Переворот (сборник)

— Меня интересует документация, связанная с грузом.

— Что именно, мистер Ньюмен?

— Начнем с главного.

— Что они считают главным? — вполголоса спросил Старцев Латышева.

— Думаю, экспортную лицензию. Именно в ней дается подробный перечень отгруженного товара. Несоответствие номенклатуры и количества груза с лицензионными записями ставит под сомнение законность транспортировки.

Сказав это, Латышев поставил ногу на колесо автопогрузчика так, чтобы она согнулась в колене, положил на нее кейс, открыл его и достал оттуда нужную бумагу.

Ньюмен взял лист, развернул и быстро просмотрел, демонстрируя умение ориентироваться в подобных документах.

— Товар застрахован?

— Безусловно, — ответил Латышев. — Но страховка чисто символическая. Инвентарная ведомость, в которой номенклатура груза совпадает с той, что указана в экспортной лицензии, не дает возможности высоко оценить перевозимое. Тем не менее формальности соблюдены.

Старцев с удовольствием отметил, что Латышев свободно владеет предметом, и англичанин тоже видит это.

— Позвольте вас заверить, мистер Ньюмен, — сказал Старцев, — мы подошли к делу достаточно серьезно. Наши люди изучили путь следования груза — не вероятный или предполагаемый, а реальный. То есть маршрут, по которому наркотик проследовал до погрузки в контейнер в Хайратане. Нам известен первоначальный пункт, откуда груз двинулся. Выяснили его отправителя. Не фиктивного, что указан в транспортных документах, а того, чье имя даже не упоминается. Мы разобрались, кем и когда лицензия выдана. Установлено, что в ней подлинно, что фиктивно. Докопаться в короткий срок до всего было не так уж просто. Все же выяснили, что две печати и факсимиле трех подписей чиновников — подделка.

Ньюмен удовлетворенно кивнул. Он не ожидал, что дело здесь делается со скрупулезностью, которая свидетельствует о высоком профессионализме. С тем, как ведется розыск русскими, Ньюмен никогда не сталкивался. Первые впечатления оказались самыми благоприятными. Он не видел ничего, что могло бы насторожить, и радовался этому. С такими людьми можно было сотрудничать.

— Спасибо, джентльмены, — сказал англичанин искренне. — Но, коль скоро советская сторона придает операции международный характер, мы с самого начала обязаны строго придерживаться правил Интерпола.

— Что вы имеете в виду в данном случае? — спросил полковник Старцев.

— Прежде всего, я имею в виду, что аппарат Интерпола не зависит от правительственных учреждений или иных органов, которые не имеют отношения к его работе. В уставе прямо оговорено, что органы Интерпола «призваны сопротивляться любым действиям, которые могут препятствовать их международной миссии».

— В какой мере это приложимо к нашему делу?

— В полной мере. Кстати, мистер Старцев, ваше дело имеет кодовое название?

— Пока нет, мистер Ньюмен.

— Вы не будете против, если мы назовем его «Блу бокс» — «Голубой контейнер»? Нет? Отлично. Так вот, к операции «Блу бокс» не должны иметь касательства ни ваше посольство, ни консульства. Любое вмешательство этих организаций может нарушить статью тридцатую устава и создать юридические трудности в судебном преследовании преступников.

— Принято, — сказал Старцев твердо, хотя представлял, сколько трудностей может встать перед ними. Не так-то просто будет обойти посольство в случаях, когда речь идет о прямых связях с иностранным государством.

— Далее, мистер Старцев, нужно договориться о взаимной информации. Для удобства ее придется стандартизировать. По нашим правилам.

Перехватив вопрошающий взгляд Старцева, Ньюмен улыбнулся и пояснил:

— Я понимаю, такое требование доставит вам лишние хлопоты. Но вы рассматривайте мое предложение как дружескую просьбу. Тем более что в момент, когда Россия пожелает вступить в Интерпол, у вас уже будут определенные навыки стандартизации по нашим общим меркам. А к мысли вступить в это сообщество вы, как я думаю, скоро придете. Сегодня нельзя победить преступность, действуя вразнобой.

