тётей Валей и сразу же отправляюсь в спальню к Роме. Открываю дверь в его спальню и чую вонь алкогольных паров. Спальня у него маленькая, и он старательно в ней закупорился.

Вижу, что он лежит на диване, практически с головой укрылся одеялом. Я быстро закрываю за собой дверь и сдёргиваю с друга одеяло. Его белая потянутая майка и семейные трусы уже не удивляют меня, я видела их раз сто. Рома что-то мычит и пытается натянуть одеяло обратно. Я же настежь открываю окно и совсем немного приоткрываю дверь, чтобы получился сквозняк.

- Соня, отвали! – говорит Рома. – Дай мне умереть спокойно.

- Тебе нужно что-нибудь съесть, и сразу станет легче, - говорю я. – Сколько раз можно повторять?

Когда комната немного проветривается, я направляюсь на кухню и делаю нам бутерброды с чаем. В этом доме я никогда не чувствовала неловкости, мне кажется, что дом не только его, но и мой также.

- Ты вечером идёшь гулять? – спрашиваю я и откусываю от бутерброда.

Рома кривится и запихивает в себя кусочек еды.

- Нет. Я не смогу пить ещё несколько недель, - отвечает он. – Ты где вчера пропала?

- Меня заметили полицейские. Я от них убежала и сразу пошла домой. Ты уже знаешь, что с Викой и Ильёй я так и не встретилась?

- Да, они прибежали ко мне буквально через несколько минут после того, как ты ушла.

- Мне звонил Илья и всё рассказал, - я раздумываю, стоит ли рассказать о Егоре другу. Мне страшно, что он расскажет об этом остальным.

- Мы за тебя волновались, - говорит Рома и усмехается. – Но не долго.

Его лицо начинает приобретать румянец, глаза блестят, и он уже откусывает по четверти бутерброда за раз.

- Я так и думала, - грустно говорю я.

Хотя у меня и есть три лучших друга, о которых я даже не смела мечтать, иногда я чувствую себя такой одинокой.

- Знаешь, я тебе всё же расскажу, что произошло тем вечером, - говорю я и немного краснею от смущения. – Но ты должен пообещать, что никому ничего не расскажешь. Даже Вике и Илье.

Рома кажется заинтригованным.

- Давай, - говорит он. – Постараюсь никому не рассказывать.

Я скептически на него смотрю. «Постараюсь» - это не значит, что он будет хранить тайну.

- Вчера… в общем мне не удалось сбежать от полицейских. Я видела едущую машину и остановила её. Там оказался один мой знакомый, которого я не видела тринадцать лет. Он разобрался с полицейскими. Не знаю, что он им сказал… наверное, дал денег, чтоб они отвалили. А потом он отвёз меня в кафе и накормил. Он сказал, что собирается видеться со мной ещё.

Лицо Ромки выражает задумчивость.

- Ну, и сколько же ему лет? – спрашивает он.

- Двадцать девять.

Рома выглядит ошеломлённым.

- Ты что, связалась с каким-то педофилом? – восклицает он.

- Не кричи так! – шикаю я на него. – Какой педофил, о чём ты? Между нами ничего не было, даже ни одного намёка!

При этих словах я вспоминаю, что он был бы не против меня переодеть, если бы я согласилась. Возможно, это просто какие-то отцовские чувства. Другого объяснения у меня нет.

- Будь осторожнее с ним, Соня, - говорит Рома и тычет в меня остатком бутерброда. – Не знаю, что он за человек, но предчувствие у меня нехорошее. А ты знаешь, что оно меня никогда не подводило.

Я чуть не хохочу от Ромкиных слов о его предчувствии. Рома у нас паникёр, его предчувствие срабатывает, когда надо и когда не надо.

- Ты не расскажешь об этом ребятам? – спрашиваю я.

- Нет, не расскажу, но, если этот мужик будет к тебе липнуть, или надоедать, или вы просто слишком часто будете видеться, я им всё расскажу. А ещё твоей маме, чтоб она выбила из тебя всё дерьмо.

- Ладно-ладно, прекращай, - говорю я и улыбаюсь.

Терпеть не могу, когда Рома начинает изображать заботливого друга.

Я доедаю свой бутерброд и выхожу из спальни Ромы. Свою задачу на сегодня я выполнила. Забираю купленный хлеб и направляюсь домой.

Целый вечер я кое-как выполняю домашние задания и смотрю фильмы в интернете. И думаю о Егоре. Почему-то никак не могу перестать его вспоминать. За всю жизнь я привыкла думать о нём… нет, не о нём. Я думала о том парне, черты которого не могла вспомнить, и это давало свободу воображению. Я могла представлять его совершенно разным. Я злилась на него за то, что он больше так и не появился в моей жизни, но была благодарна за спасённую куклу. И мечтала, как мы встретимся снова, о том, что он сделает, когда увидит меня, что я ему скажу и многое другое. Тот парень никак не вяжется в моем воображении с мужчиной, которого я встретила вчера.

В эту ночь я крепко засыпаю и сплю без сновидений.

Утром я плетусь в школу. В место, которое так не люблю. Но делать нечего. Мои школьные мучения практически закончены, ведь в этом году я в выпускном классе. Все усиленно готовятся к тестированию и занимаются каждую свободную минуту. Я тоже стараюсь не отставать, но не слишком. Я не думаю о своём будущем, о том, кем хочу стать и чем заниматься. Хочу ли семью и детей, или хочу сделать карьеру. Я плыву по течению.

Уроки проходят как обычно. Я сажусь за последнюю парту рядом с Ильёй, и закрываюсь от мира завесой из волос. Я давно не стриглась, и они стали довольно длинными. Нужно это исправить. От Ильи я чувствую слабый запах духов и мыла. Скорее всего, сегодня утром он постарался привести себя в порядок после вчерашней ночи.