Страница 4 из 14
Таким путем, пожертвовав двумя сыновьями (а других детей у него не было) и братом, Витовт стал могущественным князем литовским, причем в состав его владений входило вдвое больше чисто русских земель, собранных еще Гедимином и Ольгердом, чем литовских. Будучи человеком громадного честолюбия, при этом чрезвычайно скрытным и весьма вероломным, «неверником правды», по выражению летописца, Витовт успешно освободился разными средствами от большинства из своих подручных крупных удельных литовских князей, а затем направил все свои усилия к дальнейшему собиранию Русской земли, причем в этом деле он непременно должен был встретить соперника в лице другого собирателя Русской земли, своего зятя – великого князя московского.
Здесь будет уместно отметить большую разницу в собирании Русской земли со стороны московских князей и литовских. Для московских князей это было делом священного завета их предков и митрополита Петра Чудотворца – собрать воедино наследие святого Владимира – православный русский народ, разбитый на множество отдельных частей вследствие гибельного порядка владения землей целым родом, установившегося после Ярослава Мудрого. Литовские же князья собирали то, что им никогда не принадлежало, то есть были простыми хищниками. Они были чужды как русскому народу, так и православию и с необыкновенной легкостью меняли при надобности свою веру и на язычество, и на латинство.
Королева Польши Ядвига и литовский князь Ягайло
При этих условиях принятие Ягайлой польской короны и католичества повлияло, конечно, самым неблагоприятным образом на православных подданных литовского князя, так как на него скоро возымело сильнейшее влияние польское католическое духовенство. И вот после казни двух своих придворных, не захотевших изменить православию, Ягайло издал в 1387 году указ, предписывавший всем литовцам знатного рода принимать католическую веру, причем в эту веру должны были непременно переходить и русские, бывшие в браке с литовцами; упорствующих же приказано было жестоко сечь розгами.
Вместе с тем всем литовским и русским панам, принявшим латинство, Ягайло даровал важные преимущества и льготы против остававшихся в православии. Таким образом, на Литве все льготы перешли к католикам, а гонения и притеснения – на православных. Большим соблазном к переходу в латинство служило для литовских бояр и дворян то льготное и независимое положение, которым пользовалось в Польше как высшее дворянство – магнаты, так и мелкое – шляхта.
В Польше вследствие слабости королевской власти высшее сословие давно уже забрало в свои руки огромную власть в делах государства и владело большой земельной собственностью. В XIV же столетии король Владислав Локетек, также по причине своей слабости, должен был дать большие права и мелкой шляхте. Вместе с тем благодаря близости к Западу в высшем польском сословии сильно развилось иноземное, преимущественно немецкое, влияние, которое оторвало по взглядам, воспитанию, привычкам и вкусам это сословие от простого сельского люда. При этом иноземные заимствования и обычаи требовали более разнообразной и роскошной жизни, и поэтому в Польше стало быстро образовываться городское, промышленное население, преимущественно из ремесленников, иноземцев и жидов, которым покровительствовал ряд польских королей, особенно же Казимир Великий под влиянием своей возлюбленной – жидовки Эстерки. Скоро польские города получили особое самостоятельное управление с большими вольностями и правами по немецкому, или так называемому Магдебургскому, праву. Самым же бесправным сословием в Польше было крестьянство.
Порядки, близкие польским, стали устанавливаться и в Великом княжестве Литовском. Как мы уже говорили, бояре или паны, перешедшие в латинство, получили большие права против православных. Город Вильна тоже получил, подобно большим польским городам, Магдебургское право и стал быстро заселяться немцами и жидами, причем последним Витовт оказывал особое покровительство. По грамоте его от 1388 года «за увечье и убийство жида христианин отвечает так же, как за увечье и убийство человека благородного звания; за оскорбление жидовской школы полагается тяжкая пеня; если же христианин разгонит жидовское собрание, то, кроме наказания по закону, все его имущество отбирается в казну. Наконец, если христианин обвинит жида в убийстве христианского младенца, то преступление должно быть засвидетельствовано тремя христианами и тремя жидами добрыми; если же свидетели объявят обвиненного жида невинным, то обвинитель сам должен потерпеть такое наказание, какое предстояло обвиняемому». Все эти порядки шли, разумеется, в ущерб православному населению великого княжества, то есть большинству его сельских обитателей.
Прочно утвердя свое положение в Литве, Витовт прежде всего устремил свой взор на город Смоленск, бывший предметом вожделений и его дяди Ольгерда. Скоро представился удобный случай попытаться овладеть им. В 1395 году великий князь московский Василий Лимитриевич был озабочен страшным нашествием Тамерлана, а в Смоленске шла в это время сильная усобица между удельным князем Юрием Смоленским со своими братьями, причем Юрий должен был временно уехать из города к своему тестю, престарелому Олегу Рязанскому, тому самому, который был противником Димитрия Донского в вечнопамятные дни Мамаева нашествия.
Этим воспользовался Витовт. Распустив слух о своем движении против татар, он неожиданно подступил к Смоленску; затем под видом родства (его вторая жена была дочерью одного смоленского князя) он зазвал к себе в стан всех бывших в городе смоленских князей, обещая им посредничество при дележе волостей, а когда те, ничего не подозревая, собрались к нему, то велел их заковать и отправить в Литву. Смоленск же он занял литовским отрядом, захватившим и кремль. Олег Рязанский пытался было заступиться за своего зятя, но Витовт вторгся в его владения и, «пролив кровь, как воду, и побив людей – сажая их улицами», по выражению летописца, – с торжеством вернулся к себе на Литву.
Видя все происходящее, Василий Лимитриевич, конечно, внутренне сильно досадовал на тестя; однако он не признавал себя достаточно сильным, чтобы вступить с ним в борьбу за Смоленск. Витовт был в это время на вершине своей славы и считался одним из могущественных государей Европы. Скоро между ним и Ягайлой опять возникли нелады. Ягайло, по настоянию Ядвиги, стал требовать от Литвы уплаты прежнему жениху своей жены, принцу Вильгельму Австрийскому, 200 000 червонцев, согласно данному ему обещанию при расторжении с ним брака. Это требование сильно оскорбило Витовта; он собрал в Луцке своих бояр и с негодованием объявил им о нем, сказав: «Мы не рабы Польши, предки наши никому не платили дани. Мы люди свободные, и наши предки кровью приобрели нашу землю».
Великий князь Василий Димитриевич
Царский титулярник
Все это, разумеется, было передано Ягайле и Ядвиге, которая так огорчилась поведением Витовта, что вскоре умерла, причем, ввиду своей бездетности, взяла с Ягайлы обещание вступить по ее смерти в брак с одной из внучек Казимира Великого.
Витовт же, готовясь к разрыву с Польшей и также имея виды на Новгород, где у него были сторонники, питавшие вражду к Москве, опять вошел в соглашение с немцами и заключил с ними договор, причем за помощь, которую ему обещал орден в деле овладения Великим Новгородом, Витовт согласился на подчинение немцам Пскова.
Вот почему, по-видимому, великий князь Василий Димитриевич, проведав про сношение новгородцев с Витовтом, которые готовы были ему передаться, согласился заключить с вольным городом мир и отказался при этом временно от видов на Двинскую землю.