— Вы меня почти убедили, мистер Ньюмен, — сказал Старцев миролюбиво. — Мы сами предложили вам сотрудничество и потому примем ваши предложения. Как у нас говорят, — инициатива всегда наказуема.

— О, последнее надо запомнить, — сказал Ньюмен. — Может оказаться хорошим свежим экспромтом в Лондоне.

Они вместе рассмеялись.

— Мистер Старцев, вы ломаете мои представления о русских, — сказал Ньюмен. — Удивительно, но мне все время казалось, вы должны возражать по каждому поводу. А вы соглашаетесь.

Старцев улыбнулся. Ему было легко работать с этим англичанином.

— Рассматривайте это как очередную загадку русского характера.

— Я предлагаю обсудить обстоятельства, джентльмены, — сказал Ньюмен, — но для этого сядем в машину. — Он зябко передернул плечами. — С непривычки у вас довольно прохладно.

— Ветер, — согласился Старцев.

В машине действительно было уютнее и теплее.

— Скажите, мистер Старцев, как вы расцениваете обнаружение груза?

Вопрос несколько удивил полковника.

— Я думаю, все предельно ясно. Преступный бизнес отрабатывает новый маршрут на Запад.

— Мне жаль, мистер Старцев, но я вынужден возразить. Если вы считаете, что это обычный транзит, вы ошибаетесь.

Ньюмен произнес эту фразу и замолчал, ожидая реакции Старцева. А тот неожиданно согласился.

— Верю вам, поскольку сам в этой области новичок. Однако попрошу доложить ваши резоны.

— Видите ли, мистер Старцев, не стоит предполагать, будто я гадаю. Не боясь показаться нескромным, скажу, что двадцать лет опыта у меня за плечами. И этот опыт подсказывает: проторив тропу через ваши земли, наркомафия начнет их освоение. Тем более почва для этого у вас существует. Некоторое социальное разочарование общества, утрата частью его духовных идеалов, появление на руках населения больших свободных денег — это те самые причины, которые порождают наркоманию. Хотите вы того или нет, а соблазн дурмана велик. Он способен одолеть любые запреты. Насколько я знаю, вы уже ощутили на практике бесцельность силовой борьбы с алкоголем. Теперь приобщаетесь к борьбе с наркоманией. Поэтому, как я считаю, вам пора наводить мосты с Интерполом.

— Необходимость в этом сотрудничестве наши специалисты ощущают давно, — сказал Старцев. — Тем не менее существуют идеологические предубеждения. Долгое время у нас рассматривали Интерпол не как организацию уголовной полиции, а как некий международный орган политического сыска.

— Тем больше у вас было причин для вступления. С драконом легче сражаться, оказавшись у него внутри.

— Что поделаешь, милиция у нас, как и все в обществе, зависима от идеологических догм.

— Печально, мистер Старцев. Уголовная полиция такая служба, которая должна старательно соскребать с себя идеологическую шелуху. Нет буржуазной, нет социалистической преступности. Она единая — уголовная. Как едино в мире зло. А вы долгое время обманывали себя якобы существовавшим превосходством вашей системы. Вроде бы она самая справедливая. Она не порождает преступности. Вы обманывали других и в то же время себя самих.

— Вы себя так не обманываете? — спросил Старцев, впервые не сдержав раздражения.

— Может быть, — сказал Ньюмен. — Может быть. Только я этим не грешен. Наш мир далек от идеалов справедливости. Роскошь и нищета, сила и слабость, высокий взлет духа и полная бездуховность — все в нем перемешано, перепутано. Но я служу закону. Плохой он или хороший — другое дело. И, если закон нарушен, я в равной мере готов надеть наручники на лорда и на бродягу. Преступность мне ненавистна. Я не хочу критиковать ни ваши законы, ни то, как они соблюдаются. Это не мое дело. Скажу одно, ваши клише о всеобщем равенстве мешают обществу понять неопровержимую истину. А она в том, что большие деньги наделяют их обладателей властью. Это не укладывается в теоретическую схему, которую вы держите в уме. Но это факт. Все в жизни упирается в деньги. Я не думаю, что ваш строй внес что-либо новое в это дело. Однако, чтобы добиться успеха, нужно видеть правду, либо не браться за дело.