Сокровище царя Камбиза

Вокруг простиралась плоская желтая равнина, кое-где на горизонте нарушаемая очертаниями холмов. Впервые попавший сюда путешественник мог бы ожидать увидеть море песка, но тут расстилалось море камней, цвет которых менялся от золотого до темно-коричневого. Когда-то здесь было морское дно, и темные участки соответствовали скоплениям кремниевой гальки на наветренных склонах холмов, в то время как сдутый оттуда песок образовывал длинные желтовато-золотистые полосы с подветренной стороны или в неглубоких впадинах.

Гарри и Кларисса впервые оказались в пустыне, и оба соглашались, что, несмотря на всю ее безжизненность, в ней было странное очарование, хотя каждая новая открывающаяся панорама повторяет предыдущую, и за сотни миль не обнаружишь ни малейшего различия в сменяющих друг друга пятнах темноватой кремнистой гальки и желтого песчаника.

На всех восьмидесяти милях лишь в одном месте жили люди где-то на полпути между Каиром и Суэцом. Уже темнело, на низкой гряде смутно виднелись очертания огромных, беспорядочно расположенных зданий, окруженных высокой стеной на манер крепости. Амин сказал, что это старый коптский монастырь.

Затем сгустилась тьма, но мы не сбавляли скорости, и лучи наших фар высвечивали керосиновые бочки, не будь которых, пришлось бы плестись черепашьим шагом из боязни съехать с шоссе.

Без четверти девять мы остановились возле полицейского поста на въезде в Суэц. Там нас ждал английский офицер в египетской полицейской форме. Он представился как майор Лонгдон и сказал, что Эссекс-паша звонил ему и велел приготовить для нас комнаты в отеле «Миза». Мы сразу же спросили его о Сильвии, но, к сожалению, никаких новостей не поступало, хотя полиция проверила все машины, прибывшие в Суэц из Каира или направлявшиеся в Исмаилию.

Казалось, я ошибся в своем предположении относительно «Дома ангелов», и мы зря оставили Каир, тем более, что полиции Исмаилии до сих пор не удалось обнаружить бордель.

Раньше мне не доводилось бывать в Суэце, — одном из немногих городов Африки, известных каждому школьнику, — и я ожидал увидеть довольно крупное поселение. Но он оказался чуть больше разросшейся деревни, а своей известностью обязан названию канала.

Как сообщил нам Лонгдон, пассажиры редко сходят с корабля в Суэце. Девяносто девять процентов из них предпочитают высаживаться в Порт-Саиде, поэтому отели здесь маленькие и провинциальные. До недавнего времени старый отель «Бель Эйр» был единственным местом, где путешественники из Европы могли провести ночь. Лонгдон решил поселить нас в «Мизе», считая, как он выразился, что новые кровати мягче старых, однако пообедать предложил в «Бель Эйр», где хозяйкой была француженка, и кухня считалась лучшей в Суэце.

В «Бель Эйр» еда была превосходна и сделала бы честь любому отелю какого-нибудь небольшого французского городка. Но сам обед прошел очень уныло, поскольку мысли всех неизбежно возвращались к бедной Сильвии.

Моя догадка насчет Исмаилии не подтверждалась пока ничем, но я чувствовал, что она верна, тревожило лишь то, что полиция до сих пор затруднялась определить местонахождение этого «Дома Ангелов». Если Сильвия там, только незамедлительные действия могут спасти ее.

Я не очень много знал об организованной проституции, но мне было известно, что первым делом у строптивой жертвы ломают волю к сопротивлению. Как правило, ее сначала достаточно сильно избивают, чтобы она была просто не в состоянии совершить побег. Затем самый дюжий мерзавец насилует ее, это, естественно, приводит жертву в такое отчаяние, что она на долгое время теряет способность даже помышлять о бегстве. Затем обычно ее несколько дней держат на голодном пайке, систематически избивая и насилуя, пока, наконец, воля жертвы не ослабеет настолько, что она соглашается принимать клиентов. Тогда ежедневные побои и изнасилования прекращаются, существенно улучшаются питание и условия содержания.

