Страница 1 из 181
Ласло Контлер
ИСТОРИЯ ВЕНГРИИ
ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ В ЦЕНТРЕ ЕВРОПЫ
László Kontler
A HISTORY OF HUNGARY:
MILLENNIUM IN CENTRAL EUROPE
1999
К русскому читателю
На страницах этой книги Россия не часто упоминается в положительном свете, особенно в связи с Венгрией. Хотя первым эпизодом в истории отношений наших стран явился радушный прием, оказанный в XI в. изгнанному венгерскому герцогу Эндре (позднее королю Эндре I) при дворе киевского князя, впоследствии они были омрачены династической враждой за региональную гегемонию до тех пор, пока ужасное вторжение монголов не покончило с первым русским государством. С тех пор Россия оказалась отрезанной от Запада на многие века, а когда она возродилась уже в виде Московии и постепенно восстановила связи с Центральной Европой, ее отношения с Венгрией не могли более строиться на равноправной основе. Тем не менее, в начале XVIII в. князь Ференц Ракоци добивался от Петра Великого поддержки Венгрии в ее стремлении к независимости от Габсбургов. С тех пор от России во многом стало зависеть равновесие в Европе, а Венгрия — младший, хотя и весьма важный партнер Габсбургской монархии — была то соперником, то союзником России, и этот статус сохранялся на протяжении двух столетий. Распад Габсбургской империи в конце Первой мировой войны, расчленение исторически целостной территории Венгрии, последующие бесплодные попытки страны обрести новое лицо, а также ее вовлеченность сначала в германскую, а затем в советскую сферу интересов — все это сделало еще более непредсказуемыми отношения между Венгрией и Россией. В результате на протяжении последних двух веков с учетом сложившихся обстоятельств Россия по преимуществу рассматривалась венгерской общественностью то в качестве мощного патрона малых славянских стран в Карпатах, вплоть до 1918 г. считавшихся угрозой целостности Венгрии, то как страна, препятствующая стремлению Венгрии к свободе, независимости и модернизации (как в 1849 г.), то как родина чуждого идеологического режима и новой имперской системы, навязанной Венгрии (пусть и при активном содействии изнутри) и жестоко подавившей героическую попытку ее сбросить (как в 1956 г.). В свою очередь, русские на протяжении истории рассматривали Венгрию — впрочем, должен признать, что здесь мое мнение не столь компетентно — как жестокого угнетателя славянских протеже России и нарушителя статус-кво, основанного на поддержании (квази) имперского международного порядка (как в 1849 и 1956 гг.).
Вероятно, эта оценка слишком пессимистична. Можно привести примеры успешного культурного, экономического и политического обмена между Венгрией и Россией, не вписывающиеся в общую картину недоверия и враждебности. Однако если мои суждения соответствуют действительности (а я думаю, что, в целом, так оно и есть), то можно ли надеяться, что в ближайшем или отдаленном будущем наши отношения изменятся? И нужно ли, чтобы они изменились?
На оба эти вопроса я отвечу безусловным «нет», причем второй ответ в какой-то степени сгладит мрачные последствия первого. Стереотипы, о которых я говорил выше, крайне устойчивы, чтобы их рассеять, и не в малой степени из-за того, что они, как правило, недалеки от истины. Однако всегда было и будет очень трудно, если вообще возможно, установить точное мерило истины; именно поэтому убедить тех, кто оспаривает наши утверждения, может оказаться делом безнадежным. Но если убеждение невозможно, то достижение понимания — дело намного более перспективное. В разумных пределах мы должны быть готовы не ликвидировать, а примирить различия в отношениях и мнениях. Живя в мире, где соперничают друг с другом абсолютно разные системы ценностей, мы, видимо, будем вынуждены смириться с тем, что противоречия неразрешимы, и надо научиться жить с ними. Этот весьма современный подход имеет прямое отношение к связям между такими довольно близкими соседями, как Россия и Венгрия.
