Страница 10 из 44
В 1560 г. А. Адашева постигла опала в г. Феллине, где он как воевода участвовал в боевых действиях в Ливонской войне вместе с братом Д. Адашевым. Царь обвинил А. Адашева в том, что последний «снял» с него всякую власть и вместе Сильвестром управлял государством. «Адашев был обвинен заочно, без объявления в лицо мотивов опалы, что было противно всем обычаям службы в думных и вообще в высших чинах двора». (См.: Веселовский С.Б.Исследования по истории опричнины. С. 106, 285, 354.) Умер А. Адашев в Юрьеве (ныне Дерпт. — Н.Э.) в заточении. (См.: Зимин А.А. И.С. Пересветов и его современники. С. 141.)
ГЛАВА II. ПОКОРЕНИЕ КАЗАНИ (1552)
Военные успехи. Поход на Казань. Основание Свияжска. Нашествие крымского хана. Битва Курбского с татарами под Тулой. Поход на Казань. Трудности пути. Прибытие в Свияжск. Местоположение Казани. Первая битва. Осада города. Курбский с товарищем начальник полка правой руки. Устройство шанцев. Вылазки казанцев. Стрельба по городу. Хитрость казанского царя. Тяжелое положение русских. Военный совет. Победа князя Александра Горбатого. Ярость казанцев. Взятие Арского города. Колдовство. Дерево спасенное. Взрыв тайника. Постройка высокой башни. Штурм Казани. Взрыв подкопа. Приступ. Родной брат — первый на стене. Татары уступают. Мародеры. На Тезицком рве. Помощь усталым воинам. Yмечети вблизи царского двора и в царском дворе. Жены в прекрасно украшенных одеяниях. У нижних ворот. Выдача царя Идигера. Остаток татарского войска вышел на широкое поле на последний бой. Доблесть братьев Курбских
Русские земаи часто подвергались набегам и опустошениям грозных измаильтянских (здесь татарских. — Н.З.) царей перекопских и казанских, а также князей ногайских. С Божьей помощью русское воинство побеждало татар и даже сумело расширить за несколько лет свои владения на те места, что и прежде были русскими, но затем там были поставлены татарские зимовища; теперь же кони русских воинов напились из рек Танаиса (Дон) и Куалы (по славянски — Медведица[i]) и прочих, и города свои здесь поставили.
Царь с Божеской помощью и покровительством решил пойти на гордого своего врага — царя казанского. Собрал он большое и храброе войско и сам возглавия его (царь наш не хотел, подобно западным царям, проводить ночи над картами и прочими бесовскими развлечениями) и выступил на Казань в лютую зиму, но не сумел взять город сразу и отступил[ii]. Укрепив свое воинство (совместно с советниками своими) и изучив расположение города, в одно лето выстроили на подступах к Казани на реке Свияге, за четверть мили от Волги, а от Казани миль за пять, прекрасный новый город — Свияжск[iii].
В то же лето, отправив стенобитные орудия по Волге, царь Иоанн решил пойти сухим путем, но получил извести о нашествии на его царство перекопского царя, предшествующее этому походу. Поэтому казанский поход был отложен, и Иоанн с большей частью войска и с орудиями вышел против перекопского царя и стал на Оке, расположив; вдоль нее все свои войска, а другую часть войска поставил по другим городам на этой же реке и повелел выведать; все о перекопском царе, ибо неизвестно было, в каком месте он выйдет на бой. Перекопский царь, проведав о том, что великий князь с воинством стоит против него, повернул вспять и окружил каменный город Тулу, что в шестидесяти милях от Коломны, где находился великий князь со своим войском, ожидая татар, а нас он послал разведывать намерения перекопцев и держать оборону, и было с нами войска пятьдесят тысяч. Мы переправились через Оку с большим трудом и за один день прошли около тридцати миль, подойдя вечером к месту расположения перекопской стражи — приблизительно в полутора милях от Тулы[iv]. Стража донесла перекопскому царю о большом христианском войске, полагая, что и сам русский царь пришел со всем своим воинством. Перекопский царь, услышав такое известие, в ту же ночь отошел миль за восемь в дикое поле, переправился через три реки, потопил часть орудий и некоторые ядра и снаряжения, отогнал верблюдов и войско, ибо в течение двух дней он хотел воевать и стоял под городом, а на третий побежал.
