Экспедиция в иномир

В диковинных домах были стены и окна, освещенные изнутри, но отсутствовал даже намек на двери и ворота. При ходьбе облик города менялся — приближающиеся здания опадали, отдаляющиеся вздымались, а над головой перемещались квадраты освещенных окон.

Нетерпеливый Николай вскоре пожаловался, что наш метод знакомства с дзета—странами — ходить и присматриваться, ото всех таясь, — малоэффективен. Мы явились сюда для вызволения попавшего в беду друга, а не для прогулок по бульварам чужих столиц. Без прямого общения с местными жителями этого не добиться.

Я проверил связь с «Пегасом». Энергетические резервы межмирового лайнера могли быть вызваны в любой миг на помощь. Меня тоже не прельщала перспектива пассивного разглядывания чужого города. Но и рисковать не хотелось.

— Я обнаружусь один, а вы пока оставайтесь за экранами. Очередность выявления такая: за мной Артур, потом Николай, страхует нас Жак. Вариалом лучше не рисковать. В случае нападения на меня я снова ныряю в невидимость.

Теперь я был не только виден, но и доступен влиянию местных физических полей. Однако ропухи, усеянные электрическими огнями, вначале проносились мимо, не оборачиваясь. Потом один замер в воздухе, опустился передо мной и уставил на меня обе головы — переднюю и заднюю. Кроме двух коротких мощных рук, ропух обладал еще десятком руконожек, гибких и крепких, — в полете они развевались, как волосы, а на почве он поддерживал ими туловище вертикально. Головы ропуха мало напоминали человечьи — безносые лица, большой, с подергивающимися губами рот, один тусклый глаз надо ртом.

Интерес, вызванный у ропуха моим появлением, проявлялся сперва лишь в том, что разряды, срывавшиеся с зубцов четырех гребней, и огни Эльма, плясавшие на шарах двух корон, уже не вспыхивали и погасали, как при полете, а исторгались непрерывным электрическим гейзером. А затем в глазах обеих голов появился свет — крохотная недобрая точка, забрезжившая в глубине зрачка.

Дружественно протянув руку, я сделал шаг к ропуху.

— Не ослабляй слишком экран, Казимеж! — Жака обеспокоили раздраженные электрические разряды и зловеще засветившиеся глаза. Вариал, пугливо прижимавшийся к Жаку, спазматически твердил об опасности. — Он, кажется, готовит нападение.

— Пусть нападает! — Я сделал еще шаг вперед. — Ему не поздоровится, если он кинется на меня.

Но ропух не кинулся, а выстрелил глазами. Из обеих голов вылетело два световых пучка. Кинжальные пучки свободно промчались сквозь меня.

— Да у него лазерные гляделки! — удивленно пробормотал Николай. — Дай-ка ему силовую оплеуху, Полинг!

Вместо ответного удара я снова дружественно протянул руку. Около первого ропуха опустилось еще два. Эти тоже пытались испепелить меня глазами, и им тоже не удавалось. Ропухи больше не ударяли глазами, лишь недоуменно таращили их. И сейчас глаза их походили на человеческие, только глупые.

— Их способ речи — колебания электрических потенциалов, — сказал Николай, уловивший дешифровку. — И какой интервал напряжений — от единиц до миллионов вольт!

— У них опасная речь, — с тревогой сказал Жак. — Полинг, поберегись! Эти молодцы могут сразить тебя даже дружеским приветствием. Их ласка не менее грозна, чем их ярость.

Я все старался завести контакт с ропухами: по привычке прибегал к улыбке и дружелюбным жестам, потом возбудил вокруг себя переменные потенциалы. Ропухи сразу оживились, когда запульсировало вызванное мной силовое электрическое поле. Один, скосив набок заднюю голову, пытался ощупать меня руконожками — связка молний вырвалась из них. На какую-то долю секунды я весь был обвит синеватой огненной бахромой. Дешифраторы высчитали, что разность потенциалов в разряде достигла полумиллиона вольт, но разошлись в толковании поступка: мой дешифратор утверждал, что ропух воскликнул: «Добро пожаловать!», а дешифратор Николая информировал, что ропух проискрил: «Проваливайте!». Типичная картина дешифровки: я еще в космических странствиях установил для себя, что ни на один прибор такого рода нельзя твердо положиться, надо узнавать природу общения из того, как она реально совершается.

Ко мне потянулись и другие руконожки. Я сверкал и дымился, весь утыканный щетиной фиолетового пламени, — и сейчас с удовольствием рассматриваю стереографию, запечатлевшую меня в таком состоянии: Мне в тот момент казалось, что попытка погрузить незнакомца в электрическое пламя является местной формой приязни и доброжелательства.

Я легонько тронул своим разрядом ближайшего ропуха. Он был мгновенно сражен. Он оседал, беспомощно уменьшался, валился наземь, как водородный шар, напоровшись на гвоздь. Все в нем сморщивалось, тело превращалось в бесформенный мешок, упругие руконожки обвисали веревками, две головы становились тряпичными масками.

Через минуту на почве лежало нечто бесформенное и плоское — комочек кожи, распяленный на четырех погасших гребнях, беспорядочно завалившиеся острия корон… Ропух был будто высосан одним духом.

Еще удивительней было поведение его товарищей. Они не отшатнулись и не кинулись на помощь, а по-прежнему густо посверкивали и пощелкивали электричеством.

— Это сделал не я, — пробормотал я, оправившись от изумления.

— Это сделал ты, но ты, конечно, не хотел такого результата, — спокойно возразил Артур. — И сейчас я думаю…

— Что за чертовщина, надо их задержать! — раздраженно крикнул Николай, вырываясь в оптическое пространство. — Они удирают, словно ничего не произошло!

Оба ропуха не удирали, а неторопливо отлетали. Выявившийся из невидимости Николай в два прыжка нагнал их, хотел схватить за плечо ближайшего, но промахнулся и ухватил лишь за развевающуюся руконожку. И в тот же миг тяжкое содрогание свело почву. Один из небоскребов, закрывавших небо, стал разваливаться на куски. На нас посыпались искрящие осколки.

— Экран! — скомандовал я, защищаясь ротонным барьером.

Николай еле успел скрыться в невидимости. Потрясенные, мы молча следили за разразившейся катастрофой. Нам уже представлялось, что город уничтожен, так мощны были повторные толчки, так плотно вздымавшееся пламя.

Но когда утихли истребительные силы, вокруг снова виднелся город — выраставшие в отдалении, смыкающиеся над головами здания. Но то был изменившийся город — многие дома лежали в развалинах.

— Это сделал ты, Николай, — хмуро сказал Артур. — И в отличие от нашего капитана, у тебя нет оправдания.

Николай боялся смотреть на нас. Жак заметил, что катастрофа в городе перепугала Иа не так, как гибель ропуха. Вариал, внятно пульсируя, умолял отойти от оболочки ропуха, по-прежнему валявшейся неподалеку. «Тод ухватит! Тод ухватит!» — смятенно твердил Иа.

— Ладари, кажется, не только воины, но и дворники Тода. — Артур показал на суету у одного из разрушенных зданий.

Там копошилось с десяток таких же конусоголовых, какие недавно утащили Иу. Ладари проворно убирали остатки разрушений, двое потащили оболочку ропуха. Нас, скрытых экранирующими полями, они не обнаружили.