Страница 11 из 17
Как я был «подмазан» нефтяным концерном
Бывший федеральный президент Германии Йоханнес Рау (СДПГ) сказал однажды: «Опасность возникает, когда журналисты влияют на политические процессы, или даже на исход выборов, путем активных действий, руководствуясь интересами посторонних сил. Опасность возникает, когда путем искажения или полуправды сознательно усиливаются, а тем более – создаются настроения».
Оценивая собственное прошлое, могу сказать, что был одним из тех, кто должен был своими репортажами влиять на политические процессы. Когда меня, например, в ходе моих бесчисленных зарубежных командировок иногда снабжал «информацией» для моих публикаций в ФАЦ соответствующий резидент БНД, я считал это чем-то само собой разумеющимся. Правда, у меня никогда не было возможности проверить правдивость полученной информации. Тем не менее я послушно распространял ее, при поддержке моего тогдашнего начальства. Используемая мной формулировка чаще всего звучала так: «по данным из кругов секретных служб». В ФАЦ прямо-таки гордились своими хорошими связями с «кругами секретных служб». Но при этом никто не мог проверить достоверность подброшенной этими «кругами» информации. Мы просто публиковали ее. Оценивая прошлое, я испытываю за это неловкость. Правда, я участвовал в этом деле добровольно, но в то же время меня предупредили, что я могу быть уволен, если не буду в нем участвовать. Да, такое бывает, это не выдумка. Тогда я был студентом, изучал юриспруденцию, и на всякий случай спросил коллег-юристов, как понимать сделанное мне предупреждение. Они подтвердили, что работодатель вправе уволить сотрудника, если тот откажется сотрудничать с БНД. Впоследствии я смог лично ознакомиться с несколькими соответствующими судебными вердиктами. Вот вам пример: один пилот, работавший в авиационной фирме «Аэро-Флюгдинст», дочерней компании АДАК, и отказавшийся неофициально работать на БНД, был уволен как «представляющий угрозу для государственной безопасности». И суд по трудовым спорам признал его увольнение законным45. Многие читатели сочтут, что такое возможно не в демократическом государстве, а разве что в странах вроде ГДР. Но реальность была именно такова. Огромная сеть немецких зарубежных корреспондентов тоже представляла интерес для БНД. Это была безупречная маскировка для проведения сомнительных расследований под прикрытием «журналистов», которых нельзя было ни в чем заподозрить. Коллеги, занимавшиеся этим, рассказывали мне об этом за рубежом, поскольку я тоже был вовлечен в эту сеть. Мы обещали друг другу молчать об этом. Но не мешает запомнить, что в БНД, наряду с 6000 штатных сотрудников, имеется еще около 17 000 сотрудников «неформальных». У них совершенно обычные профессии, и они никогда публично не признаются в сотрудничестве с БНД. Так обстоит дело повсюду в мире. Ибо, как я узнал в силу своей работы за рубежом на протяжении десятилетий, почти все зарубежные корреспонденты американских или британских газет работали на соответствующие национальные секретные службы. Надо просто помнить об этом и не воображать, что статьи и репортажи СМИ «нейтральны».
Когда я, с одобрения моего работодателя, работал для близкой к секретным службам Федеральной академии политики в области безопасности или в рабочее время, в конце лета 1993 года, получал внеочередной шестинедельный отпуск, чтобы последовать приглашению трансатлантической лоббистской организации «Германский фонд Маршалла Соединенных Штатов», это тоже никак не могло остаться без влияния на мои репортажи. Так, например, «Германский фонд Маршалла» в период моего пребывания в Нью-Йорке отправил меня с полицейским ночным патрулем в Бронкс. Об этом я написал в ФАЦ статью «Через эти двери проходят самые крутые в мире полицейские». Это была одна из многочисленных позитивных статей о США, написанная со скрытой и ненавязчивой подачи «Германского фонда Маршалла». В это трудно поверить, но я получил даже заряженный пистолет, но это действительно так. У меня сохранилась фотография, на которой мне вручают его в полиции Нью-Йорка. Читатель ничего не узнал о закулисных обстоятельствах столь благожелательного репортажа, появившегося в ФАЦ. Он также не узнал о тех скрытых контактах, которые мне помогли установить во время той поездки. Мне, например, организовали встречу с Резой Киром (Сайресом) Пехлеви, сыном иранского шаха, который все еще надеялся вернуть, с помощью ЦРУ, своей семье престол в Тегеране. Реза Кир Пехлеви нуждался, прежде всего, во внимании СМИ к своей особе. И ФАЦ надлежало, как и многим другим солидным газетам, оказать в нужное время медийную поддержку этим планам. Это я узнал во время нашей встречи.