Не было надежды даже на то, что Сильвию оставят в Исмаилии на несколько дней. Они, естественно, постараются поскорее вывезти ее из Египта и на другой день или, самое позднее, ночью накачают наркотиком, скрытно погрузят на борт местного суденышка и по каналу переправят в один из портов Красного моря, где тайком продадут в гарем какого-нибудь богатого шейха, и ее следы потеряются на долгие годы, а может быть, навсегда.

Эту пугающую мысль я старался выбросить из головы, но никак не мог забыть, что подобная судьба постигает ежегодно десятки тысяч молодых женщин, и, если Закри-бей решил избавиться от Сильвии именно таким образом, с ней обойдутся ничуть не лучше, чем с другими.

Пока мы пытались осилить крем со сливками, Лонгдона вызвали к телефону. Вернувшись, он сказал, что разговаривал с Эссекс-пашой. Все еще не удалось обнаружить никаких следов, определенно указывающих на Сильвию. Однако полиция Каирского аэропорта сообщила, что в начале четвертого в Александрию вылетел частный самолет с двумя мужчинами и тремя женщинами на борту. Женщины были одеты в арабские одежды и чадру. Две из них поддерживали третью, которую, по их словам, отправляли домой после серьезной операции. Поскольку самолет не покидал страну, и никаких паспортных формальностей не требовалось, ею никто не заинтересовался. Этой женщиной вполне могла оказаться Сильвия, под воздействием наркотиков не способная ни говорить, ни даже позвать на помощь.

Новость была далеко не воодушевляющей. Если это на самом деле была Сильвия, то самолет мог улететь прямиком в сторону портов Красного моря, и шансы вызволить ее оттуда равнялись практически нулю. Я не высказал этого вслух но считал, что в таком случае смерть могла бы оказаться для нее предпочтительнее.

Однако через двадцать минут, когда мы пили кофе, поступили новости получше. Начальник полиции Исмаилии сообщил, что удалось, по-видимому, найти «Дом ангелов», но он ждет окончательных подтверждений, прежде чем отдать распоряжение об облаве, и мы немедленно отправились туда, чтобы успеть к ее началу.

Через двадцать миль дорога от Суэца сворачивает в сторону и идет по берегам сначала Малого Горького, а затем Большого Горького озера, через которые проложен канал. Мы выжимали все, что могли, на длинных, ровных участках дороги, но достигли Исмаилии лишь к половине двенадцатого. Въехав в город, Лонгдон сразу же направился к французскому клубу, где нам должны были сообщить последние новости.

Когда мы вышли из машины, Лонгдона приветствовал начальник полиции собственной персоной. Это был рыжеволосый человек с усиками, и Лонгдон представил его как майора Хэнбари.

Майор сказал, что выбрал французский клуб, поскольку здесь удобнее, чем в его кабинете, ждать завершения облавы, намеченной на одиннадцать сорок. Он провел нас в клуб и усадил за маленький столик в просторном, весело выглядевшем баре, с разрисованными полушутливыми схемами окрестностей стенами. В баре было почти пусто, и майор Хэнбари, не откладывая, изложил результаты расследования.

До сегодняшнего вечера никто из его людей даже не слышал о «Доме ангелов», но им вполне могла оказаться резиденция богатого торговца Сулимана Тауфика — отдельно стоящий дом на северной окраине города. Со времени звонка в Суэц ему удалось выследить в городе двух арабских слуг Тауфика и допросить их. После определенного давления они рассказали, что туда привозят, преимущественно по ночам, молодых женщин различных национальностей, которые гостят там день или два, а затем бесследно исчезают.

Он счел эту информацию достаточной для выдачи ордера на обыск, и его младшие офицеры последний час стягивали все наличные силы, чтобы окружить дом.

Он допил коктейль и сказал, что ему пора.

— Если позволите, мне бы очень хотелось отправиться с вами, — сказал я. — Может возникнуть потасовка, и лишние руки никогда не помешают. В любом случае вам потребуется человек способный опознать мисс Шэйн, если она там.

— И я тоже пошел бы с вами, — немедленно добавил Гарри.

— Насчет вас у меня нет возражений, — согласился майор, — но как быть с миссис Бельвиль? Боюсь, нам не стоит впутывать ее в это дело.