Встав рано поутру, мы подошли к городу (Туле. — Н.Э.), к тем местам, где стояли его шатры. Треть татарского войска находилась на подступах и шла к городу, надеясь найти там своего царя. Когда же они осмотрелись и увидели нас, то ополчились против нас. Мы сошлись с ними и бились два с половиной дня, с Божьей помощью побили басурман так, что мало их осталось и они едва сумели донести весть в Орду. Б этой битве и я сам получил тяжкие раны в голову и в другие части тела. Когда же мы возвратились к царю с пресветлой победой, то он предоставил уставшему войску восемь дней отдыха. Через восемь дней царь во главе всего своего воинства вновь начал поход на Казань, пришел в город Муром, лежащий на границе с Казанским царством, откуда через дикое поле за месяц подошел к новому городу, поставленному на реке Свияге, где его ждало воинство с орудиями и с большими припасами, приплывшее Волгой. А нас тогда послал с тридцатитысячным войском через Рязанскую и Мещерскую земли в мордовские края. За три дня мы прошли мордовские леса, пересекли великое дикое поле и шли от него по правой руке царева войска на расстоянии пяти дней конного пути от него, заслоняя таким образом царское войско от заволжских татар (ибо царь опасался нападения ногайских княжат). В течение пяти недель, претерпевая голод и большую нужду, мы дошли до великой реки Суры и устья речки Барыша[v], куда должно было прийти великое царское войско. Там мы наелись сухого хлеба со многою сладостью и благодарением, часть которого купили, а другую получили от родных, приятелей и друзей, и нам его хватило на девять дней, а далее Господь Бог насыщал войско рыбой и зверем, которых в тех реках и пустынных полях было великое множество.
Когда же мы переправились через реку Суру, то Черемиса Горняя[vi], называемая Чувашией, народ особый, встретил нас своим воинством, разнаряженным по пять сотен и по тысяче, как бы радуясь цареву пришествию: так как в их земле поставлен был чудесный город на реке Свияге. И от той реки мы шли с войском восемь дней дикими полями, дубравами и лесами. Земля у чувашей населена мало, и села поставлены у них при крепостях и незаметны даже для тех, кто находится поблизости тех сея. Здесь мы также добыли хлеба и купили мяса. Платили дорогую цену, но, изнемогая от голода, мы и за это были благодарны. Черемисский хлеб был сладок и казался лучше драгоценных калачей, а о малвазии и любимых напитках с марципанами там и не вспоминали. Мы были рады тому, что воюем за отечество и правую веру христианскую против врагов Христовых вместе со своим царем, и это наполняло нас радостью и благодарностью, и не ведали мы никакой нужды, а только гордились друг перед другом подвигами и уповали на помощь Божию.
Когда мы пришли к новопоставленному городу на Свияге, воистину прекрасному, на встречу с царем выехали гетманы[vii] городские и те, что пришли с орудиями и с многочисленным воинством, устроенным по чину в полки и имеющим приблизительно пятнадцать тысяч конного войска и множество пешего; а также из варварских новопокорившихся царю народов, живущих близ Свияжска, было составлено четырехтысячное войско (хотели они или не хотели, но покорились). И была там радость великая по поводу здоровья ца-ря, пришедшего со множеством воинов, и по случаю победами, одержанной над крымским царем (поскольку весьма беспокоились ранее о возможной помощи крымцев Казани), и поставлению великого города Свияжска. Мы приехали будто к себе домой после долгого и трудного пути. По Волге нам привезли множество домов на больших кораблях, ли не каждому, а также прибыло тем же путем бесчисленное множество купцов с различными живностями и многим товарами, и было все, чего бы душа ни захотела (только нечистоты там купить было невозможно).