Этот «Германский фонд Маршалла» – пропагандистская организация оккупировавших нас ранее США, основанная Гвидо Голдманом, сыном Нахума Голдмана, основателя и президента Всемирного еврейского конгресса. «Фонд Маршалла», как он сам заявляет, ставит себе целью «поощрять руководящие кадры, работающие в сфере развития трансатлантических связей». Звучит неплохо, очень позитивно, но на деле означает лишь одно: он привлекает и поощряет проамериканских лоббистов.
Вы не можете представить себе под этим ничего конкретного? Вот вам пример: 22 июля 1993 года тогдашний губернатор американского штата Оклахома официально объявил меня почетным гражданином Оклахомы. В тот день губернатор Дэвид Уолтерс подписал мой диплом почетного гражданина, который был вставлен в рамку, а затем вручен мне на торжественной церемонии. Об этом, без моего ведома, позаботился «Германский фонд Маршалла», сделавший для меня эту церемонию приятным сюрпризом. Сегодня диплом с печатью и гербом штата Оклахома, скрепленный подписью, висит в моем рабочем кабинете. В напоминание о том, какими недостойными приемами пытаются подкупать журналистов ведущих СМИ. Разумеется, я сделался почетным гражданином США не потому, что меня зовут Удо Ульфкотте, и не потому, что в то время моим хобби было коллекционирование пустых чернильниц, а потому, что таким способом трансатлантический «Германский фонд Маршалла» стремился так тесно заключить меня в свои объятия, чтобы мне, удостоенному звания почетного гражданина, не оставалось иного выбора, кроме написания проамериканских репортажей и статей. В течение шести недель, проведенных в США, я вплотную сталкивался с этой подлой лоббистской работой, в полной мере испытав ее на себе. Все установленные тогда связи я оборвал. В отличие от моего бывшего коллеги по работе в ФАЦ и теперешнего главного внешнеполитического редактора ФАЦ Клауса-Дитера Франкенбергера, имя и фамилия которого по сей день то и дело появляются в документах «Германского фонда Маршалла»46.
Разумеется, в ходе моих служебных командировок, в которые я отправлялся вместе с политиками, я и от них получал рабочие папки с «кулуарной информацией». Разумеется, мне надлежало разместить в газете и эту «информацию». Все это тоже было лоббизмом чистой воды. Вот только читателям это оставалось неизвестным. Мой многолетний работодатель, газета ФАЦ, еще и старалась утвердить меня в мысли, что журналист вовсе не «проституирует» и не становится продажным, если принимает от имени ФАЦ приглашения участвовать в дорогих зарубежных поездках от концернов вроде «Шелл», после чего весьма благожелательно пишет в ФАЦ о пригласившем его в эту поездку концерне. Когда после одной такой поездки один журналист обвинил меня в коррупции (заявив, что я был «подмазан» фирмой «Шелл»), ФАЦ от моего имени привлекла его к суду. Заявление (Az.: 28 0 19/97) было подано в Кёльнский земельный суд. Обвиняемый выиграл процесс. Это произошло в 1997 году. С тех пор утверждение, что я был «подмазан» фирмой «Шелл», можно считать совершенно справедливым. Потому что из одной моей статьи о «Шелл», написанной в Нигерии, читателю не становилось ясно, что вся моя дорогостоящая поездка с целью сбора материала в качестве представителя ФАЦ на тамошнее нефтяное месторождение, включая перелет на вертолете, была оплачена концерном «Шелл». Даже если бы указание на то, что поездка была оплачена «Шелл», первоначально содержалось в тексте моей статьи и было бы позднее, в редакции, вычеркнуто редактирующим статью коллегой, чтобы статья поместилась на одной странице, – и в этом случае мне следовало бы все-таки настоять на том, чтобы ФАЦ позволила мне приписать вычеркнутое47.