Позвольте привести пример, не относящийся прямо к сложившемуся характеру российско-венгерских отношений, о чем только что шла речь, но который, по-моему, одного плана и уместен в качестве параллели. Отвечая на вопрос о наиболее чтимом национальном празднике, большинство венгров, прежде всего, называют 20 августа — день Св. Иштвана, ассоциируемый с основанием средневекового Венгерского королевства, и лишь потом упоминают 15 марта (1848) и 23 октября (1956). Почему? Ведь заслуги короля Иштвана сопряжены с множеством кровопролитных событий и напоминают о полном раздоров периоде венгерской истории, в то время как две другие даты (по крайней мере, в принципе) говорят о социальной солидарности и воссоздании Венгрии как единого общества, устремленного к идеалам, актуальным и в начале третьего тысячелетия. Однако, с точки зрения последствий, между этими тремя событиями — пропасть: первое увенчалось успехом, второе и третье закончились провалом; а поскольку трудно ожидать от страны, на протяжении большей части новой истории считавшей себя ее жертвой, увековечения памяти о провале, граждане отдали предпочтение событию, напоминающему о мощи, величии и славе. Это прекрасно вписывается в психологию (сравнительно) «малой нации», самосознание которой после трех поколений, переживших утрату исторических территорий, в значительной степени по-прежнему соответствует самосознанию «великой» страны.
Нам совсем не обязательно этим упиваться, и мы, возможно, даже хотели бы изменить такое положение дел. Разумеется, это один из аспектов понимания исторического процесса в современной Венгрии — аспект, изменения которого я бы очень желал. Но чтобы изменить его, надо, прежде всего, в нем разобраться — и в Венгрии, и там, где венгерская история что-то значит. Именно в надежде внести скромный вклад во взаимопонимание я осторожно рекомендую эту книгу российскому читателю и выражаю благодарность Издательству «Весь Мир» за помощь, оказанную в осуществлении моего намерения.
Будапешт, июнь 2002 г.
Ласло Контлер
Предисловие
Эта книга была написана по заказу издательства «Атлантис». Она рассчитана на зарубежных читателей, интересующихся историей Венгрии, но не являющихся профессиональными историками. Не обладая специальными знаниями, читатель, тем не менее, должен быть человеком образованным и современно мыслящим. Книга адресована, в первую очередь, тем, кто уже бывал в Венгрии или собирается ее посетить и хотел бы больше узнать о ней, понять своеобразие ее культуры глубже, чем это можно сделать с помощью разного рода туристических справочников и путеводителей. Определенный интерес книга может представлять и для иностранных студентов, которые учатся в венгерских высших учебных заведениях различного профиля, а также для аспирантов, изучающих историю Венгрии и Центральной Европы.
Большинство людей, как правило, видят историю Венгрии сквозь призму устоявшихся стереотипов. Даже те, кто не сводит национальное своеобразие Венгрии к примитивной экзотике (чикош, гуляш, пуста, цыганская музыка и т. д.), не могут преодолеть упрощенные представления, которые — не без помощи самих венгров — господствуют в общественном сознании европейцев и американцев. Мысль о былом величии Венгрии, игравшей заметную роль в Центральной и Восточной Европе, но постепенно утратившей свои земли и военно-политическое влияние в регионе со всеми вытекающими отсюда последствиями, невольно приводит к чрезмерно эмоциональным и вместе с тем упрощенным оценкам истинной роли страны в европейской истории. Образ нации, изо всех сил стремящейся (что, быть может, само по себе и похвально) вырваться чуть ли не из варварского состояния, влиться в цивилизованную Европу; образ «маленькой нации», бесстрашно противостоящей всем невзгодам и пытающейся во что бы то ни стало сохранить себя «между варварами»; концепция «орды угнетателей, постепенно выродившейся в нацию бунтарей», а также целый ряд других сходных стереотипов обусловливают полемический аспект книги. Одни заблуждения автор стремился развенчать, другие — проанализировать, поскольку многие из них содержат в себе рациональное зерно, так или иначе отражая реальность.